К часу ночи, казалось, уже все обитатели склада принимали то или иное участие в скандале, а в два часа кто-то отправился за полицией. Порядок наконец был восстановлен, ибо докеры к тому времени отключились, и Грейс и Лили погрузились в беспокойный сон. Когда в шесть утра их разбудил шум заработавших на первом этаже котлов и крики рабочих, Грейс обнаружила, что из кармана у нее исчез последний пенни, а с ног у них, пока они спали, кто-то снял туфли.

— Что ж, сегодня утром у нас будет завтрак в стиле Севен-Дайлз, — объявила Грейс, когда они с сестрой чуть позже присели отдохнуть на берегу реки.

Гладь воды бороздили бесчисленные пароходики, и в воздухе висел запах горячего масла, вареного мяса и чего-то еще менее аппетитного: рядом находилась дубильня, где для обработки шкур использовали свежий навоз.

— Завтрак в стиле Севен-Дайлз? И что туда входит? — с любопытством спросила Лили.

— Я пошутила, — ответила Грейс. — Туда ничего не входит. Совсем.

— Но тогда разве можно называть это завтраком? Я не понимаю.

Грейс сжала ладонь сестры.

— Это просто такое выражение, Лили. Люди считают его смешным.

— Я бы лучше позавтракала, чем посмеялась.

Грейс вздохнула, глядя на пароходики, которые с шумом и свистом бороздили реку, испуская дым, стелящийся по воде. Девушка крутила в пальцах карточку с черной окантовкой, не вынимая ее из кармана, — карточку с адресом похоронного бюро семейства Победоноссон, прекрасно понимая, что это их последняя надежда. Было еще тепло, но Грейс знала: им с Лили не выжить на улицах Лондона, когда начнутся снегопады, туманы и холодные дожди. Она думала, каким образом объяснить сестре суть этой работы, а еще — теперь, когда у них больше не было обуви, — о том, достаточно ли респектабельно они выглядят, чтобы вообще постучать в двери дома миссис Победоноссон.

Лили, на чьем лице еще оставались мокрые дорожки от слез, считала проплывающие мимо пароходики и лодки. Каждый раз, насчитав их два десятка, она начинала сначала — дальше чисел она не знала. Наконец ей это надоело, и она спросила сестру, что они будут делать.

— Я как раз вспомнила об одной женщине, с которой недавно познакомилась, — осторожно начала Грейс. — Ее семья руководит похоронным бюро, и она предлагала мне пойти к ним работать наемной скорбящей.

— А кто это?

— Человек, одетый в черное, с грустным лицом, который присутствует на похоронах с начала до конца.

— А я могу работать наемной скорбящей?

— Может быть, — ответила Грейс. Ведь это не трудно — просто стоять с печальным видом, и, возможно, Лили тоже с этим справится. Она достала из кармана карточку. — Давай сходим туда и спросим, а?

Похоронное бюро находилось в дальнем конце Оксфорд-стрит, в стороне от Эджвер-роуд и примерно в полумиле от великой Марбл-арч — мраморной арки, недавно перенесенной сюда с прежнего места перед Букингемским дворцом. Поток транспорта здесь двигался вокруг арки в обе стороны — вызывающий ужас хаотичный водоворот из шума и суматохи, где омнибусы сражались за свободное пространство с верховыми, многоместными наемными экипажами, двуколками, тяжелыми четырехосными фургонами и степенными частными каретами, а воздух над ними дрожал от громкого крика, свиста, лошадиного ржания и щелканья хлыстов.

Нужное сестрам здание было снабжено табличкой с лаконичной надписью:

Похоронное бюро семейства Победоноссон.

(Владелец: мистер Джордж Победоноссон.)

Предусмотрительность — наш девиз.

Внушительный двухэтажный дом из красного кирпича, украшенный гипсовыми фигурами и рисунком, выложенным кирпичом, был воздвигнут для богатого промышленника лет за сорок до описываемых событий. Когда, лет десять тому назад, здание приобрело семейство Победоноссон на средства, полученные миссис Победоноссон в наследство от родителей, новые хозяева превратили жилые комнаты в помещения коммерческого концерна. Когда похоронный бизнес стал приносить ощутимый доход, Победоноссоны докупили также просторный конюшенный двор, где было несколько стойл, и со временем построили там плотницкую и каменотесную мастерские, а также гараж для катафалков и разнообразные производственные помещения. Затем чердачные помещения в самом доме были переоборудованы во временные спальни для девушек, работавших на семейство Победоноссон и не имеющих жилья, в то время как кузнец, подручные конюха и подмастерья плотника ночевали на сеновале над стойлами.

В двух передних приемных покоях родственники усопших могли определиться с тем, какое именно прощание с близкими они хотят организовать. Всю стену одной комнаты занимали образцы дерева для гробов, а также медных и серебряных табличек с именами, а вторая комната (выкрашенная в темно-красный цвет) служила для решения более тонких вопросов, в частности — какой матрас, какие подушки и какая внутренняя обивка лучше всего подойдут для того или иного гроба. Альков в этой комнате являлся своего рода кабинетом, и в нем стоял внушительный стол красного дерева, заваленный брошюрами, с помощью которых скорбящие могли выбрать цветы для похорон, мраморные памятники, тип процессии и количество лошадей, наемных участников, плюмажи и покров на гробе и другие необходимые мелочи. За приемными покоями располагались различные производственные помещения, небольшой зал и кухня. И зимой, и летом в камине красной комнаты горел умиротворяющий огонь, и это, возможно, успокаивало посетителей и помогало им справиться с потрясением, когда они выясняли, в какую сумму им обойдется организация и проведение похорон.

Здесь было все, что только может понадобиться недавно потерявшим близкого человека, — все, за исключением платья, и потому, когда родственники умершего приходили сюда, чтобы заказать тот или иной тип похорон, им настоятельно рекомендовали посетить склад-магазин мистера Сильвестра Победоноссона на Оксфорд-стрит и приобрести там траурные одежды. Мистер Сильвестр Победоноссон, разумеется, любезно возвращал рекомендацию, и немаленькая прибыль двух предприятий делилась поровну.

Грейс, стоявшая перед сверкающей черной дверью, не имела ни малейшего представления о пределах этой обширной империи, иначе она, вероятно, волновалась бы куда больше. Девушка стряхнула пыль с юбок Лили, затем поправила платок на голове и заправила под него непослушные локоны. Если держать соединенные ладони перед собой, то можно спрятать грязное пятно на платье, решила Грейс, а если остаться стоять, то, возможно, удастся скрыть тот факт, что она не обута.