Об smsKax клоновских читателей/почитателей. Несколько месяцев назад молодежный журнал «Fool» заплатил Клону двести долларов (плюс взялся оплачивать ему ежемесячные расходы на сотовый) в обмен на возможность напечатать номер этого самого сотового для своих дебильных читателей. Клон до сих пор круглые сутки получает от них sms: почему-то они предпочитают общаться именно таким образом (может, потому, что в устном разговоре нельзя ставить смайлики). Некоторые звонят, но таких единицы.

Ктон больше не популяризирует свою персону, но теперь ему нечем платить за телефон. Поэтому он не меняет номер и вынужден постоянно читать и переваривать весь этот беспонтовый словесный спам, состоящий из латинских (почему-то) букв и абсолютно идиотских вопросов от незнакомых ему людей.

— Ну что, расскажешь, что там происходит, раз уж нам целый день вместе тусовать? — спросил Клон, цепляя на нос темные очки. Очки для Клона — заменитель бейсболки. В бейсболке на улице уже жарко-вато, поэтому за маскировку теперь отвечают они.

Клона в этом городе знает каждая собака. Года полтора назад на чьей-то тусовке он жаловался, что сам вырыл себе бездонную яму. Из-за всего этого он не мог ни грабануть маркет, ни поучаствовать в массовых беспорядках (и то, и другое еще несколько лет назад занимало верхние строчки нашего с Клоном рейтинга развлечений). Почему так получилось? Ответ: ТВ.

Как вы понимаете, для того чтобы как минимум раз в неделю твое счастливое табло показывали по каждому из каналов, недостаточно просто писать книги про футбольных хулиганов (а также: вообще писать книги, снимать фильмы, ставить спектакли, играть в футбол… и так далее). Нет, для этого надо знать нужных людей, быть в теме, держать х… по ветру, поддерживать правильные контакты и оставаться у всех на устах. В мире сотни классных футболистов, но только Бэкхем, несмотря на окончание футбольной карьеры, до сих пор каждый день окружен телерепортерами и газетными папарацци. Только его смазливая физиономия не сходит с первых полос желтушных листков и светских колонок. Только его случайным половым партнершам предлагают по миллиону фунтов за то, чтобы они рассказали благодарным читателям бульварной прессы, какой у старины Дейва член. Такая изнурительная деятельность, имеющая целью глобальное самонасаждение в рамках одного отдельно взятого полиса (страны, планеты — у каждого по-разному), занимает массу времени и нервов. А со временем запросто может перерасти в манию.

Сегодня есть три неполитических (а — в противовес — номинально культурных) деятеля, которые навязчиво, болезненно и в ущерб себе насаждают свой физиономический образ на голубые экраны: Филипп Киркоров, Юрий Грымов и Никас Сафронов. А еще совсем недавно их было четыре: Филипп Киркоров, Юрий Грымов, Никас Сафронов и Клон.

Автопиар: почти то же, что автопедерастия. Последний термин обозначает сексуальное извращение, апологеты которого трахают самих себя в задний проход своими же собственными членами. Очень много лет назад я прочитал о нем в (авто)педерастическом журнале «г'ОМ». Если мне не изменяет память, статейка была приурочена к 1 апреля.

Принципиальное отличие Клона от вышеупомянутых коллег по автопиару: деньги. В смысле — у Клона они никогда не водились. В этом плане он оказался куда непрактичнее других таблоидных личностей от масскультуры — те хотя бы смогли обратить свою популярность в материальный аспект. Клона же материальное не интересовало, он жаждал просто популярности — голой и самой по себе ничем не подкрепленной.

Клон всегда был эксгибиционистом. Пока к нему не пришла известность, он ограничивался периодическим обнажением и предъявлением присутствующим своего (средних размеров) полового члена — на тусовках в несколько рыл. Что в принципе никого не напрягало. Другое дело — то, что началось потом. Здесь уже одним членом было не обойтись, здесь пошла другая игра. Любой, даже самый массивный и великолепный, член слишком незначителен по сравнению с теми эксгибиционистскими возможностями, которые открылись перед Клоном после первого (литературного) попадания в точку. Одно дело — по пьяни показать болт десяти близким друзьям и паре-тройке случайных собутыльников, другое — на всю страну объявить по ящику о том, что ты считаешь себя первым программным писателем современности. Ничто не сравнится с телевидением и СМИ. Аксиома.

Подытоживая материальную тему: такая вот у Клона изюминка — абсолютный пох…й на деньги. Никогда не знал, куда ему ее записать: в плюсы или в минусы.

Однако в этом — единственное его принципиальное отличие от собратьев. Во всем остальном подобные персонажи одинаковы. Все они суть люди-затычки, которыми принято затыкать все информационные дыры и текстовые пробоины. Они никогда не откажутся сфотографироваться крупным планом для обложки какого-нибудь заштатного пенсионерского чтива вроде журнала «Садовод-любитель», их чуть ли не каждый день приглашают на телевидение в качестве экспертов по вопросам, в которых они полные нули. Ибо каждый околотелевизионный прощелыга знает, что, если все нормальные люди, которые действительно в теме, посылают на х… или игнорируют его дебильное шоу, посвященное никого не интересующим вопросам вроде борьбы с наркотиками, на выручку всегда придет такой вот смешной персонаж вроде старины Никаса или Клона образца годичной давности. Всем плевать, что такой парень никогда не боролся с наркотиками и вообще знает об этом архиважном транснациональном деле очень мало, — не беда, зато у него есть известность и свое мнение. Чаще всего оно оказывается глупым, как любое искусственно выведенное (в сжатые сроки и на заданную тему) мнение, но околотелевизионных прощелыг это мало волнует: у них другие задачи, им надо заткнуть дыру.

Есть еще Ролан Факинберг, но это — отдельный разговор. Он уже прошел стадию самонасаждения, его теперь насаждают извне. Его физиономия востребована больше всех лиц компании «Мэйбелин» вместе взятых. Однако к делу это не относится — сейчас я не о нем. Сейчас — я просто переспрашиваю:

— Происходит — где?

— Ну… у тебя.

— Я никогда не умел отвечать на такие вопросы, ты же знаешь.

— А… нуда.

«Что происходит», «что нового», «как дела», «давай рассказывай» и иже с ними: эквиваленты заокеанского «how R U», этакие суррогатные наполнители повисших пауз. Дело даже не в том, что подобные вопросительные идиомы произносятся без малейшей заинтересованности в какой бы то ни было запрашиваемой информации, нет, дело не в этом. Дело в том, что: попробуйте-ка взять и ответить, как у вас дела. Точнее, нет, не так: представьте, что будет, если кто-нибудь, какой-нибудь полный псих или извращенец начнет отвечать на такой вопрос по существу. Как он схватит вас за локоть и, пристально сверля вас безумным зраком и орошая ваше лицо слюнным душем, два часа будет рассказывать, что произошло в его жизни с тех пор, как вы с ним не виделись. Как его дебильная бабушка отошла в мир иной, предварительно два года протусовавшись в полукоме в старческом женском (платном) отделении Алексеевской (экс-Кащенко) больницы, в которую ее засунули после переговоров с врачами, а переговоры эти длились невъе…енно долгое время, пока не нашли достаточных для взятки главному денег, ради которых вашему собеседнику, горбящему спину на низкооплачиваемой работе, пришлось ограбить ночной ларек на углу Октябрьской и Трифоновской улиц. Как он прорезал круглые дырки для глаз в вязаной шапочке с логотипом марихуаны, которую его глуповатый дядя купил ему на Тушинском вещевом рынке за сотню рублей (потом старик долго сокрушался, что переплатил), и как потом жег ее в подвале разрушенного здания в Минаевском переулке, а она не хотела заниматься, потому что на улице был дождь и она успела промокнуть… Нравится перспектива? Зачем тогда спрашиваете?!