— Ах, ах, спасибо, — довольным голосом отвечала она. — Ох, и люблю же я вашего брата за такую вот милую непосредственность. Вот есть у вас, армян, что-то такое чарующее, притягивающее, чего нет у русских. Ты вроде и не сказал ничего особенного, а я уже растаяла.

— А что делать, Фаина? Как можно вести себя иначе перед такой знойной женщиной, как ты? Бросил бы все к твоим ногам, если бы ты разрешила поцеловать твою руку, — армянина несло в обычную для таких ситуаций «степь».

Подруга жены, польщенная комплиментами, делала все, чтобы еще больше разжечь в Геворге пламя желания.

— Поцеловать руку можешь прямо сейчас, — заговорщическим тоном промолвила она и затем шепнула ему на ухо: — А вот к ногам, я надеюсь, ты очень скоро сбросишь свои штаны. По крайней мере, мне бы этого очень хотелось.

Гаспарян не ожидал от собеседницы подобной прыти.

— Вах, — воскликнул он и поинтересовался: — А как же твоя подруга и моя жена?

— Пускай дальше попу качает. Может, что-нибудь и получится, — ответила напрямую Фаина.

— Да, по ходу, ей ни фитнес, ни сритнес не поможет, — говорил он, намекая, что ему самому на женушку, в общем-то, наплевать.

— Ну, зачем ты так говоришь? — с явным кокетством восклицала женщина, закатывая к потолку глаза. — Хорошая у нее попа. Не у всякой в нашем-то возрасте такую отыщешь.

— Вай! Если честно, твоя попа мне больше нравится, — не стеснялся Геворг.

В этот самый момент оба расслышали, что фоновой музыкой зазвучала заводная песня «Танцуй Россия и плачь Европа, а у меня самая, самая красивая попа». Поняв, какое любопытное совпадение получилось, они заулыбались. Гаспарян не удержался и выдал:

— Ты заметила, что это знак?

— Какой знак? — не уменьшала напор кокетства Фаина.

— Знак свыше, — не стал переходить на чистую прозу Геворг.

— Так, может быть, упорхнем в какое-нибудь уютненькое гнездышко? — женщина решила взять инициативу в свои руки.

— Полетели, — тут же поддержал он.

— И ты вот так спокойно изменишь своей жене с ее подругой? — спросила она.

— А ты ж вот так запросто пойдешь с мужем своей подруги?

— Жизнь короткая, не одним же фитнесом ее заполнять, — промолвила она с нарочито серьезным видом и спустя секунду снова блистательно улыбалась.

Неподалеку замаячила юная спутница Геворга. Боковым зрением тот заметил ее. Прежде чем она успела раскрыть рот и что-то сказать, он прильнул к подруге своей жены и прошептал ей на ушко несколько объясняющих ситуацию слов. Женщина оказалась понятливой — в следующее мгновение они спешно направились к выходу, явно опережая покинутую детку. Та торопливо и суетливо ринулась вслед за ними, но не успела. Как назло, мешали другие посетители, преграждавшие путь в самый неподходящий момент. В конце концов молодой любовнице пришлось лишь лицезреть отъезжающее от казино такси с армянином и его случайной пассией. Девушка пыталась что-то кричать вдогонку. Однако все было бессмысленно. Такси укатило. Рядом стояли охранники, напоминая, что за выпитое шампанское следует заплатить. «Развлеклась, блин», — тихо выругалась она, понимая, что вечер не задался.

Гаспарян оглянулся и увидел, что его юная подружка объясняется с вышибалами. Картина его несколько позабавила. Спутница же упрекнула его: мол, чего смотришь, переживаешь за нее или как? Тот понимал, что ее упреки часть любовной игры, и стал подыгрывать. Клялся и божился, что переживает лишь за то, что ночь слишком коротка.

— Вообще-то я секретный агент, — нес заведомую чушь Геворг. — Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд. А эту девушку подослали бразильские коммунисты, чтобы следить за мной.

— Бедненький. Да тебе же срочно нужна помощь и укрытие в уютной норке на конспиративной квартире, — с неподдельным восторгом поддержала его чушь Фаина.

— Вот как раз от уютненькой норки я бы сейчас точно не отказался, — не унимался кавказец.

— А что бы ты стал там делать? — распаляла его спутница.

— Я бы, наверное, включил печатный станок и работал бы, работал бы, работал бы, не останавливаясь, — продолжал тот.

— Джеймс Бонд за станком? Как же это романтично! Я бы хотела, чтобы наши с тобой станки подключились друг к другу и работали одновременно. Как там у тебя с кабелем?

— Кабель у меня что надо, — с гордостью заметил Гаспарян. — Надеюсь, что переходники для разъемов не понадобятся.

— Не волнуйся. Разъемы на моем станке универсальные. Любой кабель подойдет. Главное технику безопасности соблюдать, — не думая ни секунды, выдала Фаина.

Диалог еще долго продолжался в том же духе. Пожилой таксист ничему не удивлялся, так как за время своей трудовой жизни успел насмотреться и наслушаться всякого. Поэтому он лишь время от времени поглядывал на «чумачечую парочку» через зеркало заднего вида. Надеялся, что эти «бредогоны» не начнут «соединять свои станки» прямо на заднем сиденье его машины. Как ни странно, но его надежды оправдались. Несмотря на нараставшее у них желание, Геворг и Фаина сдерживались от объятий и поцелуев. Согласно их игре — в целях конспирации.

«Конспирация» некоторое время продолжалась и в гостинице. Армянин заказывал номер, выполнял необходимые формальности, старался держаться в рамках приличия, несмотря на бушующий в крови алкоголь. Однако как только двери снятого номера хлопнули за их спиной, а кавказец запер их на ключ, последнее терпение закончилось у обоих. Они заключили друг друга в объятия и начали неистово целоваться. Целоваться так, будто до этого не целовались две с половиной тысячи лет. А затем взаимное раздевание и, по сути, ни ей, ни ему ненужные нежные слова. А потом дикая необузданная страсть. И снова слова. И снова страсть…

Наутро нечаянные любовники продолжали нежиться в постели. Фаина ласково гладила Геворга и шептала:

— Ах ты, мой котик, мурлыка. Славный. Милый. Шустрый.

— Тебя муж там не хватился? — абсолютно серьезным тоном спросил армянин, будто его действительно только этот вопрос и заботил.

— Ой, блин, у него эта работа круглые сутки, — фыркнула она. — А там хрен его знает, чем на самом деле занимается. Может, расследует какое-нибудь важное дело. А может, проводит совещание в сауне со шлюхами. В общем, не знаю и не хочу знать. Мне так легче жить. Я в его жизнь не лезу. А он не лезет в мою.

Гаспарян на секунду стушевался, вспоминая недавнее «совещание» с Битовым и «товарищами», и с усмешкой сказал:

— Плохо ты о мужиках думаешь.

— А что мне о них думать? Я и так все знаю, — усмехнулась в ответ она, села на кровать и, взяв мобильник, набрала мужа.

Кавказец наблюдал за ней, видя, как меняется ее лицо. Оно походило на маску хитрой лисы, которая хотела казаться максимально честной. Обменявшись с мужем приветствиями, женщина получила от него закономерный вопрос: где шляешься? Геворг точно не расслышал, как именно тот поинтересовался о ночном отсутствии супруги. Но ему почему-то показалось, что полицейский чин употребил именно слово «шлялась». Женушка для большего реализма засияла улыбкой, будто супруг находился прямо перед ней, и принялась объясняться. «Ой, да ты не представляешь, что со мной было! — талантливо кося под полную дурочку, воскликнула Фаина. — Встретила Кристинку. Ты должен ее помнить. Ну, та, которая безбашенная совсем. Да-да. Так вот поехали мы к ней. А ей, сучке драной, по дороге плохо стало. Я ведь сразу и не поняла, что стряслось. А она, хоть и в полуобморочном состоянии была, смогла объяснить, в чем проблема. Ну, понимаешь, какая незадача? Она, оказывается, коксом сильно долбанулась. Вот и пришлось ее выручать. Что поделаешь, если она шалашовка!»