— Ты помнишь тон, которым говорила женщина?

— Да, настойчивый, но терпеливый.

— И ты сразу поняла, что это не розыгрыш, и ничего мне не сказала! Вместо этого носишься по городу с Тымчишиным, разыскивая Архипова. Очень интересное решение вопроса.

— А может, это ерунда какая, а я вас озадачиваю! — возразила Юля.

— Ну, конечно! На горячую линию газеты дозвонился человек с важной информацией, а я об этом ничего не знаю! Плохой я главный редактор, никудышный, раз мне не доверяют сотрудники.

— Ой, Егор Петрович, ну что вы такое говорите! Я просто не подумала…

— Это называется «дымовая завеса», Сорнева, такой вид маскировки, дезориентации, когда дым пускается на поле с целью скрыть маневр и передвижение войск. Вы с Вадиком сказали Миле, что пошли к бабушке Колокольцевой. Сознательно соврали. Да ладно, что я тебя воспитываю! Ты уже переросток, воспитанию не поддаешься.

Юля виновато молчала, она знала, что Егору Петровичу надо выговориться, тогда он успокоится. Да, нехорошо получилось.

— Архипова, значит, пока не нашли?

— Не нашли, — кивнула она. — Егор Петрович, ну нет у меня никакой дымовой завесы, все прозрачно!

— Теперь услышь меня, девочка. Сегодня утром в больнице в отделении травматологии был обнаружен труп заведующего отделением Николая Петровича Окуневского. Он был отравлен. Пока это предварительная версия, следствие только началось. Теперь ты понимаешь, почему так важна была бы твоя телефонная информация?

— Как отравлен? Доктор? — Юля растерялась. — С каких это пор врачей начали травить, как тараканов?

— А ты думаешь, врачи живут вечно?

— Ну не убивать же! А вдруг тогда и Архипов пропал не случайно?

— Вот давай и разбирайся в этих мутных историях. Во-первых, говорить об исчезновении Архипова еще рано. Времени мало прошло. Будем считать, что он пока удалился в неизвестном направлении с твоей знакомой. Во-вторых, без паники.

— Хорошо, можно считать и так, только вот «просто, без повода» Архипов никогда и никуда не удалялся, он не такой человек.

— А вот это «никогда и никуда» давай отложим в запасник. Иногда у людей бывают обстоятельства, когда они ведут себя так, как не вели никогда. Если завтра к утру Архипов и его спутница не появятся, то тогда мы будем точно знать, что с ними что-то произошло.

— Наверное, вы правы, Егор Петрович, а то у меня и правда какая-то дымовая завеса получается, в том смысле, что дыма много, а результата ноль.

— Теперь скажи, Вадик Тымчишин у нас в прошлом году руку на лыжне ломал?

— Вроде да.

— И лежал в том самом травматологическом отделении, заведующий которого нынче убит?

— Как вы все помните? Я про сломанную руку Тымчишина уж сто раз забыла.

— Он может тебе рассказать об особенностях отделения, о врачах, об атмосфере?

— А мне зачем? У меня руки-ноги целые.

— Нет, Сорнева, у тебя дымовая завеса, похоже, в голове! Материал тебе писать об убийстве Окуневского!

— Почему мне?

— Потому что это журналистское расследование, и оно ни у кого так хорошо не получится, как у девушки с «дымовой завесой».

— Егор Петрович, это вы мне комплимент делаете или ругаете?

— Комплимент, Сорнева, комплимент. Плохой я мастер на комплименты, если ты их с первого раза не понимаешь. В общем, так, исходных данных мало: врачу Окуневскому вкололи отравляющее вещество, то есть убили в процедурном кабинете его же отделения. Медсестра обнаружила труп рано утром. Следствие считает, что совершить убийство мог либо сотрудник больницы, либо пациент.

— А почему пациент? Они же там все ломаные-переломаные в гипсе?

— Я говорю, что это версия следствия. А еще возможно, что исчезновение Архипова как-то связано с убийством Окуневского. Я не верю в совпадения.

— То есть вы хотите сказать, что Архипов убил Окуневского и исчез?

— На тебя жара тоже действует! — усмехнулся Заурский. — Это ты так причинно-следственные связи выстроила?

— Ну, показалось. Не знаю, что и думать про Германа Николаевича.

— Пусть тебе больше не кажется. Опирайся на факты. В общем, тебе надо как-то оказаться в больнице, на месте преступления, найти свидетелей, изучить ситуацию досконально, добавить версии, но без твоего любимого тумана, пожалуйста.

— Руку ломать предлагаете? Как я иначе в больнице окажусь?

— Сорнева, сегодня явно не твой день! Иди для начала к Тымчишину, пусть он тебе расскажет о своих ощущениях про отделение травмы, а потом думай. Я тоже без дела сидеть не буду. Если что, сразу тебя наберу или сообщение отправлю.

Вот те раз! Как про юбилеи парка, где можно потом полгода бесплатно на качелях качаться, рассказывают другие. Они же ходят на всякие презентации, пьют шампанское, пишут заказные материалы. А как убийство или еще какое-то происшествие, так это «рабочая лошадь» Сорнева, нате, пожалуйста. Хотя ее, конечно, воротит от заказухи, и бесплатное катание на аттракционах ей абсолютно не интересно. Только вот как проникнуть в больницу? Сегодня больницы и прочие медицинские учреждения охраняют, как оборонку, ее редакционное удостоверение всех только напугает.

Господи, она и правда с «дымовой завесой»! У нее же есть палочка-выручалочка — Галина Ивановна, секретарь главврача. Она и выпишет ей пропуск в отделение, а к кому она пойдет, это дело техники.

— Ну, чего там? — оживился Тымчишин, увидев Юлю.

— «Дымовая завеса», — вздохнула она.

— Не понял. Какая завеса? Где? Ты после Заурского так путано объясняешься?

— Вадик, ты можешь мне помочь?

— А чем я, по-твоему, целыми днями занимаюсь, подруга? Помогаю тебе и твоим сумасшедшим.

— Каким сумасшедшим, Вадик?

— Бабке Колокольцевой люстру прикручиваю. Это разве не сумасшествие?

— Ты сам, Вадичек, во всем виноват.

— Ну, спасибо, Юльчик! Я ее, как дурак, тут жду, волнуюсь, хочу пожалеть после того, как главред ей шею намылит, и вот она благодарность!

— Вадик, не обижайся, — примиряюще проговорила Юля. — Мне помощь твоя очень нужна. Очень.

— Опять за Архиповым гоняться? Не поеду, — заупрямился он.

— Нет, ты мне можешь помочь, не отрываясь от своего стула.

— Суши заказать? Я, между прочим, есть хочу.

— Я сама закажу суши для тебя и оплачу.

— С чего это вдруг аттракцион неслыханной щедрости? — подозрительно прищурился он.

— Вадик, ты в прошлом году руку ломал?

— Ломал, — осторожно ответил он, ожидая подвоха. Сорнева хоть и подруга, но ухо с ней надо держать востро.