— А потому что она похожа на твою предыдущую матрешку. Та тебя доила, дурака, а потом, когда ты ей цацек напокупал, свалила.

Радику не хотелось, чтобы брат вспоминал ту неприятную историю. Дамочка, которую он подцепил в ларьке, оказалась такой крученой, что он только диву давался. Она интуитивно находила моменты, когда он был в хорошем расположении духа, и «выдавливала» из него все по полной программе. Для себя любимой. А когда программа «дала сбой», то она исчезла из дома, забрав найденные в заначке деньги.

— Эта совсем другая женщина, заботливая, — оправдывался Радик.

— Другая! Не смеши меня! — Борис разлил водку по стаканам и положил на тарелку соленые огурцы. — Они у тебя как под копирку сделанные. Вот нынче денег с тобой не получим, и она хвостом вильнет.

— Почему не получим? — Радик встревожился.

— Да потому что тетку не надо было с собой тащить. Мухаб же сказал — нужен только доктор.

— Так это сынок его. Он решение принимал.

— А мы вроде как и не при делах? Антон первый раз на дело пошел, а мы с тобой его не подстраховали, лажанулись.

— Мы за его сына не отвечаем!

Водка обдала горло теплом, ударила в голову, настроение братьев улучшилось.

— Послушай меня, гони ты эту бабу к чертовой матери! — Борис был настойчив.

— А твое что за дело?! — Радик начал заводиться.

— Да надоело смотреть на брата-лоха!

— Да ты просто завидуешь мне! — разозлился Радик. — У тебя ни одной приличной бабы не было, все на моих облизываешься?

— Да я не просто облизываюсь, а всех твоих баб имею. Бесплатно, заметь! — От выпитого у Бориса наступило ощущение полной эйфории и возникло желание говорить правду, которая, конечно, не понравилась его брату. — А ты больше ничего не умеешь, как спускать деньги на баб, а потом клянчить их у старшего брата.

— Что ты сказал?! — затуманенное водкой сознание Радика требовало ответить на мерзкие намеки. — Повтори, что ты сказал? — заорал он так, что задребезжало оконное стекло.

— То, что слышал! Все твои матрешки — пустышки. Ни одна мне в ласке не отказала, — Борис говорил правду, «дурную правду», которая, конечно, брату была не нужна, но сейчас все диктовала водка.

— Заткнись! — Радику нужно было что-то сделать, чтобы брат замолчал. Рука сама потянулась к ружью, которое висело на стене. — Заткнись!

Радик схватил ружье и, не целясь, выстрелил. Борис заверещал:

— А-а-а! Ты мне ногу прострелил! А-а-а! — Он корчился от боли. — Ты готов брата убить из-за своих баб, козел! А-а-а! — Штанина в области колена намокала от крови.

Антон зашел на кухню, после того как услышал звук выстрела.

— Вы что, с ума сошли, идиоты?

Борис согнулся пополам и только кричал.

— А-а-а! Больно! Спасите меня! Больно! — выл он.

Пятно крови становилось все больше и больше.

Перепуганный Радик отбросил ружье.

— Ему надо доктора!

— Где я вам доктора возьму? — возмутился Антон, но тут сообразил, что доктор у них есть.

Она никогда его не любила, это было откровенной правдой. Конечно, у них на потоке Герман Архипов был самым видным парнем. И учился хорошо. Собственно, с учебы и началось их знакомство. Тая потеряла конспект по оперативной хирургии и обратилась за помощью к Герману, даже не за помощью, а просто спросила у него конспект, потому что Герман сидел на парах впереди нее и все время аккуратно записывал лекции.

— Ты мне свои лекции перед экзаменом не одолжишь?

— Конечно, с превеликим удовольствием, — улыбнулся он в ответ. Он всегда умудрялся получать позитив от любого общения.

Герман не только одолжил свой конспект, но и взял над ней шефство, помог разобраться с теорией, объяснил много тонкостей их будущей профессии. Потом он признался, что был очень рад, когда Тая обратила на него внимание, и совсем опустил тот факт, что ей просто нужен был конспект.

Герман вообще бесконечно радовался всем проявлениям жизни: восходу солнца, грозе, летнему дождю, учебе, медицине. Даже диагностика урологических заболеваний, например расстройство мочеиспускания, вызывало у него энтузиазм.

— Мне кажется, одним анализом мочи тут не обойтись, — он делал любое задание по предмету основательно и серьезно. — Нужно подключить УЗИ почек и мочевого пузыря. Тая, ты слышишь? А может, и провести рентгенологическое исследование почек.

— Конечно, слышу. Ты прав, чем больше исследований, тем картина заболевания яснее. — Тае было скучно. Ей казалось нелепым, что взрослый парень восторгается всем, словно ребенок, жизнь которого только начинается.

Конечно, Архипов был влюблен в свою будущую работу, у него было много друзей, и его все уважали. Но Герман боготворил Таю, и все ее подружки в голос говорили.

— Ну, Тайка, ну повезло же тебе!

Тая понимала, что, наверное, повезло, но это было «везение» без любви, того самого желанного обжигающего чувства. Тая была равнодушна к Герману, как бы он ни старался.

Когда учеба в мединституте подходила к концу, Герман строил совместные планы, а Тая не готова была их обсуждать.

— Просидишь в девках, — укоряла мать. — Такой парень хороший и так тебя любит!

— Хороший, — соглашалась Тая. — Любит. Только его очень много для меня. И я его не люблю.

— Да какая любовь! — мать словно повторяла слова героини из любимой комедии. — Какая любовь?! Где ты еще такого парня найдешь? А потеряешь, упустишь его, будешь кусать локти, да поздно!

Герман и Тая поженились и уехали по распределению в Сибирь. У Архипова дела пошли великолепно. Она знала, что так и будет, с его-то энергией, да не пробиться! Супруги и квартиру получили быстро, и машину купили, Герман подрабатывал где только мог, а потом его назначили главным врачом городской больницы.

А Тая все это время скучала и прозябала терапевтом на приеме. Конечно, профессию она выбирала сознательно, училась добросовестно, хотела помогать людям. Но больные ее раздражали. Многие приходили на прием к врачу уже с готовым диагнозом, который ставили себе по интернету, и ей приходилось выслушивать эту чушь и тактично возражать:

— Вы правильно изучили симптомы болезни, но диагноз должен ставить дипломированный специалист.

Большинство больных с ней соглашались, но некоторые возражали, рассказывали о том, что заболевание нужно лечить народными средствами: медом, пиявками, БАДами.

Тае иногда казалось, когда она видела очередь из пациентов в свой кабинет, что все человечество состоит из больных людей, записавшихся к ней на прием.

Все чаще муж заводил разговор о ребенке.