– Этим никого не удивить, – усмехнулась она. – Вопрос в том, откуда она берётся. Обоз в месяц – это совсем немало, пусть даже основной груз там для отвода глаз. И где они достают товар зимой?

– За рекой? – предположил я, поскольку лишь эльфы могли снабжать дурманом своих покупателей круглый год.

Моя собеседница только пожала плечами.

– Я этого не говорила. И не скажу. Просто не знаю.

Я задумчиво кивнул, повернулся к часовне, из которой после окончания службы начали расходиться люди, и сказал:

– Тебе пора.

Тень не заставила просить себя дважды и отправилась восвояси, а моё внимание привлёк спор двух баронов. Высокий и грузный, но ещё окончательно не растерявший былой мощи Джером Мальтори что-то вполголоса выговаривал скрестившему на груди руки Карлу Далькири. Разговор был точно не из приятных, на лице Карла так и ходили желваки.

Вскоре он развернулся и зашагал прочь, а барон Мальтори раздражённо огляделся и во всеуслышание объявил:

– Я этого так не оставлю! Я не продамся сам и не дам продать княжество!

Вокруг него начали собираться люди, и я вернулся в часовню. У кафедры там вели разговор настоятель монастыря, Кевин Свори и Арчибальд.

– Ваша позиция оттолкнёт многих людей, – угрюмо проговорил седой рыцарь.

Настоятель только фыркнул.

– Им придётся выбирать! – объявил он. – Церковь несёт ответственность лишь за прихожан! Только те, кто вернётся в её лоно…

– На севере длинная память! – перебил его регент. – Весной люди припомнят ваши слова.

– Лучше пусть помнят наши дела! – последовал резкий ответ. – Мы поможем заблудшим овцам, но никак не козлищам!

Я выжидающе посмотрел на Арчибальда, но здоровяк едва заметно покачал головой. Вмешиваться в спор он не желал. Кевин Свори заметил наш обмен взглядами и шумно засопел, лицо его покраснело от злости.

– Хотите раздавать еду всем подряд? – произнёс тогда настоятель. – Что ж, это ваше право. Раздавайте! Но из своих запасов.

– Княжеская доля не безмерна! – напомнил регент.

– Желаете получить что-то сверх оговоренного? Дайте что-то взамен!

– Хочу напомнить, – оскалился седоусый рыцарь, – что не только мы зависим от вас, но и вы от нас!

Церковник снисходительно улыбнулся.

– Мы вовсе не пытаемся втянуть вас в кабалу. Хотите получать больше зерна? Отлично! Что насчёт заброшенной церкви у южных ворот?

Кевин Свори мрачно глянул на собеседника и медленно кивнул.

– Подумаю насчёт этого, – произнёс он скрипучим голосом, развернулся и зашагал на выход.

Я поспешил за ним и уже на улице спросил у Арчи:

– Какого чёрта ты не вправил этому святоше мозги?

Здоровяк только вздохнул.

– У меня нет на это полномочий.

Я в ответ сплюнул в дорожную грязь и поспешил к карете.

Внутри меня всё так и зудело от предчувствия скорых неприятностей.

4

По дороге до замка я обдумывал услышанное.

Действительно ли барон Далькири торгует с эльфами? И если торгует, то в самом ли деле везёт из-за реки именно дурман?

А самое главное: не могла ли угроза разоблачения стать мотивом для убийства Бенедикта?

Ответов на эти вопросы у меня не было.

И это выводило из себя.

Возвращаясь в Тир-Ле-Конт, я был уверен – найти убийцу брата не составит особого труда. И неважно, придёт на помощь чутьё или поможет отыскать разгадку княжеский перстень, очень скоро я воздам преступнику по заслугам. Но всё оказалось совсем не так просто, и большую часть времени я провёл за разбором записей Бенедикта. И провёл, надо сказать, впустую.

У кого-то другого от этого могли опуститься руки, у кого-то другого, но только не у меня. После возвращения в замок я отправился прямиком в библиотеку и продолжил составлять генеалогические древа всех княжеских родов.

На эту мысль меня натолкнули слова Лауры.

«Игра», – сказала она. – «Мистификация».

«Желание досадить отцу».

Её госпожа желала досадить отцу, но кого способен расстроить брак младшей дочери с главой соседнего государства? Между нами не было кровной вражды, не было войны. Так в чём же дело?

И вдруг я понял, что не могу припомнить браков между представителями княжеских родов за исключением женитьбы отца. Наскоро просмотрел родословные, но с ходу не смог отыскать ни одного примера и там. И это было чрезвычайно странно.

Густав подошёл, когда я стоял перед стеной, полностью испещрённой меловыми линиями и пытался отследить связи между княжескими родами Северных земель. Безрезультатно. Подобных браков не случалось как минимум несколько последних столетий.

– Бенедикт рисовал нечто подобное, – сообщил библиотекарь. – Стену потом отмывали целый день.

Я резко обернулся и спросил:

– Зачем? Зачем он это делал?!

Густав лишь развёл руками.

– Со мной он это не обсуждал.

– А с кем обсуждал?

Библиотекарь задумчиво потёр пальцами бледное лицо и неуверенно произнёс:

– Господин Улыбчивый… – Он встрепенулся и кивнул. – Да! Несколько раз я видел, как они правили ту схему…

– Отлично! – обрадовался я и хлопнул собеседника, но, как видно, слишком сильно. Библиотекаря явственно перекосило. – Благодарю! Ты мне очень помог!

Густав растерянно улыбнулся, а я отправился на поиски колдуна, не желая откладывать это дело в долгий ящик. Но стоило только спуститься в подвал, и моя решительность тотчас ослабла. Уж не знаю, сказался подобным образом вид заплесневелых стен или промозглый воздух подземелья, но разговор с господином Улыбчивым враз перестал казаться такой уж хорошей идеей.

Если Бенедикта погубила магия, никто в замке кроме колдуна не смог бы этого определить. Так откуда мне знать, что в прошлый раз старик был полностью откровенен со мной? Вдруг он уловил отголоски смертоносной волшбы, но никому об этом не сказал?

Вдруг сам наложил её?

Мысль об этом заставила остановиться и положить руку на рукоять меча. Колдуны умирают ровно так же как обычные люди, и сейчас я не отказался бы от зачарованного клинка, способного пробивать защитные чары.

Пустое! Магического оружия у меня не было. Если только…

Усилием воли я заставил проявиться на пальце тяжёлый княжеский перстень и закутался в трепетавшие вокруг него тени. Подземелье посерело, мрак рассеялся, огни редких факелов задрожали цветками бесцветного огня.

Неуверенность оставила меня, я беззвучно рассмеялся и зашагал к обиталищу колдуна. Тени что-то нашёптывали, подбадривая и подгоняя. Но различить слова никак не получалось; стоило только прислушаться, и голоса оборачивались неразборчивым шумом.