Кроме того, начались проблемы и в семье. Он женился еще ввосемьдесят четвертом, когда ему было двадцать девять. Его избранницей сталаВиктория Ледогорова, дочь известного врача, члена-корреспондента Академии наук.Они полюбили друг друга сразу, и перспективный офицер-разведчик казалсяидеальной кандидатурой для такой молодой девушки, как Виктория. Правда,довольно быстро выяснилось, что детей у них быть не может. Несмотря на всеконсультации различных медицинских светил, друзей отца Виктории, она так и немогла забеременеть. Это сказалось на ее характере, она стала раздражительной,много курила, начала срываться по пустякам. Летом восемьдесят восьмого еговернули в Москву на штабную работу. Закончились командировки, которые приносилиощутимую прибавку к зарплате. Нужно было научиться выживать на зарплатуподполковника. Виктория работала в популярном молодежном журнале и вообщеполучала копейки. Раньше, когда был жив отец, он щедро помогал дочери, но онумер в начале восемьдесят восьмого.

Ползунов часто спрашивал себя: что стало окончательнойпричиной, побудившей его к предательству. Он был хорошим аналитиком и пыталсяанализировать даже собственные поступки. Претензии жены? Одна из причин, но несамая главная. Его собственные амбиции? Нет. Вскоре он получил полковника и мограссчитывать стать генералом. Смерть Огородникова? В какой-то мере. Онапотрясла его своей обыденностью и безысходностью. Поражение в Афганистане?Возможно, и это обстоятельство, ведь они так верили в то, чем занимались. А ихтак бессовестно обманывали. Нараставшая с восемьдесят восьмого года критикасуществующего режима? Безусловно. Но главным толчком стала его командировка вЗакавказье осенью восемьдесят восьмого года.

К этому времени там уже началось настоящее противостояниедвух республик из-за Нагорного Карабаха. Центральная власть бездействовала,местные правоохранительные органы переходили на сторону своих земляков, в армиицарили развал и воровство, когда военную технику и оружие сбывали обеимвраждующим сторонам. Он вернулся потрясенный. Целый комплекс причин вызвал унего мучительные размышления: как жить дальше? И еще брат Виктории, вечныйбездельник и ловелас, который всегда просил деньги у сестры. Он вдруг сталмиллионером, открыв какой-то кооператив и продавая старые компьютеры. Ползуновтогда подумал, что его мечты о Западном рае оказались несбыточными. Емупришлось почти половину своей жизни провести в охваченных войной странахБлижнего Востока, в Афганистане, где гибли его друзья и товарищи.

Позже, спустя много лет, он будет оправдывать своепредательство всеми известными причинами, которые он любил приводить в своюпользу. Но предательство оправдать невозможно. Человек не предает не потому,что его не ставят в подобные условия. А потому, что не может быть предателем посамой структуре своей души и своей совести. У подполковника Евгения Ползуноваструктура души и совести оказалась иной. И он стал предателем.

В декабре восемьдесят восьмого он впервые вышел на контакт самериканцами. Через три года получил звание полковника. Никто его даже неподозревал. Начался общий развал страны, и каждый устраивался в этой ситуациипо-своему. В восемьдесят девятом советские войска вышли из Афганистана. Ещечерез несколько лет в Кабул вошли отряды талибов. Они резали, убивали, вешаливсех бывших сторонников советского режима. Москва взирала на подобныйбеспредел, сохраняя нейтралитет. К тому же у России уже не было границ сАфганистаном, который превратился в далекую южную страну, за тысячи километровот новых российских границ. Зато бывшие азиатские республики почувствовали насебе всю прелесть обретения независимости, когда в их страны хлынули потокинаркотиков, поставляемых хорошо вооруженными отрядами контрабандистов.Усилились проникновения террористических отрядов, в Таджикистане и Узбекистанегремели взрывы.

К этому времени он уже работал на американцев и поэтомупринимал происходившие события как данность или неизбежный рок, преследующийего страну. В девяносто четвертом его впервые заподозрили. Информация, которуюполучали американцы, была слишком детальной и точной, вызывая подозрение уруководства ГРУ. Начались проверки. Тогда ему удалось выкрутиться. Но в концедевяносто пятого еще два провала осведомителей ГРУ на Ближнем Востоке вынудилируководство военной разведки начать проведение специального расследования.Ползунов понял, что ему осталось совсем немного. Рано или поздно его вычислят.На Новый год он взял себе путевку в Финляндию, выехав туда со своей супругой.

Восьмого января тысяча девятьсот девяносто шестого года онивместе с Викторией сели на паром, отправлявшийся в Стокгольм, где их уже ждалипредставители американской военной разведки. Через день его переправили вВашингтон. Виктория только в Америке узнала, что ее муж последние семь летработал на американцев. Сначала она устроила обычную истерику, заявив, чтовозвращается домой. Но, узнав о размерах его банковского счета, успокоилась.Она даже не могла представить, каким богатым человеком он стал за все эти годы.И поэтому она осталась.

Через два года им предложили программу защиты свидетелей иотправили на юг, в Даллас, который они для себя выбрали. После шести лет,проведенных в Далласе, они перебрались в Нью-Йорк уже под своими именами.Казалось, что все осталось в прошлом. Виктория уже дважды возвращалась вМоскву, навещая мать и брата. Евгений работал консультантом в фирме,занимавшейся инвестициями. Он помогал приехавшим толстосумам из арабских странправильно размещать свои деньги в Америке. Сказывались его блестящие знаниявосточных языков. У них был свой домик в Бруклине, три машины. Летом они обычноездили на юг, во Флориду. Один раз полетели во Францию. Западный рай оказалсяне таким блистательным, каким его себе представлял Ползунов в детстве, нодостаточно сносным.

В прошлом году ему исполнилось пятьдесят. У него появилсямодный загар, он научился играть в теннис, следил за своей спортивной формой,завел себе молодую любовницу, с которой встречался два раза в неделю и ккоторой переезжал жить, когда располневшая Виктория в очередной разотправлялась в Москву. Бывший полковник ГРУ Евгений Ползунов выглядел стопроцентнымамериканцем. Об угрозах со стороны своего ведомства он даже не думал. Всеказалось в прошлом. Но это прошлое вдруг так страшно напомнило о себе…

Вчера он вернулся домой поздно, почти в десять часов вечера.И сразу перезвонил Элине. Но ее мобильный телефон был отключен, а городской неотвечал. Он звонил несколько раз, уже нервничая, но ничего не добился. Он дажеперезвонил Наташе, чтобы узнать, где находится ее подруга.

— Мы договорились созвониться, а я не могу еенайти, — соврал Караев.

— Ты звонил на мобильный? — спросила Наташа.

— Конечно. Но он отключен.

— Значит, она где-то в гостях, — решилаНаташа. — Ты знаешь, у нее столько знакомых в Москве, что она может быть гдеугодно. Не беспокойся, если она мне позвонит, я передам ей, что ты звонил.

Он впервые почувствовал какой-то укол ревности. У Элинымного друзей в Москве. Он вспомнил, как она отключила свой мобильный телефонперед тем, как раздеться. Какие глупости лезут в голову. Можно подумать, онмальчик, а она молодая возлюбленная, которая изменяет ему. Сколько им лет? Онзабыл, сколько ей лет. Разве можно в сорок вести себя так же, как и в двадцать.Можно, вдруг сказал себе сам Тимур. Только так и можно жить. Если в сорок летначинаешь считать, что ты уже старуха, то ты и превращаешься в старуху со всемивытекающими последствиями. Уже не следишь за собой, начинаешь обретатьбесформенные черты, расплывается лицо, и в глазах исчезает вкус к жизни.Остальные тридцать или сорок лет ты просто доживаешь свой век. А она явно неотносится к женщинам, которые в сорок лет считают себя старухами. И на этомосновании я собираюсь ее ревновать? Какая глупость. Он прошел в ванную,раздеваясь на ходу. Взглянул на свои руки. Странно, что у него остались синяки,как будто ему сдавливали руки. Он этого не почувствовал. Тимур обернулся, чтобывзглянуть на себя в зеркало, и невольно охнул. На теле тоже остались следыаппарата. Но ведь он абсолютно не чувствовал никакой боли, никакого нажима.Откуда такие синяки. И вообще, что он чувствовал? В какие-то мгновения былипровалы в памяти. Или он засыпал и отвечал на вопросы уже под гипнозом. Иливремя шло так быстро, а затем вдруг замедлялось. Сколько он там пробыл? Околодвенадцати часов. Без еды. Двенадцать часов или чуть меньше того. Они егодопрашивали с применением последних достижений науки.