– Возможно, я стал стар и мнителен, выдумываю сюжеты длябоевиков, – сказал Мазур. – Но у меня отчего-то впечатление, что ты впоследнее время как раз и углубленно занимался тем, что пытался прихлопнутьпрезидента Ньянгаталы. Аквалангисты с лоханки, окопавшейся в нейтральных водах,снайперы в Королевском Краале... А потом ракеты на мирном гидрографическомкораблике...

Лицо Стробача примечательным образом изменилось: теперь нанем была и настоящая злость, и ненависть даже, и откровенная свирепость, и,кажется, досада. Лицо человека, которому Мазур крупно насолил.

И тем не менее бывший капитан-лейтенант рухнувшей империиочень быстро справился с собой. Ничего удивительного – их с Мазуром вопределенные моменты жизни учили одни и те же учителя. Стробач, Стробач...Имперская кличка – «Князь». Не бог весть какой супермен, но у него в активе и«Весна», и «Осьминог», есть подозрения, и «Радуга», а также нечто схожее,Мазуру не известное. Неплохим волчарой был когда-то, он и сейчас не превратилсяв хлам, но вот п о л о ж е н и е его в нашем мире уже совершенно иное... Наэтом и играть? Конечно, на этом!

– Мазур, – сказал Стробач спокойно. – У меня, вобщем, масса времени, но к чему толочь воду в ступе? Хочешь, чтобы я тебеобрисовал расклад? Изволь. Ты человек битый и должен понимать... Мне доверилисерьезную работу, за которую платили серьезные деньги. Ты за короткое времядважды ухитрился мне все обломить. Особой злости я к тебе не питаю, мы с тобойвыше таких пошлостей... но, согласись, отвечать придется. Я из-за тебя потерялприличные деньги, репутация под угрозой. Компенсация необходима, я не христосики не буддийский святой. А значит, я должен на тебе заработать столько, чтобызалатать прорехи, убытки возместить...

– Денег нет.

– Не дуркуй. Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты,дружище, форменный кладезь ценной информации, большая часть которой и сегодняактуальна. Есть реальный шанс превратить эту информацию в деньги – еслиобратиться не к моим нынешним клиентам, а кое к кому другому. И получить этуинформацию можно двумя путями. Первый – ты все равно выложишь требуемое, но свеличайшей неохотой, и оттого к концу... интервью превратишься в ошметки. Впрямом смысле. Второй – ты сам, не ерепенясь, распустишь язычок, а значит,останешься цел, невредим и даже какой-то процентик с этого дела получишь.

– Ушам своим не верю, – сказал Мазур. – Тынастолько благороден, что отпустишь меня на все четыре стороны? И дажепроцентик отслюнишь? И отомстить не попытаешься? Я что, должен этому верить?

– Должен. Потому что это бизнес чистейшей воды. Напортил тымне крепко, настолько, что я, признаюсь, с трудом удерживаюсь, чтобы не вломитьтебе как следует. Но это, повторяю, бизнес. Если я на тебе заработаюдостаточно, чтобы компенсировать убытки, упущенную выгоду, – черт с тобой,живи. Даже – с процентиком. Что скажешь?

– А что тут сказать? – пожал Мазур плечами. – Нуне нравитесь вы мне. Не нравятся мне ни ваша розовая кофточка, ни ваши сиськи.А если серьезно, Стробач, откуда мне знать, что ты в серьезной игре? Может, тытут вовсе и ни при чем? Я имею в виду, не имеешь отношения ни к последнимпокушениям на президента Кавулу, ни к ракетам на «Орионе»? Краем уха что-топрослышал и под этим соусом хочешь срубить денежек по-дурному?

– Ах, во-от оно что, – процедил Стробач, криво,неприятно усмехаясь. – Тебе п о л н о й ясности хочется? Ну, изволь. Длямилого дружка – и сережку из ушка...

Он достал из кармана небольшой прозрачный пакетик с чем-тобелым и сыпучим, похожим на обыкновенную соль, раскрыл, запустил туда двапальца и без малейшей брезгливости, с недрогнувшим лицом извлек содержимое.Покачал отрезанным ухом перед лицом Мазура. Осведомился:

– Знакомо?

Серьгу Мазур узнал моментально – массивную, серебряную,крест на полумесяце, если верить Егору, настоящую казачью, старинную. Вот,значит, как... Кое-что проясняется...

Он остался спокоен – видывал в жизни вещи и пострашнееотрезанного уха (тем более принадлежавшего совершенно чужому человеку, нисвату, ни брату, ни сослуживцу). Просто-напросто голова работала в режиме«максимум». Нужно было искать выход.

– К превеликому сожалению, мы до этого козла добралисьслишком поздно, – сказал Стробач. – Но зато уж не церемонились, сампонимаешь. На корабль ты успел... Но вот смыться уже не вышло.

– А как вы узнали, кстати, где я? – небрежно спросилМазур. – Или тоже секрет?

– Да какой там секрет, Степаныч, – усмехнулсяСтробач. – Мы теперь с тобой одной веревочкой повязаны, можно иоткровенно. Если договоримся, никому не проболтаешься. Не договоримся – темболее. Этот шакаленок послал за тобой свою шестерку. Очень он опасался, что тыего как-то обманешь, кинешь, а ему ж хотелось хорошие денежки загрести. Междупрочим, его и в самом деле кинули – его подполковничек своего оператора притащил,хитрован, наплевав на договоренности. Но это уже не наше дело... В общем, он затобой послал хвоста. При здешнем курортном многолюдстве дело нехитрое ибеспроигрышное, тут любой Штирлиц проглядит слежку... Но опоздали мы с ним,опоздали, – повторил он с нешуточным сожалением. – Успел ты, гад,напакостить... Ну что же, платить придется.

– Ну что, уважаемый, – глядя мимо него, обратился Мазурнепосредственно к капитану, – понятно теперь, во что впутались? Этиприятные люди, если вы до сих пор не поняли, готовили покушение на президентасоседней державы... к чему и вы оказались пристегнуты ненароком.

Он видел по лицу бравого служителя закона, что тому очень иочень невесело. Извечная беда продажных винтиков государственного механизма:никогда не знаешь заранее, беря денежки, во что именно со своими благодетелямивляпаешься... Но старается держаться молодцом, обормот...

Капитан – определенно собрав всю силу воли в кулак – ответилсухо:

– Представления не имею, о чем вы. Ни в каком покушении я неучаствовал... и эти господа тоже. Подобные обвинения нужно доказывать наследствии и в суде. А у вас... – он вдруг улыбнулся Мазуру почти спокойно:– А у вас, мне почему-то представляется, крайне мало шансов добраться до следователейи судей...

– Это вы верно подметили, – сказал Мазуррассеянно. – Ну что же, самообладание у вас есть, хвалю... И все же высами понимаете, что прочно пристегнуты к этому делу, не зря же этот тип, –он кивнул на Стробача, – ничего не имеет против того, чтобы мы и дальшевели разговор по-английски. Чтобы вы лучше представляли, во что влипли, и у васне появилось бы дурацкого желания с о с к о ч и т ь... Ага, он снова, я такпонимаю, грозится всех раскатать и вывести на чистую воду...

И кивнул в сторону телевизора – там на экране вновь возникбравый подполковник, энергично тараторивший что-то в камеру и в такт выкрикамгрозивший кулаком неизвестному супостату. Лицо капитана заметно омрачилось(Мазур явно попал в точку, тут и понимать не надо, мимики достаточно), но ондержался. Двигаясь почти непринужденно, прошелся по комнате, задергивая шторына обоих окнах, – ну да, не хотел, чтобы до непосвященных подчиненныхдолетело хоть словечко, да и увидеть могли нечто неподобающее. «Будемработать, – подумал Мазур почти весело. – Ох, придется. Не сдаватьсяже?»