А что еще я мог сказать? Но, наверное, именно так и нужно было… потому как горечь и страх из эмоций девушки слиняли, словно их и не было. Уж не знаю, что она там решила, но настроение Иммы резко пошло на взлет. Хм… мне кажется, или я только что окончательно перевел себя в разряд дичи?

Мелкая вывернулась из моих объятий, отступила на шаг и, смахнув с ресниц слезы, с улыбкой ткнула мне в грудь пальцем.

– Два года, ллон Кот! Ты сказал – я запомнила! – Полотенце упало на пол, и вихрь разогретого воздуха окутал блонду, высушивая ее новое платье. Вот попал.

Пока я пытался осознать размеры лужи, в которую сам себя посадил, Имма, кажется, окончательно оправилась от выяснения отношений и, отключив свой «фен», теперь с любопытством разглядывала стоящую у меня не столике статуэтку кицунэ.

– Это он меня… облил? – поинтересовалась Имма.

– Как догадалась?

– Ну у тебя же раньше только Броги был, а от него холодом веет, да и не стал бы он себя так вести. А это фигурка новая, я ее раньше у тебя не видела… – пожав плечами, проговорила Имми, водя пальчиком по статуэтке. Лисенку, уже успевшему спрятаться в своем вместилище, эта ласка явно понравилась. Вон как жмурится.

– Прости его. Он еще маленький и плохо отличает мимолетные желания от осознанных команд, – вздохнул я и, покосившись на блонду, тихонько позвал: – Лисенок, вылезай, покажись моей подруге. Она не причинит тебе вреда.

Отделившаяся от статуэтки тень нервно дернулась, но почти тут же приняла так понравившийся духу облик, запечатленный в форме его вместилища.

– Ой! Какой хорошенький! – пискнула Имма, во все глаза рассматривая материализовавшегося в воздухе девятихвостого лисенка. – Он – цветной, Кот! Разве так бывает?

– Как видишь, – ответил я. – Погладь его. Думаю, у тебя достаточно силы воли, чтобы его коснуться.

Имма послушалась и через несколько секунд уже гладила духа по золотистой шерсти. Если бы он не висел в воздухе и не просвечивал, можно было бы подумать, что блонда гладит самого настоящего ручного лиса… с девятью хвостами, хм…

Мельком глянув на часы, я мысленно чертыхнулся, и лисенок, повинуясь моей воле, тут же исчез в своем вместилище.

– Ну-у! – нахмурилась Имма.

– Школа. Время, – развел я руками, и блонда с недовольным вздохом подхватила с пола свою сумку, стрельнув при этом в мою сторону весьма выразительным взглядом. – Мелкая, не наглей. Женские сумочки мужчины не таскают.

– Подумаешь… – вздернула носик Имма, но не обиделась.

А едва мы оказались на улице, отомстила, решительно ухватившись за мой локоть. Кажется, подруга решила продемонстрировать окружающим свое право собственности на меня. Насколько мне известно, здесь хождение под ручку рассматривается именно в таком ключе… Да, это будут очень долгие два года… и очень напряженные.

К моему удивлению, никаких разговоров и шепотков за нашими спинами в Табане не наблюдалось. Скорее даже наоборот – окружающие делали вид, что им нет совершенно никакого дела до Иммы Роны и Кота Грримона. И то хлеб. А вот поведение Юсты меня немного насторожило. Староста моего класса, жгучая брюнетка в строгом брючном костюме, только подчеркивающем ее сногсшибательные формы, заметив наше с Иммой дефиле под руку по школьному коридору, чуть прищурилась и, окинув недовольным взглядом обнаженные ножки моей подруги, как-то нехорошо напряглась. Но никаких немедленных боевых действий она не открыла, и я чуть успокоился. Не хотелось бы оказаться меж двух огней… А потом меня затянуло болото уроков, и амурные дела пришлось выбросить из головы хотя бы на время. Что меня, честно говоря, вполне устраивало.

Звонок мобильника раздался через минуту после окончания последнего урока. Выудив из кармана потертую трубу, я с удивлением узнал номер Йорма и, попрощавшись с одноклассниками, покинул кабинет. Не лучшая идея, на самом деле, учитывая, что в классе было всего два десятка человек, а коридор уже заполнило как минимум вдвое большее количество народу, чьи мытарства в Табане на сегодня оказались окончены и радость которых от этого факта только добавляла децибел к обычному шуму…

– Йорм, извини, я перезвоню через пару минут… – кое-как переорав школьников, я сунул телефон в карман и попытался покинуть здание. Но не успел сделать и двух шагов, как очутившаяся рядом Имма всучила мне неизвестно где добытый пакет, в котором оказалась ее сумочка, и, уцепившись за локоть оставшейся свободной руки, невинно хлопнула ресничками.

– Проводишь меня до дома, Кот? – Хм, если бы не легкий всплеск злорадства в эмоциях блонды и если бы я не видел, как она продемонстрировала язык только что вышедшей из кабинета Юсте, поверил бы в эту детскую наивность и не усомнился…

Адресовав замершей на пороге класса старосте извиняющийся взгляд поверх белобрысой макушки подруги, я кивнул, и мы двинулись к выходу из школы.

Звонок Йорму пришлось отложить. Разговаривать с ним на виду у Иммы я совсем не горю желанием. А потом мы оказываемся в доме Рона, я замечаю выжидающие взгляды Итты и Ринны и вспоминаю о предстоящем нам разговоре. Да уж, учитывая мою вчерашнюю ретираду, рассчитывать на то, что меня рискнут оставить в одиночестве хоть на минуту, не стоит. Желания болтать о предстоящей экспедиции в присутствии семейства Рона у меня еще меньше. Это Имма может не обратить внимания на телефонный разговор, а вот старшие женщины семьи не упустят из него ни слова, даже если я попытаюсь отделаться одними междометиями.

Пришлось ограничиться коротким сообщением на телефон Йорма и его не менее коротким ответом с согласием подождать. Ну и то хлеб.

Жаль, сегодня на обед форели не было. Ничего не имею против стейков, но, честно говоря, терзая мясо в компании трех дам, ограничившихся какими-то зелеными салатиками, я чувствовал себя несколько неловко. Словно объедаю их. На жалость давят, что ли?

Спустя час после обеда, проведенный в компании женщин Рона, мне уже откровенно надоели все эти хождения вокруг да около. И я с немым осуждением уставился на Ринну. О! Неужто созрела?

– Кхм, Кот. Ты же знаешь, что мы с Иттой сейчас занимаемся подготовкой к одному мероприятию, – проговорила супруга отсутствующего здесь Рандона. Слава богу! Дошли наконец-то…

– Да, Химм рассказывал, – кивнул я. – Выставка современного искусства в нижнем храме. Вам нужно сопровождение – я согласен.

Взгляды супруги хозяина дома и их старшей дочери скрестились на тихо сидевшем в сторонке и потягивавшем чай наставнике. Тот ответил совершенно непонимающим взором, но не выдержал и зашелся в диком хохоте. Зря. Кажется, его сейчас будут немножко убивать, а может, и меня – заодно, так сказать.

Йорм встретил меня в маленьком кафе на Храмовом проспекте, одном из многих на этом «туристическом выпасе». Отличала это место от других только одна вещь: это – мое любимое кафе, где уже полтора года я числюсь работником. Ну да, пришлось сменить забегаловку Толстого Риггара на «Чайный дом». Это в Бокко налогов никто не платит, а перебравшись оттуда в нормальный район, пришлось озаботиться официальными источниками дохода, поскольку здесь уже от интереса фискалов даже протекторат Дома Рона не спасет. Как мне это удалось? Ничего странного. Небольшая помощь тогда еще будущему директору кафе с одной свихнувшейся проклятой книгой, чуть не отправившей на тот свет его единственного сына, – и в «Чайном доме» для меня всегда готов и стол, и кров… удобно. Ну а о такой мелочи, как запись моего имени в книге персонала, можно и не упоминать. К тому же налоги по моему официальному счету пока не превышают сотни тугриков в год, а это не та сумма, которая была бы в тягость ллону Тиррону и «Чайному дому». В общем, мы оба не внакладе от этой сделки.