– Кованными цепями?

– Да. А ты не знала? – засмеялась Северина. – Ты вообще хоть что-нибудь знаешь? Некоторые люди заковывают в цепи других и бросают гнить в трюмах своих кораблей. Сестра жалела их. Я – никогда.

– Ты ужасное… – Коринн силилась подобрать слово, подходящее стоящему перед ней существу.

– Ты знаешь, кто я. Так скажи! Скажи, как они меня называют.

– Джамби!

– Да. Точно. Мне не нравилось притворяться человеком, но моей сестре – да. Она частенько прикидывалась одной из вас, чтобы проводить время с людьми. Потом, должно быть, она начала верить, что она и сама человек, потому что сделала самую глупую из всех человеческих вещей. Влюбилась – в твоего отца.

Взгляд Северины впился в Коринн.

Все мышцы в теле девочки обмякли. Она оцепенела, застыв всего в нескольких сантиметрах от сковороды. Эта история не могла быть правдой. Она взглянула на папу, на Северину, на дом, который ее мама помогла построить. В горле пересохло. Слов не осталось.

– Мне следовало знать, что нельзя позволять – как там вы ее называли – Николь бродить промеж людей, – продолжала Северина. – Все они мелкие заразные паразиты, и она была слишком хороша для них. Она опустилась до того, чтобы быть с кем-то вроде твоего отца, – и что с ней случилось? Где она сейчас?

К Коринн вернулся дар речи. Голос звучал хрипло и тихо:

– О чем ты говоришь?

Северина присела на корточки, чтобы их глаза находились на одном уровне.

– Твоя мать врала твоему отцу о том, кто она на самом деле. Поначалу я думала, что ее притворство – хорошая мысль. Она лгала людям, завоевывала их доверие, возможно, переманивала некоторых из них на нашу сторону. Но всё, что она в итоге украла, – его сердце, а он в ответ украл ее жизнь. Вот почему лучше оставаться тем, кто ты по правде есть. Лучше держаться своего племени. – Северина взглянула на Коринн сверху вниз. – Если ты знаешь, которое именно – твое. – Она улыбнулась почти нежной улыбкой: – Я думала, что потеряла семью. Но гляди-ка – мы наконец-то вместе.

– Ты лгунья! Я не из твоей семьи.

Коринн, не глядя, потянулась назад и нащупала ручку сковороды. Подняв ее над головой и крякнув от напряжения, она швырнула сковороду в джамби.

Северина легко поймала ее и опустила обратно на стол. Покачала головой.

– Разве можно так обращаться со своей тетушкой? – спросила она.

– Хватит это твердить! Ты мне не тетка! – закричала Коринн.

– Нет? Я сестра твоей мамы – твоей прекрасной мамы, которая любила тебя так сильно, что предпочла пожертвовать собственной жизнью. Да, вот что жизнь среди людей делает с нами. Убивает, – покачала головой Северина.

– Неправда. Мама не по своей воле покинула нас. Она заболела. Папа так сказал. Она бы никогда…

– Твой обожаемый папа понятия не имел, кем была его жена. Не так ли, Пьер? – Северина подошла к нему, схватила за волосы и качнула его головой. – Так. Вот это тебе говорит джамби.

– Мой папа не джамби.

Северина глянула на Пьера.

– Пока нет, – сказала она. – Но скоро им станет.

Коринн кинулась на Северину, царапаясь, пинаясь и лягаясь изо всех сил. Джамби вытянула длинную ветвистую руку, легко удерживая Коринн на расстоянии от своего тела. Она вновь захохотала:

– Малышка, ты куда больше похожа на меня, чем думаешь. Так что я дам тебе возможность присоединиться к своей настоящей семье. Твой отец уже на нашей стороне. И ты можешь пойти с нами. Ты уже должна была понять, что ты куда лучше других детей, – внушала Северина. – Кто из них так же быстро взбирается на деревья? Кто из них догонит в лесу животное и поймает его? Кто сможет заметить джамби в лесной чаще и выбраться оттуда живым? Ты – часть этого острова. Вот почему тебе так хорошо на нем.

Северина выпрямилась во весь рост, ударившись головой о потолок. Потянулась. Ее руки и лицо затвердели, как древесная кора. Волосы на коже встали дыбом. Глаза гневно вспыхнули, и Коринн заметила, что формой они очень похожи на глаза ее матери.

Коринн онемела. Рука сама собой нащупала гладкую поверхность кулона.

– Это меня ты видела тогда в лесу, – продолжила Северина. – Я последовала за тобой. А потом вы с отцом привели меня к сестре. Спасибо за это. Я могла бы никогда ее не найти. И я понятия не имела о твоем существовании. – Она шагнула вперед и схватила Коринн за подбородок сухой шершавой рукой.

Девочка попыталась вырваться, но Северина только усилила хватку.

– Теперь я знаю, что могу жить в одном мире с людьми. Она нашла способ, но оказалась слабой. Я сильнее. Не торопясь я смогу обратить всех людей на острове и вновь сделать его таким, каким он был когда-то. Мы все будем принадлежать одному народу. Одной семье.

Коринн извивалась в руках Северины; девочку затошнило при одной мысли об острове, кишащем джамби. Она впустую шарила руками за спиной в поисках чего-нибудь для защиты.

– Мы можем стать первой семьей, Коринн. Я буду твоей новой мамой. И каждое существо на этом острове будет подчиняться нашей воле! Если ты обратишься добровольно, то ничего не потеряешь. Оставишь себе собственные мысли, собственную волю. Будешь делать все, что пожелаешь. И ты станешь могущественной. Мы обе станем могущественными. Как семья, которой никто не в силах будет противостоять. Представь, что можешь делать все, что захочется!

Глаза Северины вспыхнули жадностью – и Коринн задрожала.

– Но если ты откажешься присоединиться ко мне, – сказала Северина, и мышцы ее рук напряглись сильнее, – то сделаешься бездумной марионеткой, как и все прочие. Какой вскорости станет твой отец. Жалко будет потерять такой талант… – Северина остановилась на полуслове.

В эту секунду ее глаза округлились от удивления, как будто она почувствовала, что упустила что-то. Но затем джамби глубоко вздохнула, и на ее лицо вернулась прежняя хищная усмешка.

– Я избавлюсь от тебя, если придется. И то, что ты – дитя моей сестры, меня не остановит.

Кожу Коринн покалывало, сердце билось, словно бешеное. Она попыталась придать лицу задумчивое выражение.

– Смогу делать все, что угодно? – тихо переспросила она.

Хватка Северины ослабла.

– Да. Сможешь. Ты похожа на свою мать. На меня. У тебя куда больше способностей, чем ты можешь представить.

Коринн отодвинулась от руки джамби.

– Например каких?

Лицо Северины исказила гримаса, которую Коринн приняла за улыбку.

– Я могу показать.

Северина подошла ближе. Ее тело немного сжалось. Коринн вдруг увидела, что по всему телу Северины бегают насекомые. Сотни мокриц и сороконожек, тараканов и жуков копошились в трещинах ее тела. Они носились меж тонких волосков и заползали прямо в ее грудь: Коринн могла видеть нутро Северины, словно сердцевину гнилого дерева. Живот девочки скрутило, но она старалась не показывать отвращения. Вместо этого она отступила к одному из окон.