— Я знаю, чего ты хочешь, Люк. И, если мне удастся завершить то, что я должна сделать здесь, тогда, вполне возможно, что мы сможем сказать «да» нашим желаниям, — она медленно выдохнула. — Если ты поможешь мне, Люк.

Люка накрыла волна нежданной ярости. Долгие секунды он колебался между тем, чтобы взять Джой прямо здесь и сейчас, заглушая ее холодный расчет приступом своего неистового вожделения, или уйти, оставив ее одну на милость леса. Но он смог перебороть себя, позволяя гневу превратиться в лед и камень — в то, что испытывал каждый раз, когда ловил на себе взгляды местных жителей. Он медленно отстранился, настолько, чтобы не чувствовать манящее тепло ее тела.

— Так, — он осмотрел ее с ног до головы, а она демонстративно поджала губы. Даже сейчас ее поведение вызывало у него восхищение. — Ты ведешь со мной интересную игру, Джой! Опасную игру, — он подавил в себе желание развернуться и уйти прочь. — Я не в настроении играть в какие—то ни было игры. Тебе что—то от меня надо. Что именно?

К ее чести, она не стала увиливать от ответа.

— Я хочу, чтобы ты проводил меня в горы, чтобы найти место, где погибли мои родители, — она замолчала.

Люк прислушивался к ветру, который гулял по верхушкам елей и сосен.

— Ну, разумеется. Ведь именно за этим ты приехала в Лоувелл?

Он собрал в памяти все, что слышал о Джоэль, и понял, что его первое предположение было верным. Он знал, что она что—то хочет, даже признавался себе, что мог бы это использовать в своих собственных интересах. Поэтому не следовало удивляться неожиданной перемене в ее поведении. Это продиктовано не более чем простым желанием использовать его для реализации своих планов. Именно так. Она ни на йоту не поддалась его шарму.

Наплевать. Он желал ее. Его не должна интересовать причина, по которой она пришла к нему. Однако интересовала. И интересовала даже больше, чем он мог себе признаться. Он жестоко высмеивал себя. И эта насмешка вырвалась на волю:

— Ясно. Ты никого не нашла и решила, что моя скромная персона тоже вполне сгодиться.

Она все еще пристально смотрела на него, теперь, однако, покусывая губы. Люк почувствовал некоторое удовлетворение. Все—таки она не такая уж бесстрашная, какой силится выглядеть. И не настолько уж отличается от других. На секундочку он позволил ей почувствовать всю мощь своей силы и наблюдал за ее реакцией. Однако это явилось слабым утешением, даже когда следующие слова обнажили ее страдания.

— Да, — ее губы дрожали. — Ты прав. Я здесь именно поэтому. У меня есть цель, и я ее достигну, чего бы мне это ни стоило, — ее захлестнули эмоции. И непонятно, какое чувство было сильнее всего в этот момент: страх, решимость, гнев или гордость. — Я знаю, ты можешь мне помочь.

Впервые Люк отвел глаза, вглядываясь в манящую темноту леса.

— Что ты знаешь обо мне, Джой? — она молчала, он вновь посмотрел на нее. — Ты знаешь, что я не сдаюсь внаем. Я не вожу городских девочек в горы. И не люблю, когда меня используют.

— Я тоже, — она сделала шаг вперед, отдаляясь от своего сомнительного хвойного защитника. — Ты тоже хочешь воспользоваться мной для своего собственного удовлетворения. Я много слышала о тебе, Люк. Поэтому не надо сейчас рассказывать о том, кто кого использует.

Люк должен был что—то ответить. На несколько мгновений их взгляды пересеклись.

— Ты получишь компенсацию. Тем или иным способом, — ее голос смягчился, и он утонул в этих лучезарных карих глазах. — Я ведь немногого прошу. Только отвести меня на место гибели родителей, пока не выпал первый снег.

Люк первый отвел глаза и скривил губы, вновь оглядывая Джой. Буря противоборствующих эмоций захлестнула его. Он не понимал, что с ним происходит.

— Что тебе известно о горах, Джой? Тебе хоть раз приходилось проводить день без крошки хлеба или ночь без электричества? — резкий тон голоса был особым стратегическим оружием. — Да ты хоть представляешь, что значит идти 10 км в гору, а потом битый час искать хворост, чтобы развести огонь? Хоть раз в своей беззаботной жизни ты испытывала страх от приближения мучительной одинокой смерти?

Джой с каменным лицом отступила назад.

— Представь себе, да, — золотые огоньки в ее глазах грозили обратиться в пламя. — Черт бы тебя побрал, Жуводан, я прошла долгую и серьезную подготовку. Я в отличной физической форме.

Она положила руки на бедра, всем своим видом призывая взглянуть на нее, так что даже если бы он и захотел, то не смог не смотреть на нее. Джой вся кипела от негодования, и впервые, хладнокровно, Люк оценил ее не как женщину, которую вожделеет, а как сильное и здоровое животное, в котором необходимо отыскать слабые места, как у добычи перед охотой. За столь восхищавшей его грацией скрывалась сила. Нежная кожа таила под собой упругость мышц, осанка выдавала уверенность. Ее здоровую ауру Люк отметил еще при первой встрече. От подобного осмотра, хотя и ожидаемого, Джой все же смутилась. Он понял это по ее глазам и услышал по изменившемуся дыханию. А он… он уже не мог просто смотреть на нее — прежнее желание овладевало им с новой силой. Проклиная себя за это, он злобно отрезал:

— Это невозможно.

Он видел, как она дернулась, получив отказ. А что она ожидала: что он согласится только потому, что она в прекрасной физической форме и его влечет к ней? Да, он хотел ее, все еще желал ее. Но в нем боролись и другие, более сильные чувства. Он не позволит ей выиграть сражение, она не одержит над ним победы.

Люк собрался уходить: слишком противоречивы были его чувства к этой женщине. Он абсолютно этого не ждал и не хотел. Ночь звала его, заставляя позабыть и о просьбе Джой, и о ее неотразимой красоте. Он хотел одного: сбежать, исчезнуть.

Легкое прикосновение руки заставило его остановиться. Он винил себя в том, что позволил этой руке коснуться его, позволил остановить себя. Зачем—то остановился. И ведь остановился же!

— Люк, ты нужен мне, — ее голос был мягок, почти умолял. Пальцы скользили по рукаву его рубашки, а ему казалось, что между ними нет никаких преград. — Я в отчаянии. Помоги мне, — спиной он чувствовал тепло ее тела. — Это для меня — самое важное в жизни. Пожалуйста!

Нотки отчаяния, столь несвойственные ее натуре, пронзали ему сердце. Люк уже почти забыл свой гнев, свою гордость и смущение. Почти забыл.

Он резко отстранился, освобождаясь от тепла ее пальцев.

— Прости, Джой, — равнодушие голоса вторило его словам. — Я не могу тебе помочь. Мне жаль, что ты зря потратила время.

Она тихо и беспомощно вздохнула, но Люк запретил себе оборачиваться.

— Предлагаю тебе вернуться со мной, если не хочешь остаться здесь одна, — с этими словами он уверенно направился в сторону сторожки. Позади него слышалось потрескивание веток под ногами Джой, она пыталась нагнать его.

— Люк, пожалуйста.

Он так резко обернулся, что девушка с трудом успела остановиться, чтобы не врезаться в него. На ее лице замерло выражение изумления.