— Непременно, — ответил он. «Итак, она пробует различные пути… Или это только кажется?» Он сумел убрать из своей улыбки мрачность и пристроился идти с ней в ногу.

С фальшивым оживлением Джой болтала о чем—то несущественном — это задевало его, он лишь изредка кивал на ее замечания. Джой Рэнделл думала, что может загнать его в тупик, отгородившись стеной из легких слов и обаяния, в котором отказывала ему в прошлом. Она надеялась обмануть его, удерживая на безопасном расстоянии, поощряя, но никогда не приглашая по—настоящему. Раньше и другие женщины проделывали подобное, и все без какой—либо надежды на успех. К сожалению, те женщины не были Джоэль Рэнделл.

Люк ухмыльнулся, однако Джой, казалось, не заметила обещания, скрытого в его выражении. Она была другой, но все же — женщиной. Он безошибочно чувствовал, что Джой играет в опасную игру с ним и с собственным желанием.

И он позволит противоборству дойти до неизбежного завершения.

Люк придержал дверь почты с насмешливым поклоном, когда она входила и оглянулась на него через плечо с улыбкой.

«Играй в свои игры, Джой, — подумал он, с жадностью наблюдая за ней. — Ты и сама не заметишь западни, чтобы вовремя избежать ее».

Джой чувствовала, что дела и в самом деле идут как надо. Удивительно, но компания Люка Жуводана оказалась не такой неприятной, как она ожидала. Он мог быть вполне очаровательным, когда не разыгрывал из себя волка, решившего заманить в ловушку недавно появившуюся в городе красотку.

Единственной трудностью оставалось беспокойство о том, что ей и на самом деле нравится напористость его внимания. Казалось, он воспринял ее усиленное дружелюбие за чистую монету. Если бы его преследование было менее беспощадным, у нее было бы меньше решимости.

Они сидели на скамейке около крошечного банка, где Джой только что закончила снимать деньги на следующую неделю. Ее средств не хватит на всю оставшуюся жизнь, но при некоторой удаче этого и не потребуется. Она улыбнулась Люку, стараясь не пялиться на твердую линию его скул и необычный цвет глаз. Снова вспомнился последний сон, и Джой начала ерзать по полированным доскам скамейки.

Сны никак не оставляли ее в покое. Они становились все более убедительными и яркими. Если бы у нее не было цели…

Но цель была.

— Люк, расскажите, каково это расти здесь. Должно быть, довольно одиноко — тут так мало детей одного возраста. Как я понимаю, детей не хватает даже для того, чтобы открыть в городе школу, поэтому приходится возить школьников автобусом до самого Ист—Форка.

Все ее внимание сейчас было отдано Люку, что вовсе не тяготило даже при том, что она вела разговор не без умысла. Растормошить, заставить доверять ей так же, как и желать, использовать любые средства, чтобы настроить его на выполнение своих просьб. Но Джой также обнаружила, что в числе прочего она также попросту хочет больше узнать о нем — почему, когда он идет по улице, лица прохожих поворачиваются ему вслед, и люди перешептываются о том, что он «другой».

Его лицо, казалось, смягчилось, но в позе странным образом сочетались полная непринужденность и настороженность, и Джой не могла вспомнить, видела ли она кого—нибудь подобного. Но снова и снова она чувствовала, что часть его закрыта даже тогда, когда он изо всех сил старался заманить ее в свою кровать.

— Сомневаюсь, что вообще легко быть ребенком, и это не зависит от места, где вы растете, — ответил он, растягивая слова. Его веки опустились, и он медленно отвернулся, будто нашел тему разговора скучной.

— Но у вас ведь есть какое—то высшее образование, — продолжила упорствовать она после недолгого размышления. — В каком колледже вы учились? Как я понимаю, образование здесь поставлено весьма успешно, — она попыталась кокетливо повести головой. — Простите меня за прямолинейность, но очевидно, что вы демонстрируете намного больше… — она изящно кашлянула — талантов, чем можно было бы ожидать от лоувелльца.

Губы Люка сложились в улыбку, которая была очень похожа на самоиронию.

— Приму это, как комплимент от утонченной леди из Сан—Франциско.

Он ничего больше не добавил, всем своим поведением показывая, что не ответит ни на один вопрос, как и делал в течение целого дня, с легкостью и добродушием уклоняясь от любопытства Джой к его прошлому.

— Не думаю, что прошлое Лоувелла представляет для вас особый интерес, Джой, — растягивая слова, ответил Люк. Янтарно—зеленые глаза снова смотрели на нее. — Настоящее намного интереснее.

Джой ожидала от него привычной порции вопросов про нее саму, которые он, казалось, задавал с подлинным любопытством, но ни одного вопроса не последовало. Вместо этого он окинул пристальным взглядом ее лицо и открытый ворот рубашки. Она подавила желание застегнуть ее на все пуговицы до самого горла и напомнила себе, что именно такой реакции и добивалась от Люка. Открытый пристальный взгляд собеседника обжигал даже сквозь одежду, и Джой чувствовала себя такой же обнаженной, как и в своем сне.

Она едва осознала, что увернулась от него, когда рука Люка скользнула по плечу. Джой сделала вид, что не заметила его едва сузившихся глаз, когда он отступил назад, растягивая движения и увеличивая дистанцию между ними.

— Это был, безусловно, очень приятный день, Джой, — сказал он с внезапной язвительной холодностью. Резкое прекращение направленного только на нее восхищения было похоже на удар, хотя это спасло Джой от выбора, к которому она была еще не готова. В ответ ее тело напряглось, но она кивнула с рассеянной непринужденностью, которую совсем не чувствовала.

— Я тоже хорошо провела время, Люк, — она заглянула в его отстраненные глаза. — Рада, что у нас появилась возможность поговорить и получше узнать друг друга, — когда она заметила, что Люк нисколько не смягчился, то продолжила. — Я подумала… У меня на сегодняшний ужин нет никаких планов. Не хотите присоединиться ко мне? Возможно, вы мне расскажете подробнее о грядущей миграции лосей.

Джой улыбалась настолько кокетливо и льстиво, насколько сумела, но он просто внимательно глядел, словно видел ее насквозь.

Люк отвел глаза и, наконец, ответил.

— У меня другие планы.

Его сердитый и непримиримый тон задел Джой, однако она изо всех сил старалась сохранить любезность. «Чертов ублюдок! Сразу не получил желаемое и надулся!»

— Печально слышать, — продолжила она с мягкостью, скрывающей отточенный сарказм, которым хотела поддеть его. — Как насчет завтрашнего вечера? В четверг в гостевом доме всегда особый ужин. Мне бы очень хотелось, чтобы вы стали моим гостем. — Джой почти задыхалась от скучной настойчивости собственных слов, но, по крайней мере, не приходилось одновременно отражать его целенаправленное внимание.

Она привыкла к различным эмоциям, отражающимся на его грубо—высеченном лице: легким соблазнительным улыбкам, которые никогда не расцветали настоящей теплотой; прохладной отстраненности в ответ на ее вопросы, от которых он собирался уклониться; обжигающей силе, когда чувствовал близкую победу. Но таким она видела его всего лишь однажды или дважды — в нем была ледяная, безжалостная свирепость, глубокая и сильная убежденность. Она замечала такое выражение, когда он наблюдал за горожанами, поглядывающими на него с молчаливым подозрением и негодованием. Джой вздрогнула.