Ясно было одно: если мы хотим, чтобы Diwan выжила, нужно поступиться своими идеалами. Я уже начала это делать – как тогда в кабинете чиновника, когда я, скромно потупившись, позволила Адхаму от моего имени общаться с чиновником, и они говорили как мужчина с мужчиной. Я знала, что только так спасу «Голого повара» и саму себя. Это была маленькая уступка, но что произойдет, когда на кону окажется нечто большее? На что я пойду, чтобы добиться своего? Чем еще я пожертвую ради Diwan?

В итоге как раз таки Нихал нашла нам новый дом. В один прекрасный день она оттащила нас с Хинд в сторону, чтобы сделать признание: недавно она ходила на встречу с агентом по недвижимости, который показал ей красивую трехэтажную виллу 1950-х годов в стиле модерн. «С садом. Недалеко от главной дороги в Гелиополисе. Идеально для Diwan. Вам тоже нужно посмотреть». Она все еще сомневалась, сможем ли мы воссоздать оригинальность и уют нашего флагманского магазина. Но даже она начала подыскивать варианты. Мы все сошлись на том, что, если и открывать новый филиал, нужно, чтобы он был как можно дальше от Замалека. Посему мы сосредоточили поиски на богатом квартале Маср аль-Гедида (Новый Египет), также известном как Гелиополис – что по-гречески значит «город солнца». Гелиополис, возникший на окраине Каира в 1905 году как уютное местечко для богачей, был основан бельгийским бароном Эдуардом Луисом Иосифом Эмпеном, который поселился в Каире, после того как познакомился с местной светской львицей Иветт Богдадли и влюбился в нее. Ходили слухи, что Гелиополис был построен для нее.

«Ты поверила в это место. Оно пришло к нам. Нужно соглашаться» – с этих слов Хинд начался наш переход из книготорговцев в предприниматели. Мы отправились смотреть виллу на той же неделе. Укрытая от главной дороги, но все равно различимая и манящая, она вся, казалось, была овеяна духом скромного величия. Из небольшого садика мы поднялись к главному входу по парадной лестнице. И когда мы вошли внутрь через арку двери, я уже не сомневалась, что это точно оно. Как раз то, что нужно. Мы могли представить здесь свое будущее. Казалось, это место само наводит нас на нужные мысли. Глядя на причудливые сводчатые потолки, мы мысленно дорисовывали под ними полки из красного дерева с окантовкой из нержавеющей стали. Устремленное ввысь, торжественное пространство зала практически молило о роскошном светильнике – и позже, когда мы уже заключили сделку, Мину придумала для нас люстру, которая была украшена выполненной каллиграфическим шрифтом надписью «Diwan»; мы повесили ее в центре пролета винтовой лестницы. В общем, мы влюбились с первого взгляда. И, как все влюбленные, предались грезам. О стремлении к большему, о завоевании пространства, об исполнении желаний и испытании себя и своей удачи. За этим последовали месяцы планирования, бумажной работы, получения лицензий, отделки интерьеров, встреч с Мину и подбора и обучения нового персонала. Мы придумали новый пакет с изображением архитектурных достопримечательностей Гелиополиса: дворцом барона Эмпена в эклектичном стиле, отсылающем к индийских храмам, и дворцом аль-Кубба бельгийского архитектора Эрнеста Жаспара, сочетающим в себе исламскую архитектуру и архитектуру ар-деко.

В субботу, 8 декабря 2007 года, спустя пять лет и девять месяцев после рождения первой Diwan, мы официально открыли филиал. Это был небывалый подвиг, акт полного безумия: трехэтажная вилла, битком набитая книгами. Мы проектировали филиал в Гелиополисе с оглядкой на магазин на Замалеке, старались добиться единообразия отделов и кафе и вместе с тем слегка модифицировали свой филиал под новый район. Между магазинами тут же разгорелось сестринское соперничество. Мы перемешали в обоих магазинах часть старого персонала с новым, что привело к неоднозначным результатам. Кто-то из работников считал, что оригинал всегда будет лучше, а кто-то хотел проявить себя на новом месте. Мы с Хинд и Нихал старались направить все это в русло здоровой конкуренции, одновременно впадая в панику от того, что происходило в нашем собственном кругу.

Мы все трое метались между двумя магазинами и не вылезали из кафе Diwan в Гелиополисе, как когда-то не вылезали из кафе на Замалеке. Мы по часу стояли в пробках на мосту Шестого октября между двумя магазинами. Из-за этих ежедневных переездов моя машина превратилась в офис на колесах. По мере того как нагрузка росла, а времени становилось все меньше, мы с Хинд и Нихал поняли, что уже не можем принимать каждое решение совместно. Нам нужно было четче определить обязанности каждой из нас.

Нихал взяла на себя управление обоими кафе и персоналом, техобслуживание, интерьеры, а также отделы канцтоваров и товаров импульсного спроса. Хинд занялась организацией работы магазина, товарным складом и всем арабским (книгами, музыкой, фильмами). А я посвятила себя нашим английским и французским книгам, маркетингу и финансам. Все мы притянули к себе то, что нам больше всего нравилось, но также согласились взвалить на себя и что-то малоприятное (то есть финансы).

Diwan ширилась, а мы трое силились за ней поспеть. Объем работы, с которым мы и раньше едва справлялись, вырос вдвое. Мы начали делать мелкие ошибки. Стали слишком полагаться на персонал. Большинство были преданы нам, но некоторые оказались непорядочными людьми. Кое-кто стал у нас воровать. Кроме того, мы сомневались в собственных силах. В последующие годы мы наделали массу гораздо более серьезных ошибок. И понесли гораздо бо́льшие убытки, которые раз за разом щедро списывали.

Когда полок у нас прибавилось, уследить за всеми ними стало еще труднее. Стоило мне только навести в каком-нибудь отделе порядок, тут же находился клиент, который рушил мне всю систему: переставлял туда книги из других отделов или оставлял поперек дороги разношерстную стопку, которую не донес до кассы. Однако я с удовольствием наводила порядок во всех отделах, кроме одного: «Бизнес и менеджмент». Хотя у меня был собственный бизнес – а может, именно потому, что он у меня был, – меня не интересовали книги на эту тему. Но вот клиентов Diwan они очень даже интересовали. Книги из этого отдела исчезали целыми пачками. Видя этот растущий спрос, я увеличила отдел и выделила в нем несколько подразделов: «Финансы», «Менеджмент», «Маркетинг», «Личностный рост» и «Истории успеха». Поскольку в связи с этим на меня обрушилась лавина книг тех авторов, о которых я никогда раньше даже не слышала, я придумала игру: решила оценивать их с позиций моего отца. Я знала, что он был бы в восторге от Уоррена Баффетта (американского инвестора и на момент написания книги четвертого в списке богатейших людей мира) и Роберта Кийосаки (автора серии «Богатый папа, бедный папа»), поскольку они ставят финансовое благополучие выше социального статуса. Я могла представить себе, с каким недоверием он отнесся бы к бизнес-консультантам и преподавателям, таким как Джим Коллинз, Стивен Кови и Филип Котлер, – он уважал знание, приобретенное на практике, а не в теории. Он бы поднял на смех книжки из категории «быстрых решений» вроде «Менеджера за одну минуту», поскольку знал, что трудные задачи требуют комплексного подхода. Я улыбалась при мысли о том возмущении, которое вызвал бы у него один из наших бестселлеров – «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Ему было совершенно наплевать, кого и чем он обидел.