В последнее время Джеймс был слишком занят и они стали реже видеться. Он объяснял это новым проектом, который они запускали с отцом. И Николь верила ему.

Джеймс познакомил ее со своей семьей. Он представил ее как свою девушку. Николь и подумать не могла, что за какие-нибудь несколько месяцев их отношения станут настолько серьезными.

Ей сразу же понравился отец Джеймса. В Эдварде Доноване чувствовался властный мужчина, но в то же время, общаясь с окружающими, он никогда не позволял себе повелительных наклонений, всегда уважительно разговаривая с собеседником. Высокий, подтянутый, в свои шестьдесят он выглядел моложе своих лет. И лишь загорелое лицо, испещренное морщинами, а также умные, проницательные глаза выдавали его истинный возраст и житейскую мудрость, приобретенную с годами.

Сьюзан Донован, мать Джеймса, была на несколько лет моложе своего мужа. Невысокого роста, худощавая, она гордо держала голову, умудряясь смотреть на окружающих сверху вниз. Черты лица ее были несколько резки, а нос немного велик. Но в целом она выглядела потрясающе, обладая отличным вкусом и замечательной командой, включавшей в себя личных косметолога и парикмахера, в которых она видела не живых людей, но некую абстракцию, призванную ублажать, холить и выполнять ее малейшие капризы.

Иногда Николь казалось, что даже к ней Сьюзан относится с пренебрежением. Однако ради любимого Николь готова была вытерпеть и не такое.

К тому же у Джеймса была еще сестра Кортни. Кортни, с которой Николь дружила и которой поверяла почти все свои тайны. Как-то незаметно девушки настолько стали близки, что считали себя почти сестрами, до такой степени родственными казались им собственные души.

Да, Николь приняли в семью.

И иногда ей даже страшно было от осознания того, сколько счастья неожиданно вошло в ее жизнь.

Порой ей казалось, что это нереально. И судьба поймет это и все отнимет у нее.

Господи! Она словно в воду глядела.

Николь притормозила около общежития и вышла из машины. Записку она взяла с собой.

Уже находясь в своей комнате, она несколько раз перечитала ее, пытаясь разобраться, кому и зачем было нужно это написать.

Желание поехать по указанному адресу и лично убедиться в правдивости прочитанных слов было очень велико.

Но в то же время что-то останавливало ее.

Взяв в руки мобильный телефон, Николь набрала нужный номер.

— Здравствуй, милая! — Джеймс отозвался лишь после пятого гудка. — Прости, я не могу сейчас разговаривать. Я перезвоню, как только освобожусь.

— Конечно. — Она положила трубку и улыбнулась.

Все это ерунда.

И это письмо. Просто кто-то завидует ей.

А Джеймс ее любит. Он свяжется с ней, они поговорят, и все будет хорошо.

Порвав записку на мелкие кусочки, Николь выкинула ее в пластиковое ведро, находившееся у нее под рабочим столом.

Через три часа оторвавшись от тетрадок и книг, Николь вдруг поняла: что-то не так.

Она не сразу сообразила, в чем дело, и лишь потом догадалась — Джеймс так и не перезвонил!

Подозрения сразу же холодной змеей заползли в ее сердце.

Но она отогнала их и снова взяла в руки телефон.

Безжизненный голос ей ответил, что абонент находится вне зоны действия сети.

Джеймс отключил телефон!

Такого не случалось за все время их знакомства!

Николь запаниковала. А что, если все то, о чем было сказано в записке, правда? Вдруг он действительно встречается с кем-то на стороне?

Она не хотела в это верить.

Но все происходящее косвенным образом подтверждало ее подозрения.

Господи! Что же делать?!

Мчаться по указанному адресу?! Или сидеть и ждать, пока Джеймс позвонит ей?!

Завтра последний экзамен. Ей надо готовиться.

Но как заниматься, если все мысли заняты тем, где сейчас находится ее возлюбленный?! Как?!

Николь поднялась из-за стола. Нет, она поедет и убедится, что все написанное ложь. Ей это просто необходимо.

Иначе она доведет себя до истерики и ни к чему хорошему это не приведет.

Выйдя из дома, Николь села в машину и повернула ключ в замке зажигания. Она была полна решимости выяснить, что происходит.

Уж лучше бы она этого не делала.

Подъехав к нужному дому, она еще некоторое время сидела в автомобиле, размышляя, правильно ли собирается поступить.

Однако эмоции настолько сильно овладели ею к этому моменту, что она уже не могла рассуждать здраво и поняла: единственный выход — это подняться и увидеть все собственными глазами.

Оставив «мустанг», Николь направилась к подъезду.

Никакого домофона.

Что Джеймс делает в этом районе?

Вздохнув, она вошла в темный коридор.

Лифт не работал, и ей пришлось пешком подниматься на шестой этаж.

Остановившись, Николь отдышалась.

Вот и дверь. Она осторожно надавила на нее, и та, на удивление, поддалась.

Николь изумилась подобной беспечности.

Но ноги сами несли ее дальше, туда, откуда раздавались непонятные звуки.

Боже! Она хотела закрыть глаза, но не смогла.

Она стояла и смотрела, как Джеймс занимается любовью с какой-то девушкой.

Они были так увлечены друг другом, что не обратили никакого внимания на постороннего наблюдателя.

Николь замерла.

Ужас от увиденного сковал все ее тело.

Она не верила собственным глазам!

Но нет, это был Джеймс — его темные волосы, его мускулистая спина.

Николь больше не могла на это смотреть.

Развернувшись, она стремительно выбежала из квартиры, даже не заботясь о том, что ее могут услышать.

Ноги несли ее вниз, на воздух, туда, где стояла ее машина — единственное средство ее спасения.

Сев в «мустанг», Николь резко тронула его с места, вливаясь в поток городского движения. Слезы застилали ей глаза, мешая видеть происходящее на дороге.

Боже!

Как же это могло случиться?!

Даже по прошествии стольких лет при этих воспоминаниях тупая ноющая боль навалилась на нее. Она уже жалела, что позволила себе вытащить из памяти события тех дней, так как ничего хорошего это ей не принесло. Лишь боль.

Как спастись от этого?

Сев в кресло, Николь подобрала ноги и задумалась.

Она до сих пор терялась в догадках, как ей удалось сдать последний экзамен. Предательство Джеймса выбило ее из колеи. Но она сумела справиться с собою и заставить себя сделать шаг в сторону своего будущего.