Несколько тысяч или даже десятков тысяч человек увидят его сегодняшний позор! Увидят, как Ульяна сначала заковала его в наручники, а потом отхлестала по полной программе! Да, за такую картинку можно и раскошелиться. А если вечером еще и Роман прикончит Марка, то популярность у шоу и впрямь должна зашкалить.

И тут еще одна мысль пришла Антону в голову:

– Гарик, а Гарик? А многих вы уже того… выбили из игры?

– Артем был первый.

– А ты говоришь, что вы на выставке побывали.

– Там к нашей игре никто не присоединился. Первым ты оказался. И Марку выпал жребий выбить Артема. А теперь вот и Роману придется выбить самого Марка.

– Слушай, а как получилось, что вы четверо вступили в игру? Меня вот вы пригласили. Ульяну тоже. А сами как оказались в игре?

– Нам всем пришли на электронку приглашения.

– Только вам?

– Не знаю, может быть, и кому-то еще приходили, но заинтересовались лишь мы четверо. Потом каждому из нас прислали по буклету с этой выставки. В назначенный час мы встретились у картины, и игра для нас началась.

– А зачем каждому по буклету прислали?

– Как же иначе?

– Не могли прислать один на всех?

Какое-то время Гарик смотрел на Антона непонимающим взглядом, а потом вдруг расхохотался.

– А! Кажется, я понял! Ты думаешь, что мы все четверо дружили и раньше!

– Разве нет?

– Нет. Мы познакомились с ребятами уже на игре.

– Но вы так дружно общались, упоминали какие-то общие тусовки… Вот я и решил, что вы дружите чуть ли не с пеленок.

– Приличных тусовок у нас в городе не так уж и много, – пожал плечами Гарик. – Ничего удивительного, что Марк и другие тоже их посещают. Были бы бабки, а у нас они есть.

– Но если у вас есть деньги, зачем вам все это? Я вот ради приза вписался, а вам деньги не нужны?

– Ну, ты же слышал Ульяну? Если само идет в руки, отчего бы не взять. Но главное, что мне интересно. Если станет занудно, мигом спрыгну.

К этому времени они дошли до первой хирургии, где попытались узнать о судьбе старого хирургического стола, то ли списанного, то ли украденного из отделения. Нетрудно догадаться, как на них при этом вопросе посмотрели. Но друзья не сдавались. И на четверых молодых людей, мечущихся по отделению и бормочущих про операционный стол, мягко говоря, ругались неласково.

– Идите-ка вы отсюда, молодые люди, подобру-поздорову, – сказал им наконец один из врачей. – А то охрану сейчас кликнем.

– Нет, не надо охраны. Вы просто скажите, был старый стол, куда он делся?

Но врачи на такие странные вопросы отвечать не желали. Одни отмахивались. Другие уверяли, что не в курсе. Третьи работали в отделении совсем недавно и просто не понимали, о чем их спрашивают. С огромным трудом удалось найти пожилую нянечку, которая помнила, как в операционных меняли столы.

– И-и-и… – протянула старушка. – Вот вы хватили, ребятки. Это же когда было!

– А когда?

– Да уж лет пять назад дело было. Еще при прежнем заведующем.

– И куда столы эти делись потом?

– А я откуда знаю? – удивилась женщина. – Вытащили их на улицу, они там долгое время стояли. Потом увезли. Тогда много чего увезли. Семена Петровича, например, точно увезли. Это я хорошо помню, потому что студенты к нему привыкли, многие Семена Петровича просили оставить, но кто их станет слушать. Старый стал, кости растерял, ни на что больше не годится. Кто-то из ребят его к себе домой хотел взять, тоже не разрешили. А разве на свалке ему лучше? Все-таки человек.

Ну и порядочки у них! Куда девается списанное оборудование, никто не знает. А какого-то Семена Петровича, заслуженного, судя по всему, сотрудника, того и вовсе увезли на свалку.

– Как же живого человека и вдруг на свалку?

– Кого живого?

– Этого вашего Семена Петровича.

Нянечка долго с изумлением смотрела на ребят, а потом рассмеялась.

– Вы же меня не поняли! – утирая выступившие на глазах слезы, сказала она. – Семен Петрович – это скелет. Учебное пособие. Долго он у нас стоял, а потом ремонт начался, многие старые вещи на свалку уехали. Ну и он вместе с ними.

– Ах, скелет.

Уж не того ли самого Семена Петровича нашел Антон у себя на участке, копая огород под бабушкины грядки? Антон должен был это узнать.

– А какие-нибудь отличительные приметы у него были? Ну, у этого вашего Семена Петровича?

– Какие же приметы у скелета?

– Ну, бирка там или инвентаризационный номер.

– Бирка была. На ребрах болталась. И номер был. Какой, я уж сейчас не упомню, надо у Лукерьи спросить. У нее в тетрадках все записано.

– Лукерья – это кто?

– Сестра-хозяйка. Вот вам к ней надо. Если кто и помнит, куда Семен Петрович от нас вместе с операционным столом уехал, так это только она.

Раздобыв телефонный номер Лукерьи, которую на самом деле звали Лукерьей Тихоновной, друзья были вынуждены удалиться. Такая перспективная поездка на деле обернулась для них пустышкой. Лукерья Тихоновна по телефону не отвечала. А ведь это был ее домашний номер, что без всякого труда выяснил Гарик, заглянув в базу данных жителей города, найдя там нужный номер, который и впрямь оказался зарегистрирован на Потапову Лукерью Тихоновну. Проживала эта женщина в районе метро «Купчино», но на звонки домашнего телефона почему-то не реагировала.

– Значит, дома ее нет, – заключил Гарик. – И тащиться к ней прямо сейчас без предварительного согласования – пустая трата времени. Далеко и нерационально. Только время потеряем в дороге.

– Если ехать, чтобы просто дверь поцеловать, то я не согласна.

Антон промолчал, но и он считал, что тащиться от Пискаревки в Купчино, да еще по вечерним пробкам, – это занятие сильно на любителя. И самого себя он к таким любителям не относил.

– Тогда предлагаю нам всем сейчас разбежаться, – сказал Роман. – Тем более что у меня есть еще одно важное дельце на вечер.

Антон с Гариком без труда догадались, что под этими словами подразумевал их приятель. Он собирался выбить из игры Марка. И Ульяна ушами этот момент тоже не прохлопала.

– Я поеду с тобой, – сказала она Роману. – Ты обещал познакомить меня с человеком, которому предстоит умереть. Помнишь? Только потому я и с вами!

И прежде чем Роман успел что-то сказать, девушка уже запрыгнула в его огромный черный внедорожник и с комфортом устроилась в просторном салоне.

Что касается Гарика и Антона, то пришлось удовольствоваться обещанием Романа:

– Затем я вас соберу снова.

Неугомонная проказница Ульяна, высунувшись в окно, еще пыталась пригласить Антона чуть позднее продолжить сегодняшний вечер. Но тот чувствовал себя утомленным и поехал к себе домой. Его вызвался подкинуть Гарик на своей шикарной тачке. И странное дело, если еще утром у Антона все внутри замирало от восхищения, когда он касался ее гладких кожаных сидений или отполированных до зеркального блеска накладок, то сейчас он уже таких чувств не испытывал. Наоборот, внутри его было как-то гадко и муторно. И это чувство все укреплялось. Даже красавица «Ламборджини» его больше не радовала.