– Много выпила? – Эверт продолжает держать ее запястье, считая удары сердца.

Оно замедляется, как у всякого человека, который погружается в невозможно глубокий и крепкий сон.

– Как видишь. Полчашки. Выпила и не поморщилась.

– Интересно.

Что же именно ему интересно Эверт объяснять не стал. Тут и так понятно: удивительное дело, но тонизирующий напиток (который, к слову, никогда не нравился ему) подействовал на девушку совершенно по-иному – не взбодрил, а успокоил и погрузил в сон.

«Она должна бегать по потолку! Вот ведь странная…И в этом тоже!»

Он повертелся на месте, вздохнул из-за занятого кресла, сотворил себе точно такое же, но только из своего особняка, уселся и почувствовал, что его наконец отпустило. День закончился. Неприятности тоже. Можно расслабиться, выпить и не ждать ничего плохого.

– Посмеялись и хватит, – медленно выводит Траубе. – Хочу знать, что же наконец произошло? Можешь не рассказывать мне, что вы отправились в имение, но почему без охраны?

Эверт разводит руками и смотрит на Лайнелла. Настал его черед молвить свое слово и объяснять свои вольности.

– Ты не хочешь освободить и переодеть своих крысолюбов?

Он дает величеству собраться с мыслями. Эверт давно знает его. Траубе тоже, потому и соглашается на этот короткий обмен любезностями.

– Им полезно.

– Я тоже так решил, – отвечает Эверт с тяжким вздохом. – Теперь у нас нет темниц и малой приемной залы.

Траубе бледнеет, а Эверт только дергает бровями. Он думал, что девчонка преувеличивает? Зря. Работы хватит всем: от уборщиков и кузнецов до каменщиков и архитекторов.

– Я – король в конце концов.

Произносит Лайнелл, выпрямляется и подтягивается к остывшему кофейнику, наполняя чашку бурым напитком.

– Вот именно, – откликаются Эверт и Траубе в едином возгласе.

Им только не хватало смуты, когда только-только все стало налаживаться. Страна не выдержит еще и распрей.

– Посмеете отчитывать короля?

Нет. Они лишь награждают его взглядами: укоряющим и строгим. Лайнелл кивает, напустив на себя совершенно королевский, такой безупречный и надменный вид, но заверять их в чем-то и убеждать в своем будущем благоразумии не спешит.

– Расскажи лучше, что там с графом, Джонатаном, замком…

Эв только вздохнул в ответ. Завтра он возьмет себе выходной.

– На прошлой неделе Джонатану исполнилось двенадцать, но вместо того, чтобы нацепить на него кристалл и привезти в Смог, в академию или на худой конец прямо ко мне Леннивайн решил проверить что-то. Это только предположения, что косвенно подтверждаются словами Джона. Племянник не знает, что конкретно хотел сделать учитель просто подчинился ему и не стал задавать вопросов.

– Балбес!

– Именно, – согласился Эверт. – Его любознательность направлена на совершенно другие вещи.

Он в его возрасте не был таким. Ему было не до проказ. У Эверта в те годы был «на руках» убитый горем, если не сказать, что впавший в детство Карл, младенец Джонатан, куча земель и поместий, а еще проснувшийся дар.

– Я выясню это, но позже, когда просмотрю оставшиеся в комнате учителя бумаги. Я видел формулы, чертежи, образцы хинна, да пустые кристаллы.

Эверт не знал, чего конкретно добивался безумец и отчасти сам виноват в произошедшем. Ему надо было озадачиться и почитать рекомендации Леннивайна, а он просто принял его на работу. Ему нужен был спокойный и вдумчивый учитель, способный уравновесить и погасить неуемную энергию Джонатана.

Потому он махнул на это рукой, доверившись первому впечатлению и прошлым воспоминаниям детства. Он подозревал, что проблемы Леннивайна кроются в его тихой натуре: не таких учителей хотят видеть рядом с сыновьями. Отцам нужны другие примеры для подражания: деятельные и энергичные, совсем, как Эверт, вот только он не обучает никого.

– Джон только начал входить в силу. Я могу только догадываться, что Лесли привлекло именно это. Что он хотел сделать с ней я не знаю.

Эверт не может понять зачем Леннивайну понадобился хинн? Он безопасен. С него уже не вытянешь ничего кроме энергии, место которой в котлах, устройствах и механизмах. Ни на что другое она не сгодится. Что тоже неплохо, но сейчас речь конечно же не о том.

– Эверт, – говорит мгновенно подобравшийся король. – Тебе стоит срочно заняться этим.

Эверт кивнул, но поспешил успокоить встревожившихся друзей.

– Вспомни его в академии. Лесли чудил, изобретал порох и пытался найти философский камень…

– У нас уже был один ученый. Благодаря ему у нас есть хинн. Но ты знаешь его судьбу.

– Да, ваше величество.

Сэгхар раздражается этому замечанию. Они были друзьями! Берг погиб, не оставив после себя ничего кроме кучки пепла. То и похоронили.

– Что с графом?

Друзья натягивают на лица скорбные мины, готовясь к неутешительным и скорбным вестям.

– Сдал в лазарет к Эрбу. Он плох, но выкарабкается. Карлу достался один из последних и слабых витков двух слившихся воронок обездвижения и упокоения. Дядя остался жив благодаря этому и тому, что любит жить под самой крышей.

Они выдохнули. На столе появилась бутылка хереса и тройка низких стаканов. Король, маг и советник по безопасности выпили, пожелав графу доброго здравия. Каждый в их небольшой компании знал, что это такое потерять родного человека. Не каждый мог похвастаться любовью близких и только двое из собравшихся в королевской опочивальне мужчин знали, как дорожит своим родственником Эверт.

– Где мальчишка?

– Сдал на руки мэтру Асселю. Все, как и мечтал Джонатан. Никаких тестов и никаких экзаменов. Он будет учиться, а Ассель станет муштровать его даже если у того на роду было написано гонять облака, возводить мосты или заниматься ботаникой.

Эверт сделал еще глоток и усмехнулся. Он думает, как скоро тот завоет и попросится обратно.

– Ты – зверь.

Если Джонатан думал о том, что в стенах корпуса боевых магов изучают лишь подвиги, да, как эффектно появиться на лихом коне, да с развевающимся плащом за спиной, то он ошибался. Его обучение начнется с завтрашнего дня. До официального зачисления и нового учебного года. Он станет сильным, маневренным, выносливым; научится спать стоя, сидя, согнувшись в три погибели; подниматься по первому знаку тревоги и использовать самые сложные заклинания, позабыв о «волшебных палочках». Но это случится не сегодня и не через месяц, а года через три.

– Нет. Я исполняю мечты. Пусть поблагодарит меня за то, что я забыл распорядиться о телесных наказаниях.

– Эверт…

Сэгхал Эверт граф Дельвиг переводит взгляд на короля, а потом и на Траубе. Он не знает, что за эмоцию они видят на его лице и почему согласно кивают.