Пока длился этот весьма содержательный разговор, лейтенант Кротов свою работу закончил и выпрямился.

После чего он взял в руки автомат, надел шлем на голову, вызвал по связи командира роты и доложил:

— Товарищ старший лейтенант, путь свободен. Можно начинать преследование бандитов.

Старший лейтенант Крушинин повернулся в сторону командира первого взвода и приказал:

— Рюрик, собирай роту полностью! Лейтенант Кротов идет первым, ищет дополнительные взрывные устройства. Бандиты наверняка их оставили на пути следования. Рота за ним, повзводно.

— А мы где будем находиться? — спросил полковник Баратов, коротко взглянув на спелеологов, словно оценивая их способность принимать участие в боевой операции.

— А вы, Мухетдин Рамазанович, я думаю, должны будете вместе с гражданскими людьми сесть в свой вертолет и отправиться в Махачкалу, — ответил командир роты.

— Не понял. — Полковник даже не возмутился, он действительно просто не понял ситуацию. — Вы не желаете брать нас с собой?

— Я просто не имею права включать в состав разведывательной роты посторонних людей. Тем более гражданских.

Спелеологи переглянулись. Они, кажется, были нисколько не против такого развития событий.

— Но мы же специально прибыли… — начал было Баратов искать доказательства своего права на участие в поиске банды, но Крушинин бестактно и жестко перебил полковника:

— Вас вместе со спелеологами пригласили сюда, чтобы помочь нам найти подземный ход. Вы нам помогли, за что вам великая благодарность от меня лично, всех бойцов моей роты и вообще командования сводного отряда. Но принять вас в состав роты я просто не уполномочен. Или вы берете на себя смелость, пользуясь своим званием, отстранить меня от командования ротой и взять его на себя? Верно я вас понимаю, товарищ полковник?

— Нет, об этом разговор не идет. Но я половину Сирии объездил, охотясь на Ибрагима аз-Захари, а теперь, когда он почти у вас в руках, вы не допускаете меня до его задержания.

— Я не могу знать, товарищ полковник, ваших планов, но задержать аз-Захари мое командование поручило мне. Я приказ выполню, нисколько в этом не сомневаюсь. Если мое командование посчитает это необходимым, то эмир потом будет передан вам для осуществления следственных действий.

— У вас есть возможность связаться со своим командованием? — осведомился полковник ФСБ, настроенный весьма решительно.

— Есть, — честно ответил старший лейтенант. — Да только вот мой начальник штаба дал мне задание как-нибудь мягко отказать вам в праве участия в операции. Так что я, как мне и положено, выполняю требования своего командования. А любая ваша попытка отстранить меня от командования ротой и взять его на себя, ни к чему не приведет. Во-первых, вас, не являющегося моим прямым командиром, не послушаюсь я. Во-вторых, личный состав роты просто откажется выполнять ваши команды и примет мою сторону. Вывод из всего сказанного может быть только однозначным.

— Каким же?

— Вам нет необходимости загружать систему связи пустыми разговорами с командованием сводного отряда спецназа Главного управления Генерального штаба. Я прошу вас прислушаться к моему совету и отправиться вместе со своим вертолетом в Махачкалу. Там вы будете заниматься своими непосредственными текущими делами, а мы здесь будем заниматься своими. Это называется естественным разделением должностных обязанностей. Вы в своем кабинете дождетесь сообщения от майора Пороховщикова и уже с ним решите судьбу эмира Ибрагима аз-Захари, то есть определите, передавать его вам в ФСБ, в следственный комитет или в Службу внешней разведки, которая, как мне приблизительно известно, как и спецназ военной разведки, не обладает следственными функциями. А если мы доставим в Махачкалу только тело эмира, что тоже является вполне вероятным, то вы решите, кто будет проводить судебно-медицинскую экспертизу, опознавать его, устанавливать причину смерти и все прочее, сопутствующее этому. У всех служб такого рода есть собственные методики и пристрастия.

Ибрагим Владимирович произносил слова четко, говорил конкретно, строил фразы так, что они были абсолютно понятными. При этом сам он не терпел возражений.

Полковник Баратов это отчетливо понял. Поэтому препираться с младшим по званию представителем чужого ведомства он не стал, а просто повернулся и двинулся к выходу из ущелья.

Оба спелеолога засеменили за ним, потому что на сравнительно небольших камнях была возможность ходить только такой вот походкой. Однако Мухетдин Рамазанович как-то умудрялся шагать широко и быстро, при этом не спотыкаться. Может быть, он успел приобрести такое умение в Сирии. Местность там порой схожая со здешней, кавказской. Или в каком-то другом месте, где полковник ФСБ искал встречи с эмиром аз-Захари.

Рота тем временем собралась в полном составе. Командир первого взвода старший лейтенант Соколовский пропустил вперед только лейтенанта Кротова с двумя солдатами. Они принесли своему командиру взвода далеко не легкий защитный костюм сапера «Дублон» и помогли ему в него облачиться. Он и отправился первым в подземную галерею.

Сначала лейтенант с помощью веревки опустился на двухметровую глубину, где была достаточно ровная песочная площадка. По сути дела, это был колодец, когда-то, видимо, пробитый водой, но потом значительно расширенный человеческими руками. Эти же люди подсыпали вниз песок. Диаметр колодца был достаточно небольшим и допускал спуск только по одному.

Это обстоятельство навело старшего лейтенанта Крушинина на мысль о том, что эмир послал двадцать боевиков на перевал, скорее всего, одновременно с тем, как он сам уже уходил отсюда. Иначе ему просто не хватило бы на это времени. Это значило, что аз-Захари пожертвовал большей частью своих людей, чтобы с остальными уйти из ущелья. Причем не только скалолазами, но и своим резервом. Хорошо известно, что малочисленной группе всегда легче спрятаться в горах, нежели большой банде.

Еще это должно было означать, что эмир знал о прибытии к взводу, запертому в ущелье, подкрепления в составе роты. Иначе ему не было смысла бежать. Ведь он мог бы просто уничтожить остатки взвода лейтенанта Обухова и вырваться из ущелья.

При наличии пары пулеметов сделать это было не слишком-то и сложно. Они длинными очередями придавили бы солдат взвода к земле. После этого часть автоматчиков, допустим, половина, перебежала бы на треть дистанции. Уже с новой линии эти боевики присоединили бы огонь своих автоматов к двум пулеметам, чтобы позволить второй половине банды соединиться с первой.

Дальше все шло бы точно по такой же схеме. За три перехода бандиты вплотную сошлись бы со спецназовцами, уже понесшими значительные потери, и, возможно, просто перебили бы их. Если бы, конечно, те позволили бы им так вот с собой обойтись. Но попробовать сделать это бандитам, конечно, стоило. В случае успеха выход из ущелья был бы свободен.

Ибрагим Владимирович мысленно просчитывал возможность бандитской попытки прорыва и шансы каждой из сторон на успех. Возможно, аз-Захари готовил остатки банды именно к этому. Но тут подоспела разведрота, и прорыв теперь стал невозможным. Эмир просто потерял время. Его люди слишком уж долго вели разведку.