Тут, наверное, надо сказать, что вообще проводить разведку, определять силы противника, имеющего автоматы с глушителями, — задача чрезвычайно сложная. Дело в том, что глушитель является одновременно отличным пламегасителем. Бывает просто невозможным определить количество бойцов противника, поскольку в воздухе не слышно выстрелов и в темноте отсутствуют огненные мазки, вырывающиеся из стволов простых автоматов.

Даже ночной прицел или бинокль с прибором ночного видения не позволят быстро решить эту задачу. Дело тут в том, что бойцы обычно дают короткую очередь в два патрона. Автомат «АК-12», стоящий на вооружении спецназа ГРУ, способен давать отсечку после двух выстрелов, что существенно повышает кучность стрельбы и, соответственно, точность попаданий. После этого солдаты не дожидаются встречного огня, а прячутся, чтобы потом выглянуть из-за укрытия и дать следующую очередь.

Эмир в сумраке вечернего ущелья вполне мог не заметить, что взвод лейтенанта Обухова не имел возможности окопаться и создать укрытия. Пока шел подсчет сил противника, вышло время. Это и привело аз-Захари к решению уйти из ущелья с малыми силами.

При этом о существовании прохода под землей знали, естественно, не все бандиты. Возможно, о своей отвлекающей роли были информированы скалолазы, ушедшие на перевал и дальше. Именно потому они молчали во время допроса. Опасались лишнее сказать.

Ну а наемник-литовец, скорее всего, получил инструктаж насчет того, что ему следует говорить. Он, с одной стороны, правдиво отвечал на вопросы, с другой — ничего важного так и не сообщил.

А резерв эмира, как отдыхал в лагере, так навсегда там и остался. Эмир намеренно пожертвовал этими людьми, чтобы отвлечь внимание спецназовцев от своей группы.

Старший лейтенант Крушинин понимал, что жертвы, конечно, противник понес большие, но вынужденные. Они были принесены сознательно, конкретно для того, чтобы сам эмир уцелел. Возможно, кто-то из боевиков добровольно пошел на гибель, понимая значимость эмира как боевой единицы. Но большинство бандитов, естественно, не знало о своей печальной участи.

После проверки дна колодца на наличие взрывного устройства лейтенант Кротов разрешил бойцам просто спрыгивать в него. Сложность вхождения в подземную галерею состояла в том, что тому человеку, который оказывался там, было даже не видно, куда следует передвигаться дальше. Но делать это было необходимо, чтобы уступить место следующему бойцу. Иначе его каблуки могли обрушиться на плечи и спину того парня, который спрыгнул в колодец перед ним. Бойцам приходилось проявлять реакцию, за доли секунды выбирать направление движения. Но внизу подсвечивал тактический фонарь, помогал определиться с этим.

— Командир, а ведь минер-то у бандитов никуда не годный, — сразу, едва спустившись в колодец, сказал лейтенант Кротов. — Я вообще думаю, что первое самодельное взрывное устройство не он смастерил. Рука не та. Да и голова тоже. В эту штуковину слишком много всяких хитростей было насовано. А тот тип, который ее устанавливал, — откровенный дуралей, ни черта в таком деле не понимающий.

— С чего ты это взял? — спросил Ибрагим Владимирович.

— По месту установки понял. Взрывное устройство следовало размещать внизу. Спустившись, проще всего в темноте наступить на растяжку. Или спрыгнуть на нее. Здесь песок подсыпан. В нем растяжку легко спрятать. Нужно только вес натяжения рассчитать, чтобы от тяжести песка взрыва не последовало.

— Может, они просто торопились, — высказал предположение командир разведывательной роты. — Когда спешишь, ставишь, бывает, где и как попало.

— Может быть. Только торопливость у минера сродни трусости. Но что наверху устанавливать, что внизу — разницы мало. Хотя наверху работать опаснее. Там застукать могут. Внизу камней поблизости почти нет, но само устройство можно и в землю закопать, и в песок.

— Ладно. Давай оставим этот вопрос на совести эмира. Так что там, внизу?

— Галерея.

— Длинная?

— Метров пять с половиной. От силы шесть наберется.

— А дальше что?

— Скала. И лаз под нее. Такой же колодец, как первый.

— На взрывное устройство проверил? А то, может, их минер тебя так вот обмануть решил. В первом лазе его нет. Дальше ты уже небрежно искать будешь и нарвешься.

— Вполне допустимый вариант. Посмотрю. Я еще не спускался.

— Гони вперед. Подсвечивать не забывай.

— Я в слишком тяжелом костюме. Один из моих бойцов уже рядом, но он меня не удержит. Второго ждем. Вот, полный комплект собрался. Теперь вперед!

Анчар видел толстую веревку, которую принесли саперы из лагеря. Командир роты сам недавно выписывал ее на складе для нужд саперного взвода и знал, что она двадцатиметровая. С одного конца к ней крепким морским узлом была привязана палка-поперечина, на которую можно было и ноги поставить. Потом, удерживаясь на руках и подогнув одну из ног, солдат мог носком берца аккуратно потрогать песок в поисках возможной растяжки. Этого требовала элементарная безопасность.

Конечно, хорошо бы еще и миноискатель с собой брать, однако этот прибор сам по себе весит немало, около шести килограммов. Лейтенант Кротов в дополнение ко всему был еще и в защитном костюме сапера, вес которого составлял около сорока килограммов. Плюс к этому еще и сам лейтенант, который особой худобой не отличался. А у солдат руки не из железа сделаны. Тем более что саперам, как радистам или снайперам, обычно не рекомендуется носить на руках более двадцати пяти килограммов.

Это все, конечно, условные нормативы, которые постоянно нарушаются. Например, саперы обычно бывают заняты на возведении переправ через реки. А там без сильных рук никак не обойтись. Сваи ведь не всегда приходится механизмами устанавливать. Да и ввинчивать их тоже часто приходится без помощи техники. Поэтому простых саперов командование обычно негласно отделяет от минеров. Но командир саперного взвода обязан знать и строительное, и минное дело.

Ибрагим Владимирович хорошо знал, как настраиваются взрыватели мин. Большинство натяжных взрывателей крепится к специальной антеннке, которую требуется наклонить под определенным углом, чтобы освободить боек, ударяющий в капсюль. Все они имеют собственную гибкую градацию. Можно установить силу натяжения, необходимого для взрыва, допустим, в десять килограммов. Тогда на этой растяжке подорвется гуляющая коза с красивыми выпученными глазами и жидкой кучерявой бородкой или собака средних размеров, например, служебная поисковая овчарка, идущая по чьему-то следу и обученная проведению задержания. Но чтобы взорвался человек, сила натяжения должна составлять шестьдесят килограммов.

На противотанковых минах с взрывателем нажимного действия вес устанавливается уже совсем другой. Прямо по такой мине может спокойно проехать даже тяжелый внедорожник, тянущий более трех тонн. Однако танк обязательно вдавит кнопку взрывателя на нужную глубину и активирует сам взрыватель.

Хотя известны курьезные случаи, когда кнопка взрывателя попадала строго в пространство между траками гусеницы танка. Он проезжал через одну мину, но потом взрывался на следующей. Потом к нему подходил эвакуатор танков, механик-водитель которого вроде бы вполне резонно рассчитывал, что путь безопасен. Тут-то и срабатывала первая мина. Все здесь зависит от случая и везения. Старший лейтенант Крушинин слышал про танкистов, машины которых никогда на мины не попадали. Знавал он и таких неудачников, которые не пропускали мину, единственную на всей большой дороге.