— Я все просил ее выйти за меня замуж, а она все отказывалась. — Он скорчил гримасу. — У нее было предубеждение против брака. Ее отец служил в торговом флоте и появлялся дома раз в полгода. Мать одна воспитала их троих. Когда отец сошел на берег, ему захотелось иметь «жизненное пространство», по ее выражению. Мать согласилась. А дети были против. В конце концов младший брат подрался с отцом прямо в доме. Она твердила, что никогда не выйдет замуж.

— Почему же вы расстались?

Он помолчал, словно ища объяснений.

— Мы дошли до той точки, в которой дорога как будто кончается. Ей предложили работу на юге. Мы договорились поддерживать связь, но не стали.

— Я думаю, что мужчины и женщины — несовместимы, — сказала Рона. — У них разные программы.

— Да что вы говорите!

— Правда. Возможно, гомосексуализм — это выход.

— Возможно.

Они переглянулись и рассмеялись.

— Мне нужно идти, — сказала она.

— Хорошо. Я вызову такси.

Он проводил ее до дверей. На улице потеплело. Шотландия наконец-то вспомнила, что сейчас июнь.

— Я так вас и не спросила: как вы узнали мой номер телефона?

Гейвин выглядел смущенным.

— Я выкрал его, — признался он. — На каждого из нас где-то есть досье. Из сети я могу вытащить все, что мне нужно знать о человеке, как вы — из секретов человеческого организма.

— Прямо «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый».[1]

— Точно.

Подъехало такси.

— Можно я еще как-нибудь пороюсь в вашем досье? — спросил он.

— Только если вы разрешите мне исследовать секреты вашего организма, — ответила она прежде, чем сообразила, что говорит.

Он рассмеялся, подняв брови:

— В любое время.

Когда Рона вошла в квартиру, автоответчик мигал зеленым огоньком. Она нажала кнопку прослушивания. Это был Шон. В трубке играла музыка, и на середине сообщения какая-то девица, визгливо хихикнув, позвала умоляющим тоном: «Шон!» Он сказал, что позвонит завтра вечером, и напомнил ей телефон клуба. С какой стати, интересно знать, он скрывает номер телефона в той квартире, где остановился? Может быть, он живет там с этой хохотушкой.

Второе послание было от Эдварда, которого беспокоило, получила ли она конверт.

— Я искренне надеюсь, Рона, что на этом все закончится.

Рона громко выругалась. Она прошла в спальню, взяла конверт, вынула бумаги и снова перечитала их. Если Гейвин Маклин такой ушлый хакер, то, наверное, он сможет разведать кое-что и о ее сыне.

А Эдвард Стюарт, решила она, пусть катится к черту.

Билл Уилсон провел ночь без сна. Два раза он спускался вниз и принимался смотреть фильм по телевизору, пока дремота не одолевала его. Но стоило ему залезть в постель, и сна как не бывало. Когда сквозь щель в шторах забрезжил рассвет, он сдался и решил, что пора вставать. Он машинально приготовил себе кофе и сел за стол на кухне.

Допивая вторую чашку, он услышал, как кто-то прошел в туалет. Не Маргарет, не ее шаги. Пока он бродил туда-сюда, она крепко спала. Прожив двадцать лет с полицейским, она научилась не замечать его ночных бдений.

Дверь спальни закрылась, и вскоре оттуда послышался щелчок и негромкое протяжное гуденье. Он догадался, что кто-то из детей подключается к Интернету.

Если все дети так делают, думал он, бродят в Интернете, пока родители спят, то они могут залезть куда их душа пожелает. Он встал и снова сел. Он уже говорил с ними об этом.

По всем отзывам, Джеми Фентон был хорошим студентом еще за две недели до смерти. Он жил в новом общежитии Далримпл-холл, построенном при помощи щедрого сэра Джеймса Далримпла. Педофилы могли добраться до невинных созданий через сеть, но компьютерный отдел полиции Глазго заверил его, что контролирует все провайдерские конторы на предмет предоставления этих самых «сомнительных услуг».

Миссис Фентон сказала, что компьютер был Джеми не по карману. Он получал стипендию и еще взял студенческий кредит, а она не могла поддерживать его.

Когда Билл упомянул о сексе, миссис Фентон страшно взволновалась. Ее сын был нормальный, заявила она. У него была подруга в Манчестере, хорошая девочка, они встречались, когда он приезжал домой.

От его однокашников тоже не удалось получить никаких ценных сведений. Джеми был нелюдим и проводил все свободное время в компьютерном классе. Он вечно сидел на мели. Пытался занять денег, чтобы дотянуть до конца семестра. Теперь студентам приходится туже, понял Билл, чем в его времена.

Он встал и сполоснул чашку под краном. Взошедшее солнце напомнило ему, что он обещал Маргарет подстричь траву. Мальчик-почтальон тормознул велосипед и, насвистывая, побежал по дорожке к дому. Билл подобрал газету с пола в прихожей и развернул ее на кухонном столе. Последнее, что он ожидал там найти, — это свое вывернутое наизнанку расследование.

Трубку сняла Хелен Коннелли.

— Хелен? Это Билл. Извини за ранний звонок. Джим дома?

— Он еще спит, Билл. Вчера он вернулся очень поздно. Что-то случилось. Из-за этого задержали утренний выпуск.

Билл с трудом подавал желание выругаться. Хелен не виновата, что ей попался идиот вместо мужа.

— Я могла бы разбудить его, если это так важно.

— Важно.

— Хорошо.

Слышно было, как она несет телефон наверх и расталкивает Джима. Прозвучало его имя, и Джим пробормотал: «мать твою».

— Привет, Билл, — раздался в трубке бодрый и веселый голос. — Рано же ты встаешь.

— За каким чертом ты выложил эту историю?

После паузы Джим прокашлялся.

— Но там все правда, — уперся он. — Мы получили информацию из надежного источника…

— Я знаю, что правда.

— Ну… так в чем дело?

— Дело в том, — Билл глубоко вздохнул, — что благодаря тебе эти люди узнали, что мы их ищем. Чем, по-твоему, они сейчас занимаются? — И, не дожидаясь ответа, он рявкнул: — Сейчас они заметают следы, удаляя всю порнографию со своих сайтов.

— Вот как.

— И это все, что ты можешь сказать?

— Вчера мне позвонили. Источник был надежный, и мы вставили информацию в номер.

— Вставили в номер! А кто-то где-то там прямо сейчас вставляет малолеткам! — Голос Билла дрожал от гнева.

— Мой долг — печатать правду.

— Правду… — Билл перевел дыхание. — Ты запорол мне расследование — вот это правда!