Я чуть было не спросила, есть ли подтвержденная информация о количестве марихуаны, которую выращивала Агата, но только потом до меня дошел смысл их слов.

– Погодите-ка, и вы тоже…

Гэри, казалось, немного смутился:

– Теперь это законно.

Персиваль вздохнул.

– О да, мы ждали, когда это наконец легализуют. – Он сжал мою руку, прежде чем отпустить. – Дорогая Фред, не каждый из нас вырос в полицейской семье. Мы дети 60-х и 70-х. И поверь мне, за кайфкейками особо не уследишь. Вчера косяк – сегодня деньжата. Теперь, если ты хочешь хорошо провести время…

Я подняла руку:

– Если только вы не думаете, что этим можно помочь Барри, пожалуйста, избавьте меня от подробностей!

– Ну конечно! – Гэри на секунду задержал взгляд на лице своего мужа, а затем снова повернулся ко мне: – Некоторое время тому назад Барри перестал ходить к Агате. Мы тогда правда не знали, что она грозилась рассказать все Филлис. Барри просто сказал нам, что в Лайонсе товар ему понравился больше.

Персиваль отмахнулся:

– Ну, посвяти нас. Что тебе удалось выяснить?

– Немногое. На самом деле, кроме кофейни, я всего-то в одном месте побывала. В «Хижине и очаге».

Гэри громко воскликнул, что было для него нехарактерно, и хлопнул себя по колену:

– Ты начала с Анны и Карла? Девушка, да вы меня удивляете! – Персиваль потер ладони от нетерпения: – Скорее всего, они наговорили тебе всяких глупых сплетен, но уверен – это было увлекательно. Так что они тебе рассказали?

Я растерялась. Если я действительно собираюсь искать улики, что-то нужно держать при себе. Но они были моей семьей, и кто знает, может, то, что я расскажу, заставит их вспомнить еще какие-нибудь детали, которым они раньше просто не придавали значения.

– Так, хорошо, кто-нибудь из вас слышал, что Агату называют «Черная вдова»?

– «Черная вдова»? – Персиваль изменился в лице. – Это все, что ты узнала от Хэнсонов? Милая, я бы и сам мог тебе об этом рассказать. Все говорят о причастности Агаты к смерти ее мужчин. Но конечно же никто не пытался найти тому доказательства. Бог свидетель, она была способна на это!

– Да нет. – Гэри поморщился: – Она, конечно, была далеко не самой милой женщиной в округе, но убить она точно не могла. Мне казалось, что она любила всех своих мужей. По крайней мере настолько, насколько она умела любить кого-то, кроме Луизы. Она их не убивала.

Я посмотрела на Персиваля, ожидая подтверждения. Он пожал плечами:

– Да. Пожалуй, я согласен.

Как и в магазине товаров для дома, наш разговор прервал поток холодного воздуха с улицы. Мы уставились на миниатюрную фигуру женщины, показавшуюся на пороге.

Не сразу, но я узнала Луизу Гарбл, которая спрятала лицо под черной вуалью шляпы. Еще больше времени потребовалось ей, чтобы вспомнить меня. Луиза замерла на секунду, а затем бросилась ко мне:

– О, Фред! – На удивление, она крепко меня обняла. – Я хотела найти вас сегодня. Вы были так добры ко мне вчера, когда я была в полном отчаянии. Это был худший день в моей жизни, но как же хорошо, что рядом со мной оказались вы и Кэти!

Я утешающе похлопала ее по спине и посмотрела на своих дядюшек умоляющим о спасении взглядом. Луиза и вправду была в ужасном состоянии, но утешить ее смогла только Кэти. Я совершенно не знала, что делать, и просто мямлила какую-то чушь и гладила ее по плечу.

Секунду спустя Луиза выпустила меня из объятий и заметила Ватсона:

– О, и ты здесь, милый малыш. У меня нет с собой косточек. Мне очень жаль. – Она пошарила в корзинке и вытащила оттуда нечто, напоминающее пряничного человечка. – Не совсем для собак, но зато натуральное. Никакого шоколада и прочих вредностей. Не возражаете?

Ватсон запыхтел так, будто говорил мне: «Только попробуй отказаться!»

– Ну конечно, очень мило с вашей стороны.

Луиза вручила Ватсону печеньку, он взял ее и гордой походкой удалился. Ватсон обернулся и посмотрел на поводок. Я отпустила его, чтобы он мог забраться за прилавок и спокойно там съесть свою вкусняшку.

Луиза протянула корзинку Персивалю и Гэри:

– Я пекла и день и ночь, и вот что получилось. Если я останавливаюсь хоть на секунду, тут же начинаю плакать. Теперь я не знаю, что делать со всей этой выпечкой. Не могу собраться и открыть кондитерскую. Просто не хочу, и все. Даже мысль о походе по магазинам убивает меня. Просто убивает.

Персиваль с тоской в глазах положил на прилавок корзинку с выпечкой, и они с Гэри окружили Луизу, будто раненую маленькую птичку.

– Ты не одна, Луиза. С тобой все жители нашего городка.

– Персиваль говорит правду, дорогая. Мы – твоя семья. Каждый из нас.

– Какие же вы милые! – Луиза всхлипнула, и сквозь вуаль было видно, что на ее щеке блестит слеза. Женщина повернулась ко мне: – Простите, как грубо я поступила! Я вошла, а вы разговаривали, и я перебила вас. Я не буду вам мешать, если вы выбираете здесь что-то. Я знаю, вам нужно обживаться в новом доме. Уверена, вам понадобится что-нибудь из антиквариата. Лучше, чем у Гэри с Персивалем, в округе вы ничего не найдете.

– О, нет, Луиза, вы вовсе нас не отвлекаете. – Мне захотелось снова погладить ее по плечу. Но бог знает, к чему это могло привести.

– Фред – наша племянница. Ее мама – родная сестра Персиваля. – В устах Гэри это безобидное заявление прозвучало утешительно. Навык, которым я так и не овладела.

На секунду Луиза застыла, а потом снова защебетала:

– Ну вот, теперь вы видите, в каком я ужасном состоянии. Ну конечно же! Мы говорили об этом тем вечером. Ты – дочка Филлис и Барри. – Она вырвалась из объятий моих дядюшек и схватила меня за руки. – Ох, Фред! Я бы даже не подумала. – Луиза снова всхлипнула. – Я слышала про бедного Барри. Разумеется, я сразу позвонила в полицию и сказала, что это какая-то ошибка. Барри – милейший человек. Он не мог сотворить такое с Агатой.

Луиза мне нравилась, но в тот момент она просто покорила мое сердце.

– Вы серьезно это сделали? Позвонили в полицию?

– Ну конечно же позвонила. Мне хочется справедливости, но не ценой свободы невинного человека.

– Спасибо, – только и успела сказать я, прежде чем к моему горлу подступил ком.

Луиза напоследок сжала мои пальцы, с любовью глядя на дядюшек.

– И я должна поблагодарить вас за то, что вы так радушно меня приняли. Пару корзинок я отнесла в центр. Но не все были такими гостеприимными. Я чувствовала себя так неловко, что чуть было не вернулась домой. Но мне так не хочется сейчас быть одной.

Гэри расправил свои мускулистые плечи:

– Кто был неприветлив к вам, Луиза? Я представить себе не могу.