– А затем, что я давно живу на этом свете и многое видел. И знал, что когда-нибудь вы пойдете в эти края. И пойдете именно этой дорогой. А ты, душенька, что, серьезно настроена встретиться с Басаргом-то снова?

– Да. Я должна исправить ошибки прошлого.

– Ошибки не ошибки. Ошибки на то и нужны, может, чтоб их в прошлом оставлять, да в будущем не повторять. Вот ты думаешь, что увидишь басарга, простишь его, бросишься со скалы. И что? Разве ж в этом цель?

– А в чём по-вашему? Весь мир ждёт от меня именно этого. В этом моя миссия, мое предназначение. Для этого я пришла в мир ещё раз.

Старичок почесал затылок и усмехнулся.

– Я с тобой спорить не буду. Бесполезно это. Поступай, как знаешь. В чём возможно подсоблю, а в чём не смогу – извиняй.

И Домовой принялся рассказывать нам о местных дорогах и перепутьях. Объяснял, как лучше идти, чтоб быстрее к Змеиной горе прийти. Рассказал он и про деревню. Объяснил, в какую баню лучше направиться, чтоб шапку-невидимку раздобыть. Да, забыл сказать! Шапка-невидимка якобы принадлежит банникам (это те чудики, что в банях живут и людей пугают). У каждого банника есть своя шапка-невидимка. Вот только забрать ее у него можно только, когда он спит. Схватить шапку и бежать. А если поймает, то шкуру с тебя сдерет. В прямом смысле.

Вот мне самому эта шапка-невидимка, вообще, не нужна, но Стефания настояла, чтобы в бою с королем змей у меня было хотя бы какое-то преимущество – невидимость. Переживает, видимо, за меня.

– Идите в баню, что во дворе старого Матвея стоит. Это там, где дом такой покосившийся. Банник там спокойный очень, смирный.

– Будет ли он смирным, когда я шапку с него стяну, – усмехнулся я.

– Конечно, не будет. Но вот подкрасться незаметно к нему ты сможешь. Тот Банник, как сам Матвей, старый да глухой. И лет ему раз в пятьдесят больше, чем тому Матвею.

Наутро мы решили пойти на рынок, чтобы купить себе припасы в дорогу. То ли Стефания, наконец-то, вняла моим уговорам о запасе провизии, то ли в дальнейшем пути нам придется двигаться по такой местности, где, вообще, невозможно найти ничего съестного. Я больше склонялся ко второму варианту. И не только потому, что здесь климат был намного холоднее, чем везде, где бы мы ни бывали во время нашего путешествия. И не потому, что почва становилась все более каменистой, и все меньше растительности попадалось мне на пути. Нет, не по этому. А потому лишь, что уже довольно хорошо знаю Стефанию.

Мы неторопливо прогуливались по шумному деревенскому рынку. Народ толпится вокруг прилавков, заставленных разным ширпотребом. Все люди говорили одновременно и громко, стараясь перекричать друг друга. У меня начала болеть голова. Интересно, они сами-то что-нибудь разбирают в этом гаме?

Стефания остановилась возле прилавка с овощами и фруктами, надеясь купить что-нибудь долго хранящееся. Я же стал глазеть на людей. Миловидная девушка пошла мимо меня и улыбнулась. Она была чудно одета. Ну, как чудно? Как Стефания. Длинная русая коса, перекинутая через плечо, доходила до пояса. Девушка прошла легкой походкой, плавно покачивая бедрами. Я проводил ее томным взглядом. Но тут мое внимание привлек торговец. Он стоял за прилавком с тканями. Продав очередной маток ткани, он прикладывал полученные деньги ко всем оставшимся тканям. И так каждый раз. А торговля у него, надо сказать, шла успешно. От покупателей не было отбоя. Он снова и снова пробегался деньгами по всем моткам. Я с любопытством наблюдал за этим ритуалом.

– Ты меня слышишь?

Стефания тронула меня за плечо. Оказывается, она уже минут пять звала меня, но я словно загипнотизированный не слышал ее.

– Что там такое увидел?

– Торговец. Вон тот с тканями. Видишь?

Тут торговец продал очередной маток ткани и повторил ритуал. Стефания увидела это.

– Есть старинная примета. Если деньги, вырученные от первой продажи приложить к остальным вещам, то они тоже обязательно продадутся. Этот человек, знает толк в торговле, – с улыбкой заметила Стефания.

На следующую ночь мы снова лежали возле печи, дожидаясь, когда хозяйка заснет. Только послышался ее монотонный храп, как в печке опять что-то заскреблось. Через минуту появился домовой Епифаний.

– Фу! Успел-таки!

С этими словами он вылез из печки. Приближалась полночь, а значит, нам пора собираться. Стефания взяла все наши совершенно не густые пожитки. Они вместе с Домовым пошли к южной окраине деревни дожидаться меня. А я же пошел к дому старого Матвея. Ночь была темная. Тучи заволокли всё небо, но дождь не шел. И это уже радовало. Двор, который был мне нужен, располагался совсем не далеко от южной окраины деревни. А баня в этом дворе стояла рядом с низеньким заборчиком, перемахнуть который не составило бы труда и ребёнку. Собаки во дворе не было. Старик давно спит. Так что мое присутствие останется совершенно не замеченным. Да, домовой знал, что советовал. Единственная сложность – ускользнуть от разъяренного банника. Ну, с этим я думаю, справлюсь. По крайней мере, я на это очень рассчитываю.

Бесшумно я (даже сам себе удивился) перелез через заборчик и подобрался к бане. Старая, насквозь проржавевшая дверь ни разу не скрипнула. Еще не много и я оказался внутри.

Банник лежал на полке, положив под голову березовое полено. Он крепко спал. Если спросите, как он выглядел, то я вам скажу, что ничего особенного. Если б я не знал кто это, то подумал бы что вижу сына хозяина двора, который круто перебрал, что задрых прямо в бане. Банник был рослым крупным мужчиной с заросшим черной грубой щетиной лицом. Рост его по моим прикидкам превышал два метра.

Я подкрался ближе. Банник спал, сложив руки на груди. В руках он сжимал предмет, который отдаленно наминал банную шапочку, которую одевают, когда парятся.

«Наверное, это она» – подумал я и, не теряя больше ни секунды, выхватил из рук спящего шапку и бросился бежать. Не успел я выскочить из бани, как на всю округу пронесся дикий вопль. Внутри меня всё похолодело, но я не остановился. И слава богу, я вам скажу. Потому что только я успел перепрыгнуть через забор, как дверь бани распахнулась. На пороге стоял разъяренный банник. Он гневно осмотрел всю округу и увидел меня. Я мчался, как мог быстро, не замечая ничего вокруг. Но он догонял меня. Временами мне казалось, что банник вот-вот меня схватит. В такие моменты открывалось второе, третье и даже двадцатое дыхание.

Я бежал, сбивая ноги в кровь. Несколько раз мне казалось, что это конец. Что сейчас у меня закончится дыхание, что вот-вот ноги откажутся передвигаться. Мне казалось, что сейчас я запнусь, упаду и больше не встану, потому что сзади на меня нападет этот страшный банный дух. Но, несмотря на все эти страхи, я все-таки бежал. Близился рассвет. Я давно покинул пределы деревни, но все равно не останавливался. Где-то позади я слышал шаги. Это весьма придавало мне скорости.

Всё время, прижимая к своей груди шапку-невидимку, я не мог остановиться. Я бежал, абсолютно не задумываясь о направлении, и конечно, был удивлен, когда, споткнувшись между очередными кустами и деревьями, чуть не плюхнулся прямо в озеро. Дорога дальше оказалась затруднена. Либо переплыть озеро, либо пытаться идти в обход. Неизвестно, что будет быстрее.