– Да уж! Врачи у нас хорошие, а надо же – недоглядели. Кто ему умудрился препараты перепутать, до сих пор неясно. Ведь какое дело вышло – Лешаков-то твой после аварии к нам попал, ему операцию сделали, все, как полагается. Операция успешно прошла. Правда, проводки какие-то из его торчали – лекарство вкачивали, капельница, значит. А тут на тебе – свет отключили! Наши забегали, засуетилися… Ты токо представь, шутка ли – больница без электричества! Ну и вот. Пока наши скакали, прибегают, – а Лешаков уж и не дышит!

– Аппарат, что ли, отошел?

– Да какой аппарат? Я ж тебе говорю – он под капельницей лежал. Нет, тут другое. У нас потом стоко крику было! Оказывается, этот Лешаков скончался от… В общем, ему заместо того, чего надо было, через капельницу чего-то не то вкачали. Я ж говорю – капельницу попутали. А может, кто и специально постарался, поди сейчас, разберись! А ты говоришь – аппарат!

Маша от удивления забыла все вопросы, какие хотела задать.

– А… А что же, нашли того, кто его… кто с капельницей-то перемудрил?

– И-и-ии, девонька! Да как же его найдут! Токо, ты знаешь чо, ты об этом никому! Наш главный сказал – чтобы ни одна живая душа об этом не трезвонила! Это он не нам, конечно, а тем, кто ему ассистировал. Ну, умер и умер – мы не виноваты, свет отключили, а не то… начнут рыться, допросы устраивать…

– А разве так можно? Ну, чтобы умер от одного, а написали, будто от другого?

– Ну, можно, наверное, вишь же – никто никуда не сообщал. Токо ты молчи, а то тут не токо я, весь коллектив полетит!

Маша еще немного пожевала, а потом с сомнением спросила:

– А чего это вас-то главный просил? Ну, мог ничего не объяснять вообще, и все. И не знал бы никто.

– Так я ж тебе и толкую – он нам и не говорил. А Сонька, она у нас медсестрой работает, молодая, шельма, да жаркая, хи-хи! Дык у их с главным, хи-хи, роман медицинский. Токо ты не говори никому! Ну, и Сонька-то в обычный час по привычке за ширмой устроилася, разлеглася, значит, милого ждет. А он не один нарисовался, с помощниками своими, ну, и принялся их обучать – дескать, чего кому говорить про этого Лешакова, если спросят. Она притихла, конечно, и весь этот разговор услыхала, а те-то за ширмой и не заметили ее! А у нас все знают: что-что, а секретов у Сонюшки не бывает. Не держиться у ей теплая вода в… кране. Так что знай: прикончили твоего племянника, а мы тут и вовсе ни при чем!

Маша оставила деликатесы словоохотливой бабусе и понеслась домой. Все не могла дождаться, когда Кира соизволит вернуться с работы.

И, естественно, высмотрев в окно, что подруга движется к дому, Маша стремительно рванулась туда – сообщить все, что ей удалось вызнать. Кира, в свою очередь, тоже поделилась новостями – родная мать никак не могла похитить сына.

– Ну ты посмотри! – не переставая, охала Маша. – А что же теперь делать?

– Не знаю, надо подумать, – честно призналась Кира.

– Ну надо же! И ведь это мы с тобой все нашли! Пока этот Кауров со своей девицей… тьфу! Слушай, Кира, как он тебе, а? Вроде мужичок видный, да?

Кира не хотела заводить разговор на эту тему, но если уж Маша сама начала…

– Я его никак понять не могу, – рассуждала Мария. – Вот мы у тебя сидим, он глазами стрижет на меня, ласково так смотрит, а придем ко мне – ну хоть ты его по башке бей, такой несообразительный! А ведь не мальчик. Тогда вот тоже – ко мне поднялись и давай чаи гонять! Ну не идиот? Потом пиво стал хлестать! Дождались, пока мой из командировки не заявился! Ну так ведь мой-то опять собирается в командировку, я уж и дождаться не могу. Я ему советовала – ты, мол, пока на вокзал поезжай, там подожди, все равно тебя без передыху в эти самые командировки дергают. Ну а чего с Кауровым делать – всю голову сломала, придумать не могу!

Кира состроила сочувственную мину и решила «помочь» подруге.

– А он, Машенька, мне сам жаловался. Скромный я, говорит, спасу нет. Вот уже и смотрю на женщину, и прямо так бы ее и уволок… куда подальше. А только с ней наедине остаюсь – такая оторопь берет! Мне, говорит Кауров, надо, чтобы женщина сама на меня набрасывалась. Прямо, говорит, чтобы срывала все с меня. Я, говорит, от этого зверею страшно.

– Да что ты… – выдохнула Маша, схватившись за сердце. – Ну надо же! А я-то, дура… Господи, а теперь-то… куда ж мне Толика-то деть? Не хочет он на вокзал… Или к Каурову напроситься?

– Зачем проситься? – пожала плечами Кира. – Ты к нему явись сама, неожиданно. У нас же есть его адрес.

Маша стремительно вскочила:

– Давай, Кира! Я прямо сегодня, я и откладывать не буду! Нет, ну надо же, столько времени псу под хвост!

– Кстати, не забудь, у него пес – очень серьезная личность. Так что ты этот момент продумай.

Подруга ненадолго закручинилась, а потом решила:

– Ты знаешь, я, пожалуй, на него прямо в подъезде накинусь, верно? Ведь не пес же у него двери открывает, Игорек сам отворит, а я его из комнаты и выдерну, правильно?

– Я думаю, у вас будет волшебная ночь, – сказала Кира, усилием воли сдерживая смех.

Маша унеслась домой – приводить себя в боевую готовность, а Кира поплелась на кухню. После Машиного рассказа про колбасу с ветчиной ей страшно захотелось есть.

– Ну ты и дряннь! – вошел Архип пообщаться с хозяйкой.

– Да? А между прочим, Машенька прекрасно видела, что я Каурова пригласила на танец в ресторане. И, между прочим, у нее есть муж! А меня муж почему-то бросил. Нет, чтобы подруге помочь судьбу устроить, так она…

Кира и сама понимала, что она «дрянь» в данном случае, но Машеньку давно пора было проучить. И все-таки от осознания собственной подлости на ее глаза навернулись слезы.

– Вот только не надо меня воспитывать, – крикнула она попугаю. – Мне этот Кауров тоже без надобности! Я его, между прочим, тоже теперь на порог не пущу! Нет, пущу, но только до тех пор, пока не раскроем дело.

– Киррочка, ты… нищета, – хотел порадовать Архип хозяйку.

Она поняла, уселась на пол и почесала ему шейку.

– Да знаю я. Но ты молодец. Уже научился говорить «ты»! Говори – Кирочка, ты лучше всех!

Поздно вечером, когда Кира уже собиралась улечься с книжкой в кровать, в дверь позвонили. Она не на шутку перепугалась, что с романтического свидания вернулась подруга, но к двери все же подошла.

Это пришел совершенно раздавленный Толик. Он был в вытянутых трикотажных штанах, футболка на пузе была чем-то измазана, а от тапочек шел поистине неземной аромат.

– Кира, я к тебе… поговорить хочу, – обронил он и побрел на кухню.

Кира поспешила следом.

– Ты знаешь, Кира, я… я смутно подозреваю, что у моей Машки кто-то есть. Представь: я возвращаюсь из командировки, а у меня в квартире сидит незнакомый тип, пьет пиво, а моя благоверная перед ним распахнутым халатом щеголяет! Вот я после этого себе места не нахожу, все думаю – они просто так беседовали, или у них планы были мою честь порушить? – с серьезнейшим видом ждал ответа от соседки Толик.