– Менты, суки! – пробормотал побелевшими от страха губами первый бандит. – Обложили нас, гады, со всех сторон обложили!

В этот момент раздался звонок во входную дверь. Бандиты переглянулись, осторожно, на цыпочках отправились к двери прихожей, предусмотрительно прижимаясь к стенам и прячась за выступы.

Звонок раздался вторично.

– Кто там? – высоким, словно старушечьим голосом пропел Колян.

– Слышишь, бабушка, открой, – проговорил наконец один из омоновцев. – Надо очень…

– Убирайтесь, я сейчас милицию вызову! – также старушечьим голосом сказал Колян. Его напарник в погонах мичмана смотрел на него восхищенно, иллюзия, что говорит пожилая женщина, была полнейшей.

– Да мы и есть милиция, бабушка, – отозвался другой мужской голос за дверью. – Вы скажите, у вас двое мужчин в квартире живут или как?

Убедившись, что двое из группы ОМОНа теперь вышли из укрытия и стоят прямо напротив двери, Колян молча кивнул своему напарнику. Вдвоем они одновременно подняли свое оружие и внезапно открыли стрельбу через дверь прямо по находящимся за ней милиционерам. Тут же щепки от простой деревянной двери полетели в разные стороны, за дверью послышались возгласы удивления, ругательства, стоны и звуки падения на пол человеческих тел.

– Суки! – раздался чей-то истошный вопль за дверью. – Они двоих наших убили!

Омоновцы тут же открыли беспорядочный огонь по двери, снова во все стороны полетели щепки, а в узком пространстве прихожей засвистели пули. Но двое бандитов давно уже были во внутренних комнатах.

– Ломайте дверь! – орал тот же голос, принадлежащий, видимо, командиру ОМОНа. – Поймаю этих ублюдков, своими руками придушу на хрен!

Хлипкая дверь поддалась под напором могучих ударов, омоновцы ворвались было в прихожую, но в ее узком пространстве их встретил шквальный огонь из пистолетов, отчего двое из группы повалились на пол.

Прежде чем остальные успели открыть огонь, двое бандитов укрылись в той комнате, где содержались их пленники, и намертво забаррикадировали дверь изнутри.

– Давай гранату! – орал командир ОМОНа. – Давай, швыряй ее под дверь, давай «черемуху»…

Граната рванула так, что посыпалась со стен и потолка штукатурка, однако дверь выдержала, устояла. Омоновцы, не жалея патронов, поливали дверь свинцом. Однако, в отличие от входной, эта была дубовая и прочная, пули застревали в ней или, пробив, теряли свою убойную силу. Щепки летели во все стороны, пыль от рушащейся штукатурки вперемешку с пороховым дымом и милицейским паралитическим газом образовала едкую смесь, которой невозможно было дышать.

Вторая подложенная под дверь граната сработала успешнее. Дверь вышибло, бойцы ОМОНа ринулись в образовавшийся проем, но их снова встретил плотный пистолетный огонь, бог знает, сколько там патронов оставалось у этой бандитской парочки. Двое бойцов ОМОНа отлетели в сторону, остальные укрылись за выступами стен. В комнату к бандитам полетела новая свето-шумовая граната, после ее взрыва подоспевшие омоновцы разрядили в пространство комнаты магазины своих пистолетов.

Подождали пару минут. В квартире вдруг стало необычно тихо. Дым и пыль оседали медленно, сквозь них постепенно проявлялись очертания предметов. Но из комнаты, где укрылись бандиты, по-прежнему не доносилось более ни единого звука. Двое бандитов в военно-морской форме лежали посреди комнаты, лица их были залиты кровью от множества пулевых ранений, тела припорошены оседавшей, словно белый иней, штукатуркой.

Следователь уголовного розыска прошел в комнату, посмотрел на безжизненные тела бандитов, покачал головой.

– Нам они были нужны живыми, – с упреком сказал он.

Лицо стоявшего рядом с ним командира ОМОНа оставалось невозмутимым.

– Они двоих наших бойцов убили, – негромко сказал он. – И троим ребра помяли, тоже хорошего мало…

– Беречься ж надо было, – с досадой возразил следователь. – Вы лезли на рожон… Мы ж вас предупредили, что бандиты могут быть вооружены…

Командир ОМОНа ничего не ответил, отвернулся.

В сопровождении одного из омоновцев в комнату вошла Наташа Павлова. При виде двух окровавленных и припорошенных штукатуркой мертвых тел ее глаза округлились от ужаса.

– Простите, Наталья Александровна, – смущенно проговорил следователь, – но вы должны посмотреть и опознать… Это та самая комната, где вас держали взаперти все эти три дня?

Наташа оглядела разоренную и изуродованную выстрелами комнату, кивнула.

– Да, да, – отвечала она. – Это было здесь…

– А это? – оперативник указал на трупы. – Те самые люди, что вас охраняли?

После паузы, во время которой Наталья Павлова напряженно всматривалась в мертвые и залитые кровью лица, следователь получил ответ:

– Да, это они…

Оперативник дал знак, и Наташу увели прочь из разгромленной квартиры.

– Ну, что прикажете делать? – не без горькой иронии спросил следователь у командира ОМОНа. – Операция завершена, все виновные уничтожены… А ведь нам позарез нужно было знать, кто стоит за этим похищением и с какой целью оно было совершено… Эти двое хоть что-нибудь да знали!

– Ваши проблемы, майор, – преспокойно отозвался командир ОМОНа. – Мы свое дело сделали, к нам никаких претензий быть не может!

Он повернулся и, не дожидаясь ответа, пошел прочь. Следователь уголовного розыска молча смотрел ему вслед.

– Товарищ майор, – к оперативнику подошел один из омоновцев. – Там, в другой комнате, ребята мобильник нашли, по всей вероятности, принадлежал одному из убитых…

– Там SIM-карта есть? – осведомился оперативник.

– А как же! Вот, – омоновец протянул мобильник оперативнику. – И смотрите, один из номеров явно московский…

– Ну хоть это, – майор милиции кивнул. – Проверим, что за номера, может быть, выйдем на заказчика.

– Но я клянусь вам, пан следователь, у меня не было злого умысла против бармена!

Славка Климкович, сидя в полицейском участке напротив следователя, тщетно пытался оправдаться.

– Пан утверждает, что не было злого умысла, – сказал полицейский поручик задумчиво. – А вот показания самого потерпевшего бармена. – Следователь взял бумагу из папки, стал читать. – «Указанный гражданин, имени которого я не знаю и которого прежде никогда не видел, схватил меня за одежду и ударил лицом о стойку бара, так что пошла из носа кровь… Затем, перевернув на спину, он стал бить меня затылком о ту же самую стойку до тех пор, пока я не почувствовал, что теряю сознание. Тогда он принялся душить меня…» – Полицейский отложил в сторону бумагу. – По-вашему, это действия человека, у которого нет злого умысла в отношении мирного человека, в отличие от вас, полноправного гражданина нашей страны?