– Похоже, что нет.

Слушатели оживились. Тему разумности растений не раз затрагивал Костя, и она интересовала всех попаданцев, в том числе офицеров спецназа, несмотря на их специфическую «приземлённую» подготовку.

– Ничего удивительного, – сказал Костя пренебрежительно. – Я имею в виду – что у растений есть разум. Ещё Дарвин выдвинул идею, что верхушки корней деревьев выполняют функции мозга. А современные учёные, в том числе такие известные, как Сюзанна Симард, изучая взаимодействие деревьев с лесу, сделали вывод, что микоризная сеть, то есть сеть корневых контактов, связывает деревья в единый организм. Агрессивным же лес на Земле стал, превращаясь в чёрный, с каким столкнулся наш Большой Лес, из-за добавки в ДНК растений человеческого генома с его злобой и ненавистью.

– Кто такая Сюзанна Симард? – полюбопытствовал Мерадзе.

– Канадский профессор-ботаник.

Максим поймал взгляд Савельева: полковник был озадачен и не скрывал этого. Впрочем, Максим и сам по-новому взглянул на ситуацию, определившую их судьбу. Если Костя был прав, а он, скорее, всего был прав, то агрессия чёрного леса к обитателям прародины, где существовал предок земных лесов – Большой Лес, действительно объяснялась влиянием далеко не самых позитивных человеческих генов с их необузданной природной жаждой власти и корыстолюбием.

– Не понял, как это деревья могут думать, – сказал Мерадзе.

– Одно дерево вряд ли имеет настоящий мозг, сродни человеческому или даже мозгу животных, – сказал Костя. – Но вместе они образуют мыслящую общину, способную чувствовать и принимать решения.

– Чувствовать? – засомневался лейтенант. – Ты серьёзно?

– Деревья способны точно определять химический состав почвы и направлять рост корней в нужном направлении. Они также могут реагировать на нападение гусениц, выделяя феромоны. Это общеизвестные факты. Акации в африканской саванне вообще используют для общения обонятельные сигналы с помощью выделения этилена и накачивают листья дубильными веществами, чтобы их не объедали жирафы. Разве не то же самое делает человек, только более динамично?

– Я знаю, какие вещества выделяет человек, – засмеялся Мерадзе. – Особенно если испугается.

– Фу, Мир! – укоризненно посмотрела на него Вероника.

– Ладно, с чёрным лесом более или менее понятно, – сказал майор Полевой. – Вы лучше объясните, каким образом он управляет шмелями и этими дьявольскими «крокодилами». Кстати, что это за твари вообще? Егор Левонович, они тоже выращены в лабораториях? Они живые или механические?

Карапетян покачал головой.

– Этого я не знаю.

– Здесь большое поле для спекуляций, – сказал Максим. – Мы не раз видели, как «крокодилы» собираются из отдельных деталей, причём живых. Каждая деталька имеет лапки и способна двигаться, как насекомое. Но откуда берутся эти «насекомые» – неизвестно. Такое впечатление, будто они живут внутри чёрных деревьев, как короеды – в земных, и по команде выбираются и формируют монстров.

– Костя, что скажешь? – спросила Вероника.

Ботаник задумался.

– Тут я пас. Слишком мало материала для выводов. Надо наблюдать и наблюдать.

– Ага, понаблюдаешь за ними, если они бросаются на людей, – проворчал Мерадзе.

– Можно издали…

– Тогда тебе и бинокль в руки.

Посмеялись, потягивая горячий напиток, пахнущий ягодами и травами, по очереди наполняя пластиковые стаканчики.

– Ещё вопрос, – проговорил Сергей Макарович. – Ты упоминал какую-то крепость. Можешь описать подробнее?

– Не могу, – пожал плечами ответил Максим. – Лес лишь затронул эту тему, без подробностей. Но я ещё поговорю с ним и всё выясню.

– В таком случае пора отдыхать. – Савельев встал и ушёл к шалашам.

Начали расходиться по кустам.

У затухающего костра остались сидеть Максим и Вероника, заворожённая игрой слабых язычков пламени над раскалёнными углями.

Вернулся Мерадзе.

– Командир, когда мне становиться на пост?

Максим посмотрел на браслет часов.

– Через час. Я сменю тебя в четыре.

Лейтенант исчез в шалаше.

Подошёл Спицын.

– Товарищ майор, мы тоже можем заступать в охранение наравне со всеми.

– Хорошо, смените меня в шесть утра.

Спицын покосился на Веронику, кивнул и скрылся в своём убежище рядом с шалашом Сергея Макаровича.

– Такое впечатление, будто я дома, в жуковском лесу, на берегу Десны, – задумчиво проговорила Вероника. – Тишина, сумасшедшие запахи, тепло, вокруг друзья, никаких «шмелей»… и как далеко это всё!

– Может быть, всё повторится, – так же задумчиво сказал Максим.

– Ты веришь?

– Главное – не унывать, не нырять в пессимизм с головой. Мой девиз всегда был: делай, что должен, и будь, что будет. Но ты задала вопрос, и я отвечу: верю!

Посидели ещё в полной неподвижности, глядя, как синие огоньки втягиваются в угли.

– Я тоже пойду, – очнулась Вероника.

– Иди, – согласился Максим. – Надо как следует выспаться, завтра у нас не менее трудный переход, чем сегодняшний.

– Долго ещё будем идти?

– Чем дальше от чёрного леса, тем лучше. Шмели и «крокодилы» навещали нас, когда мы вместе с неграми Мигомберо находились в двухстах километрах, значит, надо уходить ещё дальше. Но у меня другие планы.

– Какие?

– Найти Крепость.

Глаза девушки загорелись.

– Возьмёшь меня с собой?!

– Нет.

– Ну, прошу! Я же сильная и выносливая, ты знаешь.

– Знаю, но разведка – дело мужчин.

Вероника вскочила, топнула ногой.

– Я так хочу!

Он засмеялся.

– Чего хохочешь?! – воинственно вопросила Вероника, подбоченясь.

– Вспомнил шутку: хочу водки, мужиков и денег! Водку и мужиков можно деньгами!

Вероника фыркнула.

– Майор, кто вас воспитывал?! Где вы набрались этой пошлости?!

– Сосед воспитывал, – покаянно признался Максим. – Бывший моряк. Слышала бы ты его мат.

Вероника рассмеялась, поцеловала его в щёку и убежала в свой «коттедж», который мужчины сооружали с бо́льшим усердием, чем свои.

Посидев ещё немного и дождавшись Редошкина, тут же начавшего вскрывать пакет с тушёной говядиной и греть воду для новой порции ягодного «компота», Максим перекинулся с ним парой слов, постоял у шалаша девушки, решая, забраться к ней или не стоит делать это на глазах лейтенанта, но пресёк поток желаний и ушёл спать.