Но страшнее всего было предположение, что принц может догадаться о моих опасениях и, хуже того, догадавшись, откровенно над ними посмеется.

Я так увлеклась своими переживаниями, что абсолютно не следила, куда несет меня хозяин, а когда снова почувствовала ногами землю и немного привела в порядок бурлящие чувства, мысли и оборки платья, то слегка удивилась странному выбору места для прогулки. Мне казалось, что гулять мы должны как минимум возле одной из прекрасных цветочных клумб, которые я все утро изучала в окно. Ну а если по максимуму – то по изящному гнутому мостику, выложенному из розового камня самого бледного оттенка, соединяющему набережную изумительно прозрачного пруда и стройную беседку, стоящую посреди него.

Но Роул принес меня к обитой металлом мрачноватой дверце, ведущей в прилепленную к скале башню, без особых изысков сложенную из грубо обработанного камня. И даже мне, плохо разбирающейся в архитектуре и никогда не видевшей вблизи никакого строительства, кроме многочисленных магазинчиков, как грибы растущих на центральной улице райцентра, было понятно: эту башню строил вовсе не тот, кто возвел прекрасный дворец и распланировал парк.

Дверь открылась, едва Роул приложил к черному квадрату на ее поверхности свою ладонь, и я нервно хихикнула. В нашем мире такое тоже уже придумали… нет, не в интернате. Там все было ветхое и старое, оставшееся от лучших времен, это я в фильмах видела, как людей пускают по рисунку на сетчатке глаза, например, в банк.

Открывшийся за дверью коридор, освещенный странными голубоватыми шарами, висевшими под потолком, вел куда-то в глубину, и Роул, просеменив несколько шагов рядом, снова нетерпеливо подхватил меня на руки.

– Нас ждут, – безмятежно объяснил принц, светясь очаровательной улыбкой. – К тому же мне совсем не трудно, а у тебя еще не совсем зажила рана.

Я согласно кивнула, признавая справедливость его доводов, и приготовилась к длительному путешествию, но уже через несколько метров Роул внес меня через арочный проем в довольно просторную комнату и поставил на каменные плиты пола.

Слабые подозрения встревоженно шевельнулись в душе при виде окутанной черным плащом спины человека, склонившегося над столом. Но уже в следующий момент он повернул к нам свое лицо, и подозрения превратились в уверенность.

Черный маг, пособник Роула, стоял передо мной собственной персоной.

Во рту мгновенно пересохло, а стиснутые в кулаки ладошки вспотели. Неужели я ошиблась, посчитав, что черный маг отложит свои планы насчет меня до дня солноворота? И что же мне делать, если он сейчас примется творить надо мной какой-нибудь ритуал или того хуже?..

Я осторожно втянула в себя пахнущий химикатами и травами воздух, с ужасом ощущая, как где-то в подреберье начала подниматься уже знакомая горячая волна. В этот миг я отчетливо поняла, что не смогу ничего предпринять, если она вырвется наружу и начнет жечь все вокруг отчаянным огненным смерчем.

– Не волнуйся, Кэт, я не причиню тебе никакого вреда, – странным, низким и тягучим завораживающим голосом прорычал колдун, и я почему-то ему поверила.

Наверное, просто поняла: никогда не опустился бы он до лжи, незачем лгать магам, обладающим такой неукротимой мощью, какую даже я, ничего не понимающая в таких вещах, необученная ведьма, не могла не ощутить.

– Сильно же они тебя запугали, эти недоучки с летающими корягами, – презрительно фыркнул маг, сверкнув жутковатыми черными глазами. – А сами даже внешность правильно сменить не сумели, не то чтобы обучить чему-то полезному.

Я почти открыла рот, чтобы сообщить, что полностью с ним согласна и к тому же очень сильно обижена на плутоватых ведьм, но почему-то в последний момент смолчала. По-видимому, сказалась-таки интернатская выучка не верить никому, кто ни с того ни с сего начинает заваливать тебя подарками и показным пониманием. Наверняка после окажется, что внезапному добрячку от тебя что-то требовалось.

Любимая поговорка тетки про бесплатный сыр никогда еще меня не подводила.

Потому я и постаралась состроить как можно более грустное лицо и, скромно опустив глаза, тяжело вздохнула. Предоставив магу самому догадаться о чем. Он понял все именно так, как я и хотела, и одобрительно бросил уже успевшему устроиться в кресле Роулу:

– Ну, как видишь, девушка быстро разобралась, кто ей действительно желает добра, а кто только за нос водил. Но ты не волнуйся, Кэт, нескольких твоих обидчиц мы уже поймали, да и остальные никуда не уйдут. Не желаешь посмотреть?

Я не желала, совсем не желала, заранее предполагая – ничего хорошего я там не увижу. Больно уж тон у него едкий, как у завуча, когда тот с притворной скорбью вещал, расхаживая перед выстроившимися на линейку воспитанниками:

– А сейчас мы полюбуемся на вчерашних нарушителей, которых доставил сюда наш доблестный участковый.

Но, осторожно подняв на принца глаза, поймала мелькнувшую на его губах тень сомнения и четко поняла: иного пути нет. Или я старательно делаю вид, что рада поимке ведьм, или меня отправляют к ним в компанию.

– Любоваться не желаю, а вот высказать, что я о них думаю, просто мечтаю, – утвердительно кивнула магу и мстительно прищурилась, очень надеясь, что выглядит это достаточно убедительно.

Хотя в спектаклях, которые библиотекарша Ольга ставила ко всем большим праздникам, никакой роли, кроме одного из разбойников в «Снежной королеве», так и не получила.

– Идем, – нетерпеливо вскочил с места Роул и первым вылетел из комнаты.

Совсем забыв про то, что хожу я пока не так уж быстро. Однако маг, неодобрительно глянувший вслед принцу, уже дернул за шнурок, и в комнату тотчас шагнул темнокожий слуга. А может, и охранник, ведь не носят же слуги на поясе столько разных ножиков… или это все-таки кинжалы?!

– Носильщиков, – бросил маг и, отвернувшись к столу, принялся складывать в большую шкатулку какие-то куски стекла… или не стекла, мне не очень хорошо было видно.

Носилками назывались кресла с длинными палками по бокам. Когда я уселась в первое, маг привычно устроился во втором и едва заметно кивнул крепким амбалам, стоящим по двое с каждой стороны. Они взялись за ручки, приподняли носилки и почти побежали в ту сторону, куда умчался принц.

Ехать в этом кресле было намного спокойнее и удобнее, чем на руках у Роула… почему же мне с такой тоской вспоминается уютное тепло его уверенных рук? Ведь не настолько же я дурочка, чтобы всерьез воспринимать внимание этого красавчика?

С тех самых пор как проснулась на мягкой постели в знакомой комнате, где несколько дней назад невольно подслушала их мерзкий разговор, принц окружил меня заботой и участием, и я ничего плохого от него не видела. Он живо интересовался моим самочувствием и выспрашивал про вкусы и привычки.

Вот только, если хорошенько вдуматься, все это может ничего не значить! Возможно, он хладнокровно просчитал, что проще меня очаровать, прикормить и потом спокойно пожинать плоды своей предусмотрительности?