в доме воцарился настоящий хаос. Раньше я никогда не задумывалась о том, какое влияние может оказывать один человек на жизнь прочих. Казалось, с болезнью управляющей ничего не должно было измениться. Вся прислуга работала, как и прежде, старательно и прилежно, все были на своих местах и выполняли любые распоряжения господ, но… Каждое дело теперь сопровождалось необъяснимой суетой, спорами. То тут, то там появлялись недосмотры и недоделки. А однажды даже случилось так, что обед господам был подан с опозданием почти на час. Произошло это, потому что две кухарки, ещё с вечера поругавшиеся между собой из-за какой-то ерунды, вздумали продолжить конфликт с утра. Дело дошло до драки, в результате которой одна из кухарок уронила кастрюлю с почти уже приготовленным бульоном. Кухарок, конечно же, разняли, но приготовление обеда пришлось начинать заново.

Вполне естественно, что эта неприятная ситуация рассердила миссис Вильерс. Она вызвала всех работников кухни к себе и долго отчитывала. Меня не было при этом, но я видела, какими расстроенными вышли кухарки от хозяйки. Лица у них горели от стыда, а глаза некоторых казались заплаканными. И всё же, несмотря на все беспорядки, миссис Вильерс не спешила назначать нового управляющего. Как и все в доме, она до последней минуты надеялась на то, что миссис Харрис всё же поправится.

Похороны миссис Харрис были многолюдны. Проститься с ней захотели не только те, кто служил в господском доме, но и многие деревенские жители. Миссис Вильерс не была против. Прощание организовали прямо во дворе у главного входа. Здесь же был подготовлен и навес, под которым установили столы с поминальным угощением для прислуги и деревенских.

Гроб установили перед лестницей, ведущей ко входу в дом. Миссис Вильерс и мисс Джоан стояли на нижней ступени лестницы прямо у гроба. Кормилица, качавшая на руках дремлющего Джорджа, держалась немного позади. Я же стояла рядом с миссис Вильерс, а остальная прислуга разместилась во дворе по другую сторону гроба.

Прощание началось в полдень. Отец Браун, одетый в чёрную сутану, прочитал молитвы над усопшей. Несмотря на свои преклонные лета, священник был весьма энергичен и бодр. Его низкий, бархатистый, но в тоже время громкий голос был слышен в каждом уголке двора. Почти все присутствующие плакали. Миссис Вильерс тоже плакала. Прежде я никогда не задумывалась над тем, была ли она близка с миссис Харрис. Они почти не разговаривали. Миссис Вильерс давала распоряжения, а миссис Харрис их выполняла. Но сейчас, глядя на слёзы миссис Вильерс, я поняла, что миссис Харрис для неё была своего рода символом порядка и покоя в доме. С этого дня жизнь в доме миссис Вильерс должна была перемениться навсегда.

Отец Браун пришёл на прощание с миссис Харрис не один. Чуть в стороне от старого священника я заметила его пожилую супругу и сына. После того, как отец Браун окончил чтение молитв и люди стали подходить попрощаться с усопшей, миссис Браун и молодой мистер Браун подошли к миссис Вильерс, чтобы засвидетельствовать ей своё почтение.

– Миссис Вильерс, – заговорила миссис Браун, оказавшись рядом. – Примите наши искренние соболезнования. Миссис Харрис была ответственным работником и хорошим человеком.

– Благодарю вас, миссис Браун, – ответила госпожа, слегка склонив голову.

Я заметила, что миссис Браун, не уступавшая по возрасту своему супругу, относилась к миссис Вильерс с почти материнской теплотой. Я предположила, что отец Браун, возвращаясь домой после очередного посещения госпожи, вероятно, делился с супругой своими переживаниями относительно судьбы и здоровья миссис Вильерс, и теперь миссис Браун, будучи, очевидно, от природы человеком весьма добросердечным, воспользовалась представленной возможностью и, поддавшись чувству сострадания, решила оказать посильную помощь моей госпоже. Вообще, миссис Браун производила впечатление женщины недалекой, но очень порядочной и доброй. От неё словно бы лучилась уютная теплота.



Иными словами, миссис Браун произвела на меня самое приятное впечатление, чего нельзя было сказать о её сыне. Молодой мистер Браун, Оливер, как представила его мать, на церемонии прощания выглядел очень отрешённым. Вероятно, он не был знаком с миссис Харрис и пришёл сюда только потому, что здесь были его мать и отец. На вид Оливер был не многим старше меня годами, носил скромную одежду, свойственную его положению, но было в нём что-то, что, как мне казалось, противоречило его облику. Он был красив, но словно бы пытался спрятать эту красоту напускной скромностью. Осанка его была ровной и даже несколько горделивой, что никак не вязалось с простотой одежды. Встретившись с миссис Вильерс, он поприветствовал её согласно приличиям, но в этот момент во взгляде его тёмных глаз мелькнуло что-то… Мне сложно это назвать. Быть может, это удивление… Или интерес… Или, может быть, внезапно развеянная скука… Не знаю. Знаю лишь, что взгляд этот мне не понравился.

Миссис Вильерс же почти не обратила внимания на молодого мистера Брауна. Едва поздоровавшись с ним, она перевела свой взор на миссис Браун.

Пожилая дама тем временем продолжала говорить:

– Миссис Вильерс, если у вас будут сложности с поиском замены для миссис Харрис, вы смело можете обращаться ко мне. Я знаю нескольких женщин из деревни, кто смог бы отлично подойти на эту работу.

– Спасибо за заботу, миссис Браун, – госпожа слегка улыбнулась. – Думаю, у меня есть человек, подходящий на эту должность.

– Вот и замечательно, миссис Вильерс, – кивнула пожилая дама. – Замечательно. Но вы всё равно не забывайте о нас. Мы с мистером Брауном всегда готовы прийти к вам на помощь. Если вам что-то понадобится, сразу же обращайтесь. Можете присылать слуг, а можете и сами приезжать. В нашем доме вам всегда рады.

– Спасибо, миссис Браун. Вы очень добры.

Находиться в обществе долгое время миссис Вильерс не могла и потому, дав мистеру Хиллу распоряжение приглашать господ на поминальный обед, отправилась к себе, попросив меня сопроводить её. Когда мы оказались в спальне, миссис Вильерс села в кресло, стоявшее около окна, и внимательно посмотрела на меня. Я осталась стоять, ожидая её приказаний.

– Бетти, – начала она крайне серьёзно. – Сколько тебе лет?

– Скоро будет восемнадцать, госпожа, – ответила я, несколько смутившись. Вопрос, заданный госпожой, показался мне неожиданным.

Миссис Вильерс немного помолчала, словно бы размышляя о чем-то, что её очень тревожило, а потом сказала:

– Бетти, я хочу, чтобы ты заняла место