На подходе к дому я замерла. Меня охватила волна паники. Что, если Дэн уже там? С бутылочкой кислоты или бензина… И прощай Женькино пусть не очень красивое, но все-таки родное лицо.

Нет, как это позорно – бояться собственного двора. Каждой тени от машины, каждого незнакомого парня. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Нет, мне явно нужно что-то делать с этим. Я нырнула в подъезд и наконец позволила себе отдышаться. Лифт, знакомая площадка. И несколько ромашек в дверной ручке…

Я рванулась от них в сторону, как Варька от парика. Разве что не завопила, закрыв рот ладонью. Стоп, Женя, без истерики. Это мог быть кто угодно. Это могла быть просто глупая шутка. Да в конце концов кто-то мог просто ошибиться дверью… Но ромашки молча взирали на меня своими чуть квелыми головками. Дэн знает, в какой квартире я живу. И никакие кодовые замки ему не преграда. Я никак не могла заставить себя прикоснуться к подрагивающим на сквозняке лепесткам. Наконец, собравшись с силами, я вытащила ромашки из дверной ручки и выбросила. Кажется, они обожгли руку даже через перчатку. От звонка мобильного я вздрогнула так, словно это был погребальный колокол.

– Жень, ты как там, остыла? Как там твой маньяк, не отстал еще? – Иногда Настин оптимизм начинает раздражать. А уж ее попытки сначала выяснить мое настроение, а потом начинать разговор…

– Отстал, как же. Подарок вот мне прислал… – выдохнула я.

– Кошечку? – С ужасом переспросила Настька. – Мертвую?

– Ты смотришь слишком много фильмов. Так далеко у нас все еще не зашло. Пока только букет.

– Но это ведь романтично!

– Настя, в реальность вернись! – напустилась я на подругу. – Он оставил их в дверной ручке. Значит, выяснил номер квартиры, в которой я живу. И может теперь в любой момент в подъезде меня поджидать… – Чем дальше я говорила, тем страшнее мне самой становилось. В результате в квартиру я ввалилась в полуобморочном состоянии. Мама сидела дома и листала какой-то огромный буклет.

– Benvinguda! Ты куда убежала? Хорошо еще, что Леша мне ключи оставил. Женя, нужно как-то начинать думать о том, что ты тут не одна живешь…

Только мама умеет совершенно безобидную фразу произнести таким тоном, что чувствуешь себя настоящим Джейком Салли, который променял родную планету и человечество на трехметровых синих недокошек. Я втянула голову в плечи. Ужас все еще не отпустил меня, но теперь к нему примешалось чувство вины за то, что я забыла, что у мамы нет ключей от квартиры.

– Ладно, на первый раз прощаю. Ты на свидание к этому парню бегала? Я пытала Настю по телефону, но она держится, как настоящий новильеро.

– Ага. Вырастет – будет быков парфюмами забрызгивать до смерти, – огрызнулась я. Злость на Настьку за то, что я сама выложила ей свои проблемы, а она заложила меня Варьке с Птицей, тут же вспыхнула снова.

– Женя, мне кажется, ты как-то сосредоточилась на негативных эмоциях в последнее время. Нужно ведь видеть не только темные и неприятные стороны жизни…

Я умоляюще закатила глаза. Вот почему я не могу долго общаться с собственной мамой. Она тут же начинает заливать про высокие материи и творческие сущности. У нее должна была родиться Варька. В крайнем случае – Настя. Почему у нее получилась я?

– Я стараюсь их не замечать. Но мне их kind of тыкают в нос! – Перед глазами тут же появились ромашки в дверной ручке.

– Перестань. – Мама, обдав меня облаком духов и туманов, прошла в кухню и принялась чистить апельсин. – Ты ведешь себя как ребенок.

– А я и есть ребенок!

– Jo, que coñazo! В следующий раз я тебе так и скажу. Ох, Женя, ты хотя бы думала над тем, что я тебе сказала? Почему все всегда должно быть по-твоему или никак?

– Потому что по-моему всегда правильно! – Я ощутила совершенно детское желание притопнуть ногой, как Козарева. Но вместо этого я стянула и кинула дубленку в угол, хотя никогда себе такого не позволяю.

– Знаешь что? Неудивительно, что у тебя проблемы с этим мальчиком. Люди, которые всегда считают себя правыми, очень трудны в общении!

– А с чего ты взяла, что он всегда считает себя правым? – изумленно переспросила я.

– А с чего ты взяла, что я о нем?

Мы с вызовом уставились друг на друга. Стало слышно, как часы в коридоре отстукивают секунды и завывает ветер за окном. Мама сдалась первой.

– Ладно, это твоя жизнь, и все решения принимать тебе. Но иногда стоит подумать, прежде чем отталкивать людей, которые для тебя важны. Силу характера ты этим, может, и продемонстрируешь, но насчет ума и, главное, наличия сердца – я уже не уверена.

Черная Королева гордо выпрямилась и произнесла:

– Королевы в сделки не вступают!

«Лучше бы они в споры не вступали», – подумала Алиса.

В последнее время отделаться от подружек не представляло труда. Варвара после школы убежала к Поэту на какой-то семинар, Ярику нужно было на тренировку, а Настя вдруг изъявила желание самостоятельно подготовиться к проверочной работе по информатике. Неудивительно – после того как я зажала ее в туалете и высказала все, что думаю насчет ее самодеятельности. Она даже не спросила, почему я ей этого не сказала сразу по телефону. Правда, даже после такого желание Насти самостоятельно ковыряться в работе было подозрительным. Последний раз, когда они с Ласкиной «компьютерную грамотность» демонстрировали, мне пришлось чистить наш сайт podruzhki.ru несколько дней, как сумасшедшей. Но мне нужно было все-таки собраться с силами и позвонить этой женщине из детской комнаты милиции плюс отделаться от настойчивого желания моей старшей сестрицы со мной поговорить. Она утром прислала краткую и метко характеризующую ее саму эсэмэс: «Ты приедешь ко мне сегодня в три». Естественно, считается, что у меня нет ни собственных интересов, ни планов на день. Я предпочла подчиниться. Вике, с ее страстью строить всех и вся, лучше не перечить, хотя еще Эзоп говорил, что надменный и упрямый делает все по-своему, не слушает ничьих советов и скоро становится жертвой своих заблуждений. Будем верить, что это только про нее, а не про меня тоже.

Влад больше не звонил. Мысль о том, в какой форме Аллочка донесла до него нашу беседу, отдавалась неприятным сосущим чувством в солнечном сплетении. Что именно она ему соврет или уже соврала? Что я вцепилась ей в волосы и вопила «не отдам», пока нас официанты не разняли? Нет, это практически реклама мне, такого кретина, как Вил, это только впечатлить может. Наверное наоборот, скажет, что я плакала и умоляла не отнимать у меня единственное счастье в жизни.

Вика с тремя подругами снимала квартиру в районе ВДНХ. Помнится, совсем недавно я завидовала этому факту, но каждый визит к сестре вдруг заставлял меня чувствовать себя самой организованной персоной во вселенной. Квартира – некогда нормальная двухкомнатная, вечно походила на бункер какой-то партизанской организации. У двери кипы листовок и плакатов – остатки очередной акции, кажется, по защите химкинского леса… Я понятия не имела, зачем Вика хочет меня видеть, но ничем хорошим явно не пахло.