а купеческая редкая проходила без того, чтоб он на ней не побывал.

В одно прекрасное время вздумал Стенька покататься по Волге. Ехал Волгой вверх, доехал до Спасского уезда, Казанской губернии, до села Болгар. Вздумалось ему тут закусить. Подворотили, вышли на́ берег, идут селом. Попадается им навстречу девка двадцати-семи лет; поздоро́вкался с ней:

— Здравствуйте, красна девица!

— А вы что за люди?

— Мы купцы. Не слыхали чего про Стеньку Разина?

Вдруг девица испугалась, что такой разбойник селом идет.

— Зачем вы сюда идете? Чего вам надо?

— Мы вот есть захотели, не знам куды зайти.

Сквозь зубов девка сказала:

— Милости просим к нам! Я накормлю!

— А где твой дом?

— А вот на берегу Волги угольная хата.

Повела девка в свой дом, посадила за стол, напоила и накормила. Степан и говорит:

— Нельзя ли, голубушка, с тобой познакомиться?

— Отчего же, можно.

И с этого время стал Стенька к ней частенько ездить. Стала девка богата, так что первая на селе, и вздумала как бы его изловить. Раз он приехал к ней и говорит:

— Ну-ка, сходи, принеси четверть водки!

Та побегла́, сказала старшине, что приехали к ней разбойники. Старшина взбулгачился, нарядил народу, и окружили дом. Она принесла водки; они стали пить. Тут гамя́т:

— Давай его сюда! Иди к нему! Чего глядеть-то? Тащи его!

Но никто ничего сделать не мог. Попил Стенька, погулял и опять отправился на свое место. Народ только поглядел на него.

Прожил Стенька в Жегулях семь лет, изобрал себе удобное место напротив Бирючей косы. Места эти не были забраты, он и думает сам себе:

— Если итти упорством, то нам ка́бы осилить, а помоги никакой нет.

Вдруг рано утром приходит неизвестный человек с письмом от Афанасья Степанова:

— Степан Степаныч, прошу вас испытать силы. Я уж стал восемнадцати лет, я забрал город Ленбу́рг.

И думает Степан:

— Неужли́ это сын ко мне пишет?

Отвечает:

— Кто есть ты такой за Афанасий Степаныч?

Сам поехал к Бирючей косе и делает упорство на неприятеля (Турка) и уси́льством сбили их с позиции на Бирючую косу; забрали их в плен живьем. Утром, на солнечном всходе, приходит человек, приносит письмо:

— Любезный мой папаша, я буду к вам в гости, в город Астрахань, а неизвестно когда!

Так он этому письму обрадовался! Взошли они на Теплый остров, построили себе огромный дом. Между тем пока он строил, сын приехал в Астрахань, гуляет по городу, не признает никого, никому шапки не скидат: ни господам, ни чиновникам, ни простонародью. Стали люди замечать, что он не из простых: либо из чиновников, либо из раскольников. Донесли губернатору. Губернатор сказал:

— Когда пойдет, доложите мне.

Вдруг вышел самый этот разбойник. Губернатору слуги доложили, что он идет. Губернатор вышел из ворот и пошел навстречу. Тот ему никакого не отдает почтения.

— Что ты есть за человек?

— А на́што тебе? — отвечает Афанасий.

Закричал губернатор:

— Доржи его и посадить в темницу!

После того Стенька приехал в Астрахань-город и узнал, что сын его в тюрьме, а кто посадил не известно. Долго он жил в городе и все разузнавал. В один праздник ему один человек и сказал, что сына его губернатор посадил. Когда ударили к обедне, стал народ съезжаться, идет губернатор. Стенька стоял на паперти, взял губернатора за руку и повел на колокольню. Взвел его на нее и вскричал:

— Вот! Не ешь сладкую конфету, а попробуй луковицу с хреном!

Взял его в беремя и говорит:

— Ну-ка, как кошка вывёртыватся? Встанешь ли ты на ноги как она?

И спустил его в окно за добродетель сыну своему. Вышел Стенька из церкви и пошел прямо в тюрьму и сына выпустил; подвел его к губернатору и спрашиват:

— Узнал ли ты своего неприятеля? Вот он тебя в тюрьму посадил, а сам летать захотел с колокольни, а садиться-то не умеет!

Попрощались сын с отцом.

— Ну, сын, далеко ли пойдешь?

— Я топерь отправлюсь в Пе́рьму.

— Да как ты ее заберешь?

— А как вы Бирючью косу забрали, так и я заберу.

И пошел Афанасий в свою шайку. (У него немного было: сто-семьдесят пять человек). Приехал в шайку, проздравил себя, что «был де я таким-то губернатором посажен в тюрьму и был в ней семь дней, покуда отец меня не выпустил, а сам губернатор вздумал полетать, а садиться не умел. Теперь, братцы, в Пе́рьму упорством пойдем!»

Собрались и сделали войну — боже упаси! Забрал Афанасий Пе́рьму и шестьсот человек в плен. Когда Стенька узнал об этом, был очень рад и пошел упорством в Самарску губе́рню и забрал небольшую речку Урал. Поселились тут все подданные Стеньки, а он их наградил землею и лугами, и лесом, и рекой Уралом.

— Если кто, — говорит, — будет у вас отбирать, то сделайте упорство!

Больше он в войну не пошел, и задумал Стенька отпустить свою Марью с малыим дитём; поехал в Жегулинские горы домой. Приехал, видит, что Марья лежит на кровати мертвая. «Ну, бог с ней! Ладно, что не захватил». Так и оставил.

После того стало ему скучно.

— Дай поеду на Каспи́цкое море!

Расправил свою толстую кошму, сел на нее и поехал к Каспицкому морю. Ехал не больше трех часов, приехал к столичному городу в Персии; видит: гуляет на балкону прекрасная королева Елена; вздумал; «Как я ущельем к городу проеду? Дорога тесная». Напустил воды, подъехал и взял ее с балкона, посадил на кошму и увез на Теплый остров. Приезжает в дом, встречают его служащие.

— Ну, братцы, проздравляйте меня с победою! Чего желалось, то я получил! Теперь мы займемся пои́наче работать. Надо хлеба на́ зиму заготовить и всего. Съездите-ка в город Астрахань!

Поехали двенадцать человек, тринадцатый есаул, Абсалям. Приезжают; высмотрели богатеющего купца магазин. Вот есаул и говорит:

— Не поживимся ли малость?

Подрезали жестяную крышу и один из ловких влез туда и давай оттуда все переть.

— Что, будет? Кажись все я повыкидал?

— Да вот пошарь-ка, нет ли еще? На одну подводу не хватит.

Стал разбойник шарить и нашел: висит что-то.

— На крюку что-то висит; я вам не выкинул!

А это была кунья шуба с бобровым воротником. Выкинул ее оттуда и сказал Абсалям:

— Вот так шуба! Как бы ее от атамана скрыть, чтобы мы от нее поживились?

Положили на́ воз и отправились домой. Часу в первом ночи остановились лошадей кормить на большой поляне, в лесу, не доезжая пяти верст до Волги. Перед самою зарей вдруг есаул сделал тревогу.

— Что вы,