Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Крис, ты не в себе, — сказал детектив.
— Не делай из меня больного, ты не лучше меня! — крикнул он ему в лицо.
Мне стало страшно за Даниэля, но больше я переживала за звук, который всё не прекращал звучать, и казалось, что с каждым разом поднимался на октаву выше, доходя почти до писка, от которого хотелось закрыть уши.
— Что это такое? — спросила я, обращаясь к Кристиану.
— Сигнал, к началу моего шоу, — ответил тот, и зацепив плечом друга, вышел из комнаты.
Мы переглянулись с Даниэлем и пошли следом за ним. Я даже не решалась предположить, что же за шоу нам предстоит увидеть, но уверенность в том, что мой бывший напарник не позволит случиться чему-то непоправимому, всегда была со мной.
Чем ближе мы подходили к фойе, где стоял стеклянный шар, тем отчётливее становился слышен звук, а когда уже слышать его было невыносимо, он резко прекратился, зато более ужасающее зрелище ждало нас. Дети, которые находились внутри шара, пришли в себя, барабанили по стенкам и громко кричали, и хотя снаружи стояла тишина, по губам можно было прочитать, что они просят о помощи. Я кинулась к шару в попытке найти дверь или какой-то механизм, который поможет открыть его, но Кристиан лишь рассмеялся, а затем сказал с призрением:
— Ненавижу, когда меня недооценивают.
— Сейчас же отпусти их, это всего лишь дети! Что они тебе сделали?!
— Дэн, как ты мог связаться с такой глупой девчонкой? — с насмешкой спросил он, а затем обратился ко мне. — Действительно думаешь, что я сделаю так, как ты скажешь? Единственный человек, ради которого я могу даже этот мир уничтожить, это он. — Кивнул парень в сторону детектива, который стоял поодаль. Со стороны могло показаться, что он ушёл глубоко в себя и не имеет ни единой мысли о том, что делать дальше, но я знала, что он продумывает план, поэтому мне требовалось выиграть время.
— Кристиан, мне действительно интересно узнать, чем закончилась история, — сказала я.
— Пока мы с ним оба здесь, она ещё не закончилась. Но я расскажу, что было дальше. После того, как я согласился научить его улыбаться, мы пошли в мою палату…
Десять лет назад. Больница
— Проходи, — сказал я, открывая дверь и пропуская вперёд нового друга. — Можешь сесть, где тебе удобно.
— Твой отец позаботился о том, чтобы тебе здесь было комфортно, — заметил Даниэль, оценив каждую деталь.
— Это всё фальшь, — то ли с грустью, то ли с обидой ответил парень. — Я бы предпочёл обычную палату, но чтобы родители относились ко мне иначе. Связи и деньги решают многое, но они не приобретут твоего доверия.
— Сколько тебе лет?
— Скоро будет пятнадцать.
— Как и мне. Для своего возраста ты очень глубоко мыслишь. Мне редко удаётся поговорить с человеком, который бы соответствовал моему мышлению.
— Честно говоря, мне тоже, но по большей степени из-за контроля родителей и нехватки времени.
— Хотел бы я сказать, что понимаю тебя, но это будет ложью, а я привык говорить то, что думаю, независимо от того, как человек воспримет это.
— У тебя должно быть хорошие отношения в семье.
— Если бы я мог понимать, — произнёс он, и видимо за этими словами скрывался огромный смысл. — Так что ты хотел мне показать? — спросил он после неловкой паузы.
Я подошёл к журнальному столику и взял альбом, заполненный эскизами. В течение недели листы один за другим пополнялись всё новыми рисунками. Какие-то были раскрашены в яркие цвета, некоторые оставались, заштрихованы черным карандашом, но их объединяла одна тема, и мне очень хотелось поделиться своими работами с Даниэлем, хотя я всё ещё сомневался в них.
— Вот, — сказал я, протянув ему альбом.
— Снежные шары, — ответил он, листая страницы.
Я ждал его оценки, будто от неё зависела моя жизнь. Иногда он по несколько минут всматривался в тот или иной набросок, проводил кончиками пальцев по линиям, а когда дошёл до последнего, который я с особым старанием пытался изобразить, посмотрел на меня и сказал:
— Это же мы. Ты видел меня всего раз, но так чётко нарисовал каждую мою черту.
— Ну, тут я немного схитрил, — честно признался я. — Нашёл твой профиль в Instagram и рисовал по фотографии. Надеюсь, ты непротив.
— Я знаю, что такое восхищение. И даже если не могу выразить его, то могу сказать, что твои рисунки действительно поражают.
— Правда? — немного сконфуженно, из-за того, что его не так часто хвалили, поинтересовался Крис.
— Да, — подтвердил свои слова тот. — Мне нравятся снежные шары. Было бы неплохо, если бы по твоим эскизам сделали оригиналы.
— Когда я выйду отсюда, и стану независим от родителей, то обязательно воплощу твою идею.
Да, в итоге подросток Крис со взрослыми мыслями, но наивной душой собрал целую коллекцию хрустальных шаров, чтобы однажды показать её тому, кто вселил в него веру в себя и свои мечты. Но выросший Кристиан, уже познавший предательство, прямо сейчас стоял перед тем, кому он беспрекословно доверял, а снежный шар больше не был добрым воспоминанием, он стал орудием для мести.
Глава 12
Десять лет назад. Больница
Поговорив ещё немного, я проводил Дэна до выхода из больницы и боясь передумать, выпалил свой вопрос на одном дыхание:
— Сегодня я отлично провёл день. Ты ведь придёшь в следующую среду, могу ли я снова встретить тебя?
— Конечно. Только не жди меня у кабинета, я сам приду к тебе в палату.
— Хорошо. Тогда ещё увидимся.
— Да, пока, — сказал он, и уже сделал несколько шагов, прежде, чем я остановил его ещё одним вопросом:
— Можно я напишу тебе?
— Да, — вновь согласился тот, слегка повернув ко мне голову.
Я готов был подпрыгнуть от радости, но сдержал свой порыв, потому что хоть меня уже и не так волновало, что подумают люди вокруг о моём внезапном приступе веселья, не хотелось давать им лишний повод для разговоров. Поэтому я ликовал внутри, смотря, как темно-синяя куртка друга скрывается за поворотом, а затем поднялся к себе и крепко обнял Джуди, которая расставляла на столе тарелки с обедом.
— Что на тебя нашло? — спросила она, заранее зная ответ. Но её женская сущность хотела знать всё в мельчайших подробностях. — Сначала поешь, а я пока отнесу еду в соседнюю палату, а когда вернусь, ты всё мне расскажешь.
— Угу, — буркнул я, вцепившись зубами в мягкую булочку.
— Не спеши, не хватало ещё, чтобы ты подавился.
— Слушаюсь вас, мэм, — ответил я, проглотив кусочек.
Когда все тарелки были благополучно мной опустошены