Зато побежали буковки у Константина перед глазами.

Тело умертвия рассыпается в пыль, пыль уносит неизвестно откуда взявшийся ветер… Лишь пара костей осталась на том месте, где только что было чудовище. И пергамент… Наверное кусочек кожи твари этой…

Ту-ду-ду-ДУУУ!!!

И в сознании взрываются уже две огромные цифры. Единица и Нуль. Господи, помилуй, неужели предсмертное проклятие этого адского создания??? Опять единица? Неужто, сызнова все начинать? Куда делась девятка???

Но чувство то, как тогда, когда его крестьяне благодарили… Светлое, радостное. Ну-ка, что там с этим, как его… Меню.

О, снова пять очков нераспределенных. «Ну, что с ними делать, я знаю, — довольно подумал барон. И дважды нажал на вторую строчку, один раз на третью, четвертую и пятую. Закрыл меню. — Так, негоже тут сидеть, нужно идти Лихомана ис…»

И в этот момент началось.

Полезли умертвия, будто взбесились. Со всех четырех сторон. Благо, больше, чем по одному в каждый из проходов не помещалось, но они все лезли и лезли. Константин, запрыгнув на постамент, крутился на месте как помешанный, наносил яростные удары по головам, плечам, рукам…

Его хватали, пытались стянуть вниз, но костяные пальцы бессильно соскакивали, не в силах удержать мощные ноги барона.

«А почему без кос-то скелеты? — подумалось рыцарю. — Нет, хорошо, что без кос, конечно, но почему? Митрофан же говорил — с косами… А они с голыми руками, и вообще голые. Причем поголовно женщины бывшие. Хоть и ссохлись, но пол их все равно ясен. И волосы у каждой, хоть редкие да спутанные, но длинные, ниже колена… А у некоторых — так и вообще по земле волочатся…»

Вот одно из чудовищ рассыпалось пылью. Второе. Третье. Еще одно. И еще… Это сколько уже будет? Крестоносец громко читал «Отче Наш», и при каждом выкрике очередной строчки мертвецы немного подавались назад, тесня сзади напирающих…

Белая полоска почти опустела. Меч будто впятеро тяжелее стал.

— …И избавь нас от лукавого!!! АМИНЬ! — небо озарилось вспышкой, и сквозь щели каменных плит рыцарь увидел осыпающихся прахом мертвецов. Тех, что находились снаружи. А вот те, что в склепе, уцелели. Ну да их тут — всего ничего… И рыцарь, воодушевленный грядущей победой над силами тьмы, с еще большим энтузиазмом принялся рубить тянущиеся к нему костяные руки.

Снизошел Господь! Выручил! Лично вмешался, дабы помочь своему крестоносцу! Константин был на вершине блаженства… Вера его укрепилась бы, если бы и так не зашкаливала на сто десять процентов от теоретически возможного максимума.

Несколько раз рыцаря сильно били по ногам. Но, то ли сапоги спасали, то ли Стойкость, в которую он уже, по совету старосты, два раза по два очка вложил, помогала, а было почти не больно. И красная полосочка сильно не уменьшилась, так, лишь на капельку.

Зато, вот, белая снова опустела уже наполовину, уставать начал рыцарь. А синяя — так и вовсе иссякла, мгновенно, как только он «Аминь» сказал в прошлый раз. Но произошло тогда «Ту-ду-ду», причем не одно, а сразу несколько, и все полосочки восполнились. Теперь белая снова почти пуста. Зато синяя — полна. Осталось лишь два волосатых скелета… Не буду пока Господа беспокоить. «Справлюсь, с божьей помощью, и без божьего чуда», — подумал крестоносец.

У одного из них полоска почти пропала, и двигается скелет заторможено, хромая на обе ноги разом. А вот второй — почти целый и довольно шустрый. Или шустрая? Шустрое… Барон уже давно увязал длину полосочки с остатками сил умертвия. Не жизни, какая жизнь у адской твари, прости Господи, а именно силами. Как полоска исчезает — скелет рассыпается. Умный рыцарь Константин Полбу, просто неграмотный. А вы все дурак, да дурак. Не дурак. Дураки, как уже ранее говорилось, еще в предыдущем походе повывелись.

Удар, и недобиток превращается сначала в добитка, а потом в прах. И очень вовремя — очередное «ту-ду-ду» с разлетающимися цифрами один и девять… Ну вот, девятка вернулась, слава тебе Господи! И белая полосочка вновь восполнилась. Хорошо, а то уже руки болели, меч еле-еле поднимали… А тут, силы вернулись, будто сама дева Мария улыбкой одарила.

— Славься Христос! — и сверкнувший молнией меч пробивает глазницу умертвия. Оно злобно шипит, покрывается бело-голубыми искрами и осыпается пылью.

— Благодарю тебя, Господи! Не оставил в трудный час верного воина своего! — во все горло заорал крестоносец. — Аллилуйя!!!

Из-за стен склепа раздались странные звуки… Будто скрутило кого и вырвало. Причем неоднократно… И звуки-то какие противные да громкие…

Константин перехватил поудобнее молниеносный меч и осторожно выглянул. Оценил обстановку. Моргнул. Сглотнул. Быстро спрятался. Господи, ты боже мой… Вот это чудовище… Куда там скелетам! Пусть и с волосами…

«Может, тут, внутри, до утра отсидеться», — мелькнула малодушная мысль. — Сюда-то он точно не пролезет… Константин поймал мысль за голый крысиный хвост и пинками вытурил из сознания.

Глубоко вдохнул…

— ДЕС ВААААЛЬТ!!!

Лихоман, а это, без сомнения, был именно он, чувствовал себя неважно.

Константин его сразу узнал, все приметы на лицо. В буквальном смысле. Щеки — во, глаза — во, зубы — во-о-о! Все в наличии. Только вот, не сказал Митрофан Силович, что и сам Лихоман — во! А то и вообще о-го-го.

Огромная голова серо-бурого цвета, на рахитичных ножках, высотой с двух Полбу точно. А это значит — почти четыре метра. Ну и в ширину столько же. Тоненькие, по сравнению с размером головы, будто усохшие ручки, все равно толщиной с бедро рыцаря, растут из тех мест, где, по идее, должны быть уши.

Занимался Лихоман странным делом… Ходил между склепами, собирал оставшиеся от умертвий косточки и пожирал. Пожрав несколько штук, напрягался и отрыгивал. Мелких таких лихоманчиков, кругленьких, лупоглазеньких, в отличие от него — розовых. Без ручек, без ножек. Просто шарики с ротиками, носиками и глазками. И с веснушчатыми щечками.

За ним уже катились пять или шесть таких вот… колобков. Константин не знал, кто такой Колобок, слово всплыло само.

И вот что еще бросилось в глаза внимательному рыцарю. Буковки и циферки над головой головы… Хм… как-то сумбурно… Над Лихоманом. Да, над ним. Фиолетовые. А что означает фиолетовый цвет, Боромир не пояснил. Циферки-то так себе — три и нуль. А у Полбу один и девять. «Ну, моя девятка эту тройку только так перекроет», — думал рыцарь, с громким криком несясь на урода.

Колобки, тоже с фиолетовыми буковками, все поголовно щеголяли гордой единицей. Их барон вообще в расчет не принимал.

— Боромир, ну договаривались же… — обернулась к рыцарю голова. — О, ты не Боромир!!!

— Во имя Господа-а-а-а! — и крестоносец, высоко подпрыгнув, вонзает искрящийся молниями меч в левый глаз чудовища. Мелкие колобки с громкими «ми-ми-ми» прыснули в стороны и попрятались меж каменных глыб.