Лед на оконном стекле постепенно растаял, и я вновь могла видеть, что творится в мире.

В конце февраля главный забияка нашего класса начал коситься в мою сторону. Звали его Люк, и он уже несколько раз оставался на второй год, так что был на голову выше остальных. Он вечно ходил в одной и той же серой грязной майке, свободно болтавшейся на бочкообразной груди. Ноздри его временами грозно раздувались, и даже мистер Богарт, казалось, предпочитал с ним не связываться. Люк приставал ко всем вокруг. А если ребята осмеливались дать сдачи или огрызнуться, это его только подстегивало и Люк приходил в ярость. Ноги были его главным оружием, и он любил повалить противника на землю, а потом пинать его. Ходили слухи, что однажды, когда кто-то толкнул Люка головой в живот, он вытащил нож и пырнул обидчика. А еще он произносил множество слов, которых я вообще не знала, вроде «хер» или «плять».

Я спросила Аннет, что такое «хер».

— Это всем известно, — уверенно улыбнулась она. — Это означает «какашка».

Незадолго до этого Аннет сообщила, что на следующий год собирается в частную школу «Харрисон». А я, разумеется, должна была перейти в государственную среднюю школу. Как же я без подружки?

Мы простились с мистером Элом. Грузовик увез большую часть его товаров, но несколько складных стульев и матрас он оставил нам.

— Большое спасибо, мистер Эл, — поблагодарила я. Как чудесно, что теперь у меня появилось собственное место для сна.

— Ммм сай, — попытался он изобразить «пожалуйста» по-кантонски.

— У вас очень хороший китайский, — соврала я. К счастью, я-то знала, чему его учила, поэтому могла догадаться, что он имеет в виду.

— Ну, красотки, берегите себя. — На прощанье он крепко обнял каждую из нас. Он него пахло табаком.

— Да будете вы сильным и здоровым, как дракон, — тихо пробормотала Ма. Из хозяйственной сумки она выудила короткий деревянный меч, купленный в магазине для кунг-фу в Чайнатауне. Протянула подарок мистеру Элу.

Широкое лицо расплылось в улыбке, он провел пальцем по резьбе на рукояти.

— Она говорит «Доброго здоровья», — пояснила я, не зная, как перевести остальное. — Это надо класть под подушку.

— Зачем? Такое серьезное оружие?

— Этот меч отгоняет беспокойство и дурные сны.

— Ну ладно. Если ты так говоришь. — Он улыбнулся в последний раз и направился в сторону подземки, размахивая мечом, как ниндзя.

Грустно, что магазинчик мистера Эла опустел. Я глядела сверху на соседнее здание, приподнимая краешек пакета на кухонном окне. Хотела еще раз увидеть чернокожую женщину с ребенком, которые жили в квартире над его магазином. Матери не было в комнате, но малыш, уже подросший, сидел в детском манеже. Он вцепился в сетку, широко раскрыв ротик, — видимо, плакал, — но никто не приходил.

Мне всегда больше нравились машинки, чем куклы, а уж настоящие младенцы меня вообще не интересовали, но тут мне вдруг захотелось подхватить его на руки и успокоить.

Весь март и даже апрель Люк продолжал косо поглядывать на меня, но я притворялась, будто ничего не замечаю. Он хватал девочек за волосы и целовал, когда мистер Богарт не видел. Однажды во время ланча я проходила с подносом мимо стола, за которым расположился со своими приятелями Люк, и он выставил ногу в проход. Я молча переступила и двинулась дальше. Ножки стула проскрежетали по полу, Люк резко подскочил с места.

— Эй, китаеза!

Я не обернулась. Поставила поднос на свое обычное место, рядом с Аннет, и тут на плечо мне опустилась рука. Инстинктивно я чуть присела, разворачиваясь, и рука слетела.

— Ух ты, вот это кунг-фу, — выдохнул один из мальчишек.

— Ты знаешь каратэ? — удивился Люк.

— Нет, — ответила я. И это была чистая правда.

— Знает, — настаивал тощий парнишка.

— Я хочу тебя проверить. Давай подеремся после школы, — спокойно предложил Люк, будто приглашая меня в гости, поиграть. И вместе с дружками вернулся за свой стол.

Аннет не сводила с меня глаз. Я вся дрожала.

— Ты чокнутая? — нервно спросила она, едва не взвизгнув от волнения. — Он же тебя убьет!

— А что я должна делать?

— Рассказать кому-нибудь. Хотя бы мистеру Богарту.

Я лишь молча посмотрела на подругу.

— Ладно, забудь. — Аннет задумчиво наморщила лоб. — Мама сегодня работает, так что забирать меня будет няня. Можно рассказать ей.

Я вспомнила их няню, такую серьезную и бесстрастную. Она не из тех, кому хочется довериться. Миссис Эйвери — совсем другое дело.

— Нет, ей я не хочу рассказывать.

— Но почему?

— Она не помогать. И я не ябеда.

— Слушай, Кимберли, — прошипела Аннет, — у Люка есть нож. Это нормально — рассказать взрослым.

Я покачала головой. Я боялась Люка, но еще больше боялась взрослых. Вдруг няня Аннет решит поговорить с Ма или с мистером Богартом? И тогда выйдет наружу все, что я скрывала от Ма, — подделанные подписи, проваленные тесты, дантист, табели, родительское собрание.

— Ладно, — Аннет схватила меня за руку, — тогда просто пошли со мной. Мы сядем в машину и уедем. А потом просто подвезем тебя до дома.

Очень хотелось согласиться. Но тогда придется показать, где я живу. И Ма ждет меня на фабрике. И все равно Люк будет приставать завтра или послезавтра. И все будет только хуже.

— Нет, — заявила я. — Я буду драться с ним.

Уроки закончились, и во рту сразу пересохло. Меня никогда прежде не колотили. Я, конечно, частенько видела драки в школьном дворе, но меня ни разу не толкнули, не пнули и не плюнули. И сама я никогда никого не била. Дома я занималась тай-цзи в парке вместе с Ма, но поскольку большинству из наших спортсменов было за семьдесят, то, чему мы учились, едва ли могло помочь в бруклинских уличных потасовках.

О предстоящей драке известно было всем, и плотное кольцо ребят окружило нас. Ритмичные крики «бей, бей, бей» разносились в воздухе, как барабанный бой. Лицо Аннет растворилось среди остальных, и я осталась в центре круга один на один с Люком. Он ждал: огромный серый военный линкор. Я едва доставала ему до подбородка и весила вдвое меньше. Люк был из того района Бруклина, куда даже почтальоны не решались доставлять корреспонденцию. Я жутко боялась и готова была отдать что угодно, лишь бы исчезнуть и никогда не оказаться на этом месте.

Но я не сбежала. Бежать было некуда. От ужаса меня охватил абсолютный покой. Ледяной холод сковал пальцы, но одновременно возникло странное чувство — смесь возмущения и упрямства. Я была звеном в длинной цепи поколений истинных воинов, мои предки — одни из величайших бойцов династии Тан, и я не имела права отступить, предать их. Размеренно, едва слышно я начала проклинать его по-китайски: у тебя сердце волка и легкие собаки, сердце твое сожрал грязный пес.