Это же в моё время нужно полнокровную сапёрную роту, да с полным комплектом техники задействовать. А тут обычные лопаты да малые сапёрные лопатки… Ну и немцы за рекой в качестве стимулятора. И всё равно – невозможно, невероятно, недоступно! Повезло мне с людьми. Что с сержантами, что с рядовыми. Очень хочется, чтобы все они дожили до победы.

Удивительно, но ночью нас не трогали. В семь тридцать прошёл завтрак, после этого все заняли свои места – и тишина. В перископ я видел, как фрицы завтракали в девять. И опять ничего. Чего же они ждут? Это выяснилось чуть позже. Танки, бронетранспортёры и грузовики на отметках 8 и 10 стали освобождать место. Это, соответственно, пять и семь километров. Ага, помнят вчерашнюю историю с миномётами, держатся подальше. А на освобождаемое место начали втаскивать тяжёлые гаубицы.

С ходу я увидел, что тут два вида орудий. Первые с относительно коротким стволом, судя по колёсам со спицами, ещё времён Первой мировой войны. Вторые выглядели куда более современно и опасно. И стволы длинные. Старых было много – я насчитал два дивизиона. А новых всего один – двенадцать штук. Точно свозят сюда со всей группы. Им тут долго топтаться нельзя, авиации в нашей армии хватает. Хотя я за два дня практически её не видел. Всё-таки Тюленев – странный командующий.

Я использовал переговорные трубы: пока не идёт бой, это вполне удобно.

– Расчёты, к бою. Первое орудие ориентировать по отметке 10. Второе по отметке 8. Осколочно-фугасными. Цель – тяжёлые гаубичные батареи противника. О готовности доложить.

После чего снял трубку телефона и вызвал командиров орудий.

– Так, мужики. Для нас эти батареи не страшны. Там калибр от силы 150 мм, а нам и 200 нипочём. Но вот тем, кто снаружи, как и пулемётным ДОТам, придётся тяжело. Так что постарайтесь.

И положил трубку. Тут больше говорить не о чем, пусть готовятся. А сейчас продолжил наблюдение за немцами. Да, опыта им не занимать. Гаубица – это вам не полевая пушка, в ней веса 3–5 тонн, а они их разворачивают очень быстро. За спиной зазуммерил телефон, Корда ответил и спустя минуту передал мне трубку.

– Здесь Грач.

– Кит на связи, как дела, капитан?

– Мои наблюдатели докладывают, что против нас разворачивают тяжёлые орудия, предположительно 105-мм. Что у тебя?

– У нас то же самое, но калибр побольше. Есть у тебя чем их накрыть?

– Нет, у меня только батарея «сорокапяток» да в окопах десяток АГ-2. Старых ещё, 39-го года выпуска. Но и на том спасибо. Я вышел на «главного», сообщил обстановку. Жду ответ.

– Тогда удачи.

– И тебе. Конец связи.

Да, пограничникам тяжко придётся. Я имею возможность проредить артиллерию немцев, а они нет. И комфронта ни мычит ни телится! Ведь уже сутки прошли с моего доклада. Да и капитан на них тоже выходил. И тишина. Может, ещё раз попробовать? Я повернулся к ординарцу – и тут в ДОТ ударил первый снаряд. А следом ещё и ещё. Опоздали!

Я слышал, как загремели запираемые двери орудийных казематов, и одновременно в переговорных трубах прозвучали доклады о готовности. Длинно говорить времени уже не было, и так затянули с открытием огня.

– Открыть заслонки, огонь без команды!

В перископ я видел, с какой скоростью били немцы. И это только старые гаубицы ведут огонь, новые продолжают разворачиваться. Повернул трубу к позициям стрелков. Там тоже вверх летит земля, а ещё дым поднимается, тяжёлый, густой. Значит, решили всё-таки поставить дымовую завесу. Первый выстрел наших орудий я не услышал, а скорее почувствовал. Снова повернулся к немцам.

Мои артиллеристы показывали класс, точность их стрельбы была потрясающая! На моих глазах одна из гаубиц разлетелась от прямого попадания. Сейчас и мои, и фрицевские расчёты соревновались на скорость стрельбы. Хуже было другое. К берегу ползли немецкие танки и бронетранспортёры. Кто-то из их командиров правильно рассчитал – пока орудия ведут контрбатарейную стрельбу, есть возможность подойти к мосту. Я схватился за телефон.

– Пулемётчики, к бою! Бронебойными. Прицел 4. По бронетранспортёрам противника…

Техника фрицев приближалась к мосту на максимальной скорости. Их командир сделал одну ошибку, всего одну, но это и позволило нам остановить атаку. Он послал вперёд бронетранспортёры с пехотой, хотел сначала захватить переправу, а уже потом пускать по ней танки. Этим я и воспользовался. Едва БТРы достигли отметки в 400 метров, я скомандовал:

– Огонь!

Ударили три пулемётные установки. 12,7-мм – это для легкобронированной техники смерть. К мосту, огибая ранее подбитую технику, спешили полтора десятка «Ганомагов». Точнее 17 штук. Пехота частью бежала, прячась за машины, частью сидела внутри. За восемь минут всё это практически перестало существовать. Тяжёлые пули дырявили корпуса как картонные. Бронетранспортёры горели, один взорвался, некоторые просто останавливались.

Солдатам было ещё хуже, пули буквально рвали их на части. Я не видел ни одного, кто выполз бы из этой мясорубки. Даже после того как я дал приказ прекратить огонь. Танки остановились, не доходя до места «расстрела» своих камрадов. Немцы особыми сантиментами не обладали. В бою вполне могли продолжать движение вперёд, даже если там и были свои раненые. Но на этот раз впереди была свалка металлолома, внутри которой вполне могли быть живые. И начни танкисты давить технику вместе с ними – своя пехота со свету сживёт. Тем более что стояли они тут вплотную.

Пока я оценивал позиции танков, артиллеристы закончили бить по дальней батарее и сейчас совместно добивали ближнюю. Похоже, фрицев здорово напрягли, потому что гаубицы продолжали вести огонь, несмотря на бешеные потери. Через пять минут залпом наших орудий опрокинуло последнюю из них. И сразу танки стали пятиться. Ну ещё бы! Теперь наши артиллеристы вполне могут пострелять и по этим стальным тушам.

– Орудия, бронебойным, выбор целей свободный, по пять снарядов… Огонь!

Первым выстрелом оба наводчика поразили один танк. Дальний! По-видимому, каждый решил, что второй начнёт с ближнего. Зато следующие четыре залпа уничтожили ещё два и вывели из строя ещё три машины. Оставшиеся в живых экипажи бежали в тыл, петляя как зайцы. Видели, что наши пулемёты делали с пехотинцами. Я приказал закрыть заслонки и прислать наблюдателя. Нужно было проверить, что делается на позициях стрелков.

Пошёл я вместе с Кордой. Только после окончания боя я сообразил, что не видел происходящего на флангах. Так что снаружи могли ждать неожиданности. И что интересно, ждали! Правда, приятные. Немцы всё-таки сумели переправиться на нашу сторону. И даже обойти стороной правофланговый ДОТ, благо теперь они о нём знали. А вот о чём они не знали – это о ДЗОТе и расположенной недалеко от него кухне.

Их было одиннадцать, во главе с унтер-фельдфебелем. Судя по необычной формы каскам, это были парашютисты. Кроме того, за принадлежность их к десантным частям люфтваффе говорило вооружение. Один пулемёт МГ-34, десять «шмайсеров», в смысле пистолетов-пулемётов МП-38, и одиннадцать пистолетов «Парабеллум-08». И прошли они тихо. Пулемётный ДОТ гаубицы тоже не оставили без внимания, так что наблюдение было затруднено.