— Только то, что племянницы нигде не видно, — очевидно, её допрашивает полиция. Звучит довольно зловеще, не так ли? А ты чем занимаешься?

— Хочу зайти в универмаг, поговорить с Ланспиками.

— Кэрол будет ошеломлена!

В универмаге Квиллер направился прямо к конторе под лестницей, но зашёл лишь после того, как Кэрол кончила говорить по телефону.

— Я ошеломлена! — сказала она.

Квиллер сел, не дожидаясь приглашения.

— Откуда ты узнала? — спросил он.

— От Вайеллы, которая утром дежурит за конторкой. Она ходит ко мне на лекции в воскресной школе, а во время приема была одной из официанток. Она знала, что я буду ошеломлена.

— Да и все остальные тоже, — заметил Квиллер.

— Тебе известно что-нибудь, о чем не сообщают официально?

— Только то, что полиция оцепила половину четвертого этажа в отеле.

— Вайелла говорит, что допрашивают всех служащих и постояльцев и запрещают сообщать что-либо о происшедшем.

— Как она с тобой связалась?

— Передала записку со швейцаром.

— А что думает по этому поводу Ларри?

— Он ничего не знает! Утром я отвезла его в аэропорт. Он улетел восьмичасовым рейсом в Миннеаполис — там сейчас проходит торговая выставка. Вернется он только завтра вечером. Я позвоню ему, конечно. Представляю его реакцию! Он всегда говорил, что кто-нибудь из ревнивых мужей прикончит Делакампа. — Она подавила невольный смешок. — Во всяком случае, это не Вудингхёрст. Он умер двадцать лет назад.

— Из того, что убийство произошло в нашем городе, ещё не следует, что его совершил кто-то местный, — заметил Квиллер.

— Конечно, Квилл! Хорошо бы, это оказался кто-нибудь из чужаков.

— Всё это, наверное, совсем небезразлично для клиенток Делакампа.

— Ещё бы! Те, кто собирался купить что-нибудь завтра, будут, несомненно, разочарованы. Но ещё больше мне жаль представителей старой гвардии, которые сегодня собирались продать ему свои драгоценности. Некоторым из них деньги крайне нужны. Они жили не ведая забот и считали себя обеспеченными на всю жизнь. А тут грянула инфляция, да ещё нечестные родственники помогли или неразумные советы по размещению капитала. Все это очень грустно. Их, конечно, известят на тот случай, если они не услышат новость по радио, но их список у племянницы Делакампа. Представляю, как расстроена бедная девушка.

Затем Квиллер отправился в заведение Луизы, чтобы послушать пересуды за чашечкой утреннего кофе. Любители ароматного напитка и прочие праздношатающиеся собирались здесь, чтобы обсудить разные животрепещущие вопросы. У каждого был зять, сосед или сослуживец, доподлинно знавший то, что неизвестно другим. Одним из самых осведомленных лиц была Луиза, чей сын командовал всеми портье в отеле.

— По радио сказали «бизнесмен из Чикаго», — поделилась она, разливая кофе. — Но кто же не знает, что это ювелир, у которого бриллиантов на миллион долларов?

— Они ничего не сообщили о девушке. Где она?

— Наверное, смылась вместе с убийцей и награбленным.

— А может, её похитили? Она ведь его племянница.

— Ленни говорит, что никакая она не племянница, — объявила Луиза.

— Она была в сговоре с убийцей, помяните мое слово! С каким-нибудь чикагцем.

— Понаехало сюда всяких! Они друг дружку поубивают, а люди будут говорить: «Смотрите, что делается в Пикаксе!»

— И надо же такому случиться сразу после того, как у нас открылся новый отель и об этом стало известно всей Америке! Просто слов не нахожу.

— Одиннадцать часов! Включите радио!

Луиза включила громкоговоритель над кассой, и присутствующие услышали сводку последних новостей: «К расследованию убийства чикагского бизнесмена привлечены сотрудники Бюро расследований штата. Местная полиция…»

Квиллер расплатился за кофе и отправился домой, заглянув по дороге на стоянку возле отеля. Нанятый Делакампом «мерседес» был на месте.

Повернув ключ в замке входной двери, Квиллер услышал за ней приветственные вопли и лишний раз подумал о том, как привязан к своим сожителям. Большую часть сознательной жизни он был одинок, пока не усыновил Юм-Юм и Коко — таких красивых, забавных, общительных — и вместе с тем удивительно независимых. Иногда даже чересчур.

Одним из любимых занятий всей троицы было чтение вслух. Квиллер обладал хорошо поставленным голосом — в колледже он участвовал в любительских спектаклях. Его декламация захватывала слушателей. В эти дни они читали пьесу «Ночь должна прийти». Квиллер искусно передавал вкрадчивые речи слуги Дэнни, суетливое раздражение миссис Брамсон и просторечие кухарки.

Они дошли до четвёртой сцены. Юм-Юм уютно свернулась на коленях у Квиллера, Коко забрался на спинку кресла и заглядывал в книгу через его плечо, словно следил за текстом. При этом он урчал Квиллеру в ухо и щекотал его шею бакенбардами. Миссис Брамсон беспокоилась по поводу шкатулки с драгоценностями. Дэнни притворялся, что слушает её… И вдруг он схватил подушку и придушил ею свою хозяйку.

— Йау! — раздался пронзительный вопль прямо над ухом Квиллера.

— Я попросил бы! — возмутился тот, прикрывая ухо рукой. И вдруг почувствовал покалывание над верхней губой, которое не однажды уже служило источником его интуитивных догадок. Ему, как он подозревал, открылась истина, ещё неизвестная следователям.

В два часа должен был выйти номер «Всякой всячины» с последними новостями. А в половине второго Квиллер обещал быть у Мэгги Спренкл.

Каменный дом Спренклов на Главной улице, напротив отеля «Макинтош», был построен, как и все другие здания центра, ещё в те времена, когда торговцы селились над своими лавками. Теперь вместо магазина на первом этаже располагались страховое агентство и риелторская контора. В жилые помещения на третьем и четвертом этажах можно было попасть через дверь, находившуюся сбоку. Квиллер позвонил, а когда автоматическое устройство открыло дверь, вошел и очутился перед узкой и крутой лестницей, которая казалась ещё уже и круче из-за покрывавшей ступени толстой ковровой дорожки с цветочным узором и десятка гравюр, висящих на обитых розовым бархатом стенах.

Мэгги ждала его на верхней площадке.

— Держитесь за перила, — предупредила она. — Тут недолго и шею сломать. Чистая Голгофа… Обычно гости приходят с черного хода — там лифт.

— Не беспокойтесь, — ответил Квиллер. — Я люблю преодолевать опасности.

Он благополучно добрался до верха, где Мэгги дружески потискала его.

Они находились в просторном помещении со стеклянным потолком, откуда ещё одна лестница вела на четвёртый этаж. Комната эта служила библиотекой; все стены были закрыты книжными полками, на которых тускло мерцала телячья кожа старинных фолиантов.