Хотелось верить, что это всего только отголоски недавно пережитого ужаса.

Я не раз слышал истории о том, что в городе есть места, куда человеку путь заказан — некие источники психического воздействия, заставляющие бежать прочь, без оглядки, испытывая при этом беспричинные всплески панического страха. Поговаривали, что некоторые из них имели еще более разрушительное действие на психику, от которого человек сразу сходил с ума или умирал. Выжившие же, словно зомби, бесцельно блуждали по пустынным улицам, становясь легкой добычей хищников-мутантов, либо погибали от жажды и действия радиации… Так или иначе — они все равно пропадали, считаясь очередной жертвой аномалии.

Сам я никогда с ними не сталкивался, но истории эти были настолько детальны и красочны, что не было никаких оснований в них не верить. Тем более в нашем безумном мире. Возможно, именно сейчас я и находился в одной из таких аномалий, к счастью, достаточно слабой, чтобы последствия от контакта с ней сильно повлияли на мое здоровье.

Хотелось быстрее покинуть это место, что я незамедлительно и сделал. Смущало только то, что слишком близко к обжитым районам почувствовал воздействие на психику. К тому же я часто бывал здесь раньше и ничего похожего не испытывал. Может, эти зоны не статичны и способны к перемещению?

Плевать!

После.

Все после.

Начало светать.

Тьма медленно отступала под натиском утренней зари, прячась в домах и тесных закоулках.

Восход солнца можно было бы назвать прекрасным, но, учитывая его дурную репутацию, язык не поворачивался награждать просыпающееся светило изысканными эпитетами: слишком много горя принесли его лучи за последнее время. С другой стороны, без него жизнь быстро угаснет, погрузившись в вечную темноту и обиталище промерзших останков. Неожиданная и жестокая интерпретация противостояния добра и зла.

Вот и нужный район. Я узнал его по широкому проспекту, упирающемуся в развалины небольшого завода, специализацию которого трудно было определить еще в те незапамятные времена, когда предприятие функционировало, а сейчас и подавно. Главной его достопримечательностью являлась чудом устоявшая под натиском непогоды и времени высокая труба, имевшая небольшой крен в южную сторону. По другую сторону под ее сенью приютилась маленькая община, которую я долгие годы считал своим домом. От этой мысли больно кольнуло сердце, но еще больнее было вспоминать, с какой целью я сюда вернулся.

Но как ни крути — дело есть дело. Лишние эмоции могли только помешать. Откинув эти мысли, приблизился на безопасное расстояние, с которого, все еще оставаясь незамеченным, можно было детально рассмотреть, что творится в поселении.

Община еще не проснулась: кроме пары сонных стражников, за полуразрушенным забором, служившим границей, другого движения я не заметил. Еще было достаточно времени, чтобы осуществить задуманный во время пути план.

Найдя укромное место, куда не додумается залезть ни одна живая душа, надежно спрятал оружие и припасы, прихватил только пистолет и, подумав немного, гранату «РГД». Никогда нельзя лишать себя последнего шанса. С этой мыслью засунул пистолет за брючный ремень, прикрыв курткой. Гранату устроил под мышкой, прижав ее рукой к телу.

Оставался последний штрих — принять вид очередного бродяги пришедшего «на огонек». Для этой цели я использовал несколько горстей воды из фляги, смешав ее с дорожной пылью. Пара разводов на лице способны немного изменить внешность. Не то чтобы очень, но хоть что-то. Всклокочил волосы. Выправил из ботинок брюки. И с особенным сожалением извалялся в пыли, приведя свой новенький пустынный камуфляж в полный беспорядок. Оглядел себя. Да уж. Не очень убедительная маскировка. Оставалось лишь надеяться на раннее время и рассеянность уставших после ночной вахты охранников. Проверив, насколько надежно устроен пистолет, я мысленно сказал себе, что так или иначе я все равно пройду. И для себя же отметил, уж лучше так, чем иначе.

Подождав, когда грязь на лице полностью высохнет, я двинулся вперед, навстречу судьбе, очередным ее вывихам.

Не скрываясь, как и положено путнику, ищущему отдыха после долгого, изнурительного пути, я подошел к границе поселения. У ворот в неказистом заборе, устроенном скорее для вида, чем для защиты, меня окликнули:

— Стоять!

Я развел в стороны руки в знак покорности и того что безоружен. Граната под мышкой предательски поехала вниз. Я подумал: ну вот и все. Реакцию сторожей просчитать было несложно. Меня пристрелят, как только она выпадет из-под куртки. Я похолодел. Однако сумел удержать смертоносный подарок, но инстинктивно сделал еще два шага вперед.

— Сказано, стоять!

Скорее кожей, чем ухом услышал, как лязгнул затвор и хрустнули взведенные курки. Я замер как вкопанный, завороженно рассматривая нацеленные на меня, сквозь щель в заборе, карабин и двустволку.

— Стоять! — вновь повторили приказ.

— Стою, стою, — как можно спокойнее отозвался я.

— Не очень-то умничай, — сказали из-за забора, не слишком дружелюбно, однако и нервного напряжения, что звучало в первых словах, уже не было.

Меня долго рассматривали, прежде чем тот же гнусавый голос (говорил только один из охранников, по всей видимости, старший) осведомился кто я такой.

— Я из юго-восточного округа. Там после очередной вспышки почти никого не осталось. Я пробирался севернее вместе с семьей. По дороге на нас напали, я остался один. Думал, не выйду к вам. Плутал по кругу. Здесь неподалеку есть аномалия. Едва концы не отдал. — Врал без зазрения совести, зная, что проверить мою ложь будет не просто. К тому же то, что я говорил о юго-восточном округе и возникшей аномалии, было чистой правдой. Да никто и не будет заниматься проверкой, если я буду достаточно убедителен на посту. Сам факт прохода на территорию общины дает почти полную гарантию в том, что меня оставят в покое и не будут слишком опекать. Если только у них нет особых распоряжений на этот счет. В знак безграничной покорности я опустил глаза в землю и моментально поднял их вверх.

Черт!

Мои новенькие берцы выдавали меня с головой! Ввести в заблуждение подобный демаскирующий штришок мог только человека либо совершенно несведущего в том, что такое многодневный переход через весь город, либо уставшего и потому невнимательного. Я понадеялся на второе, и, как мне показалось, совершенно напрасно.

Сначала открылось небольшое окошечко в двери, через которое меня продолжали рассматривать две пары любопытных глаз, потом окошечко закрылось, и дверца отворилась нараспашку.

Я шагнул вперед, но на меня снова направили оружие и заставили остановиться.

Недобрый знак!

Внутренне приготовился к худшему, хотя надежды на то, что все обойдется, не терял.

— Не торопись.

Сторожей действительно было только двое: ни разу не брившийся юнец с ружьем и вооруженный карабином среднего возраста мужик с расплюснутым носом (теперь понятно, почему голос у него был таким гнусавым). Внезапно между ними возникло заросшее длинной седой, местами свалявшейся шерстью, поистине гигантских размеров существо. Я невольно попятился.