вообще, почему я должен умирать? Я снова не знал, что ему ответить. В его радикальных высказываниях всегда есть часть того, с чем я готов согласиться. Возможно, так он и убеждает всех, кто его слушает. Он перемешивает свои убеждения с логическими выводами, и создается впечатление, что он прав во всем. Я замолчал. Мы скоро придем в лагерь города С. Я надеюсь, там будет, с кем поговорить. Не о выборе или свободе, а о чем-то более спокойном. Это одно из немногого, что осталось. Говорить, о чем захочется с теми, кто готов говорить. Раньше и сейчас не многие слушали, чтобы услышать, в основном все разговоры строились и строятся на том, чтобы говорить о себе. Или для себя через собеседника. Но мне не интересно говорить с самим собой, я это делал слишком часто.

Часть 31

В этот раз нам понадобилось двое суток, чтобы дойти до следующего лагеря – лагеря С. Мы реже отдыхали и шли быстрее, чем обычно, потому что нужно было следовать графику. У нас оставалось не так много времени до полного закрытия города А. Наш лагерь не сможет обходиться без еды. Но Леон странно говорил о том, что будет, если закончится еда из города. Что, если мы не привезем еду вовремя, в лагере останется лишь один человек? Почему, я не знаю. Возможно, я слишком устал и мне все кажется подозрительным больше, чем обычно. Я переживал, что мои частые перепады настроения и эмоциональные качели будут сильно мешать нашему пути. Но они даже помогали в каком-то роде. Когда у меня был прилив сил, я помогал Леону держать темп, когда же я впадал в меланхолическое настроение, мы останавливались и отдыхали. Леон сказал, что это помогает ему не забывать отдыхать или идти быстрее, когда нужно.

Весь день я не видел ни одного дерева. Сплошная невысокая трава и твердая земля. Я начинаю привыкать к этому, и это меня пугает. Меня пугает то, что будь ты хоть всю жизнь закрыт в одной комнате, ты будешь радоваться, когда тебя выпустят, лишь до поры до времени. Пройдут дни, и ты решишь, что ты в той же комнате, просто она стала больше. Таким, как я, не хватит и Вселенной, чтобы чувствовать себя не запертыми. А может быть, я всего лишь не умею долго наслаждаться чем-либо. Может, мне нужно не чтобы меня выпустили, а держали баланс, выпуская время от времени. Как напоминание о том, где ты и что это место хуже, чем могло бы быть.

Нам оставалось идти не больше получаса. Леон ускорил шаг, и я старался не отставать от него. Я уже видел очередной столб дыма. Мои ноги зудели и еле волокли меня. Я явно тормозил Леона. Он остановился и, увидев, что мне нужен отдых, сказал, что пойдет вперед, а я, когда смогу, догоню его. Мы были на возвышении, и он сказал, что мне нужно будет спуститься. Лагерь в 15 метрах от нас. Я упал на землю и, пытаясь отдышаться, кивал ему. Я приходил в себя. Но спустя несколько минут услышал крик. Дикий, напоминающий рев. Я лежал на спине и вслушивался. Перевернувшись и оперевшись на руки, я встал. Мне было страшно, я узнал в этом реве своего монстра из снов. Подходя медленно к обрыву, я начал думать, не сон ли это? Что, если я уснул, пока отдыхал, и сейчас монстр, который был заперт в клетке, вырвался наружу и будет следовать за мной повсюду?

Я подошел и увидел пылающий лагерь. Тела людей были разбросаны. Леон метался к разорванным телам и пытался отыскать выживших. Он стонал из-за того, что видел. Ему было больно настолько, насколько только возможно. Глядя на все это, я испугался, что те, кто это сделал, могут быть поблизости. Пока я смотрел на Леона, я не заметил, как кто-то подошел ко мне сзади. Он прошел мимо меня, не издав ни звука. Я заметил его, только когда он прошел рядом со мной и, не обращая на меня внимания, направился прямо к Леону, который, опустив голову вниз, рыдал. Я испуганно смотрел на того, кто-только что прошел рядом, и, собравшись с силами, хотел окликнуть Леона, но они заметили друг друга. Леон встал и подождал, когда тот подойдет к нему. Я был напуган и совершенно не понимал, что происходит. Я видел изуродованные тела, только что появившегося из ниоткуда человека и исходившую из него угрозу.

Я ринулся вниз, я хотел помочь Леону, если тот нападет на него. А если и не нападет, я потребую объяснить, что здесь произошло. Кто-то может быть и мечтал о смерти, будучи закованным в цепи самого себя и не осознавая этого. Но то, что я понял из опыта путешествий по существующим лагерям, так это то, что в каждом есть чуткие и добрые люди. Они не заслуживали смерти. Я сразу вспомнил Андрея и Нурлана. Я вспомнил об их безобидности. И, глядя на трупы вокруг, я хотел разорвать того, кто это устроил. Я хотел взять его за шкирку, чтобы он прочувствовал весь мой гнев, и, пока он будет в ужасе, сжать его так сильно, чтобы голова отлетела от туловища.

Часть 32

Мне нужно успокоиться. Я стоял посреди окровавленных трупов, пока Леон пытался понять, что тут произошло. Тот, кто появился из ниоткуда, сидел на каком-то ящике, укутанный в плащ, и не был похож на здорового человека. Его мимика постоянно менялась, он бормотал что-то себе под нос, на вопросы Леона лишь улыбался или хватался за голову и бил себя лицом о колено. Я все еще испытывал злобу, но не был уверен, что это он убил всех этих людей.

Леон узнал его, он приводил его последним в этот лагерь. Когда Леон спросил, он ли убил всех этих людей, этот безумец встал и начал бить себя кулаками в грудь. Он внимательно смотрел на нас и ходил будто горилла, доказывая, что он вожак стаи. Я стоял на месте и ждал. Я ждал его признания. Я хотел, чтобы он был наказан за такое зверство. Даже если мир уже не вернуть, нам нельзя превращаться в животных, которые будут убивать друг друга. Леон задал другой вопрос, который был похож на предыдущий, но явно был понят этим обезумевшим разумом. Леон спросил: «Зачем ты убил всех?».

И тут нам обоим все стало