– Возвращаясь к нашему делу, – продолжал Лунёв, отпивая из стаканчика, – я думаю, нужно изучить подробнее личности тех двух школьниц, что пропали из Прибрежного района.

– Ты говорил, они тоже из неблагополучных семей? – Варя пригубила ледяную газировку.

Холод обжег ей горло, пузырьки газа приятно кольнули язык.

– Ольга Румянцева из семьи алкоголиков, заядлая прогульщица, хулиганка. – Стал рассказывать Егор. – Состоит на учете: так, воровала по мелочи, подралась со сверстницей. Её родители пьют беспробудно, нигде не работают. Наши пытались говорить с ними, но они с трудом два слова меж собой вяжут, им на дочь плевать. А Мария Шитова – сирота, у неё кроме старой, глухой бабушки тоже никого. Поговаривают, что она вела разгульный образ жизни, дома появлялась редко, поэтому сразу её и не хватились. Девочки жили рядом, в соседних домах, знали друг друга.

– Думаешь, наши клиенты? – Усомнилась Варя. Подушечки её пальцев приятно холодил напиток, и только мозги кипели, вращая в воображении жестокую головоломку с убийствами. – А если девочки отдыхают где-нибудь у знакомых на даче? Или уехали куда-то? Сейчас самая пора музыкальных фестивалей под открытым небом и всего такого.

– Мы проверили кафе, бары и клубы. – Ответил Егор.

– Они же с Прибрежки, какие там клубы? Там разруха, своя атмосфера, неужели, ты не видел? Детишки собираются в развалинах, в старых бараках, на заброшенных складах. Обитателям трущоб не обязательно тащиться в центр, чтобы потанцевать и напиться: рядом море, куча сараев, так называемых «заброшек». Или вспомни ту же «Яму», клуб, где тусуются главари банд типа Хромого.

– И кого ты предлагаешь туда отправить? Участковые опрашивают жителей, ходят по домам, военные осматривают территории, опергруппы обшаривают подвалы, чердаки и склады, но кто из них рискнет сунуться к ребятам вроде Хромого? – Усмехнулся Лунёв.

– Кто-кто? Мы с тобой! – Предложила девушка.

– Ну да, я же забыл, какая ты отчаянная! – Чуть не подавился Егор. Кажется, мужчина не верил своим ушам. – Ладно, я подумаю, как нам это лучше провернуть.

– Ты что, кофе пьешь? – Изумилась Варя, потрогав пальцем его стаканчик. Тот был адски горячим. – В такую-то жару?

– Хочу взбодриться. – Он пожал плечами. – Полночи не спал сегодня. Сидел в кабинете, изучал по третьему кругу все сводки и рапорты.

– А я обычно иду домой, ложусь спать и долго-долго прокручиваю в голове материалы дела. – Призналась девушка. – Дурная привычка. Сама понимаю, что укорачиваю себе жизнь, не могу расслабиться, но по-другому не получается.

– Похоже, мы – трудоголики. – Улыбнулся Егор и отпил еще кофе.

– А ты думал о том, что те девушки как раз и могли попасть в лапы к банде Хромого? Там куча притонов в этой Прибрежке, их могли заставить заниматься проституцией, к примеру?

Егор задумчиво посмотрел на неё:

– А что? Тоже вариант. Я уже рассматривал версию о том, что они могли попасть в нарко-притон с какими-нибудь приятелями, их там накачали чем-нибудь, а дальше сама понимаешь…

– Значит, нужно проверить всех наркоманов. – Предложила Комарова. – Организовать масштабную операцию, выявить все притоны, перетрясти все эти грязные наркоманские дыры. Мы покажем фото девушек всем, кого задержим, вдруг кто-то их узнает?

– Так, значит, ты всё-таки хочешь сунуться к Хромому?

– Есть такое желание. – Варя громко потянула через трубочку напиток.

Егор улыбнулся.

– Тогда доверь это мне, ладно?

– Но… я буду рядом, так? – Девушка умоляюще захлопала ресницами.

– Не сильно рядом, но рядом. – Предложил Лунёв.

– Идёт! – Согласилась она.

И дружески толкнула мужчину в плечо.

– Если действует банда, то всё выглядело бы логичнее. – Пожал плечами майор. Он задержал внимание на пробежавших мимо них ребятишках с мячом, а затем посмотрел на Варю. – Столько детей… Разве это под силу маньяку-одиночке?

– Вот и отработаем эту версию. – Подбодрила его девушка. – Вдруг Оля и Маша найдутся? Кстати, что-то ничего не слышно от криминалистов… – Но не успела она подумать об этом, как в ее кармане зазвонил телефон. – Да? – Ответила Варя. – Да, да, поняла. Сейчас будем.

– Что там? – Бросил стаканчик в урну Лунёв.

– Специалисты выполнили пластическую реконструкцию кожного покрова одного из черепов – маленькой девочки, той, что была найдена одной из первых. – Комарова встала и опустила на глаза очки. – Теперь нам нужно вызвать родителей всех пропавших маленьких девочек, подходящих по возрасту, и показать им эту голову.

От одной этой мысли об этом у следователя перехватывало дыхание.

– Значит, нам нужны будут списки, чтобы обзвонить их всех. – Поднимаясь со скамейки, решительно сказал Егор. – А еще… стоит пригласить врачей присутствовать на мероприятии: не каждый родитель способен пережить подобное опознание…

Трупы на местах преступлений: беспомощно скрючившиеся или наоборот, с раскинутыми руками, похожие на сломанных кукол или спящих людей, кажущиеся живыми или посиневшие, почерневшие, окоченевшие, с сладковатым запахом гниения, целые, поврежденные или вообще просто части тел – Варвара Комарова за годы работы видела всякое, и визиты в прозекторскую для нее тоже не были чем-то ужасающим и страшным.

Но в этот раз всё было по-другому.

Маленькая детская голова без шеи, лицо, облепленное массой, похожей на пластилин, безжизненная болванка – точно от манекена из магазина, но совершенно другая. Пугающая до липкого, холодного страха, крадущегося по телу колючими мурашками.

У Вари от увиденного немели руки и подкашивались ноги. И стоило только представить, что эта часть тела еще совсем недавно принадлежала ребенку, который бегал, смеялся и радовался жизни, как у капитана Комаровой начиналось головокружение.

Детский череп лежал посреди помещения на металлическом столе. Родители пропавших детей по очереди входили и смотрели на него. Самым тяжелым было отважиться и поднять взгляд. Выражения лиц пришедших в этот момент менялись от ужаса до облегчения. Кому-то нужно было дольше вглядеться в черты, так мало похожие на живого человечка, другие сразу отметали возможность того, что это могут быть останки их ребенка.

Но никто не мог перенести опознание без слез.

Поэтому в комнате дежурили медики, в любую секунду готовые оказать помощь. И она пригождалась – троих матерей пришлось приводить в чувство с помощью медикаментов, а одного из отцов вообще увезли с инфарктом.

Плакали все. Особенно мать пропавшей Олечки Поторокиной, шести лет отроду, которая осела на пол, едва увидев голову своей девочки.

В этот момент к ней бросились и медики, и Егор, и специалист лаборатории. Подхватили, усадили, оказали помощь, пытались как-то утешить и привести в чувство. И только Варя стояла поодаль, не в силах оторвать от нее глаз, и сама едва не оседала на пол. Столько боли и отчаяния, столько черного горя она еще никогда в своей жизни не видела. И даже, если честно, не могла представить, как материнское сердце могло вообще выдержать этот жестокий удар.