– Не обращай на нее внимание, – провела по моему плечу Элис. – Она просто с того самого момента, как узнала о решении наследника, сама не своя ходит. Она и правда думала, что именно ей выпадет столь завидная участь надеть корону в будущем, ведь Дант некогда оказывал ей знаки внимания, но, скорее всего так, играючи. Куда Ингрид до него. Он не любит, когда ему в рот с благоговением заглядывают. А ты – это другое. Весь двор обсуждал то, что ты там во дворце натворила. Любовница Данта до всех ушей донесла о некоей маленькой взбешенной бестии, которая самому наследнику не побоялась наговорить кучу гадостей.

– Бог мой, ну я и дура. Знала бы, лучше бы на коленях перед ним ползала со слезами на глазах, – прошептала я, чувствуя, как бешено стучит сердце.

– А ты, я вижу, так и не поборола той неприязни к нему. Все такая же, как в детстве, – усмехнулась Элис.

– Да не в этом дело, – я провела ладонью по лбу, покрывшемуся от напряжения испариной. – А что она имела ввиду насчет моей мамы? – пристально посмотрела на близняшку, которая враз сомкнула губы в недовольную линию.

– Я не хочу говорить, – отрезала она. – Это могут быть лишь сплетни. Но сплетни очень жестокие. Кто мы такие, чтобы порочить память женщины, которой уже давно нет?

– Элис, пожалуйста, – строго проговорила я.

– Нет, – ответила жестко та.

Видя, что говорить она ничего не намерена, а кроме как от нее, я точно ни от кого более не добьюсь ответов, я подошла к ней ближе и прошептала:

– Если скажешь мне все, что знаешь, я сделаю так, что отец обратит на тебя внимание.

Взгляд Элис враз стал заинтересованным.

– И как ты это сделаешь? – прищурила она свои лисьи глаза.

– Это моя забота, – я едва смогла выдавить из себя улыбку.

– И все же, – не унималась девушка.

– Я знаю все черты, какими восхищался отец в матери. В любовнице его теперешней их нет и в помине, поэтому-то она и так и не заняла должное место в его сердце, чтобы претендовать на роль не только его любовницы, но и жены. А вот ты, – протянула я, проведя рукой по волосам девушки, – нужное поведение, духи, одежда, сфера интересов и прочее, что любила моя мать, и Кириан Алистер обратит на тебя внимание уж точно, а дальше уже сама и как судьба направит.

Элис закусила губу и начала нервно постукивать своим веером по запястью.

– К примеру, отец очень любит белокурые волосы. Ты темноволосая. Попроси изменяющую внешность ведьму оказать тебе такую услугу, и я уверена, что он обратит на тебя внимание. Тем более, что к твоим голубым глазам светлый цвет волос пойдет больше, – подмигнула я ей, подстегивая интерес Элис к тому, что я могу ей поведать еще.

Девушка машинально провела рукой по волосам и кинула взгляд на моего отца.

– Ладно, – нервно проговорила она, сжав в руках веер так, что он затрещал. – Только не держи потом зло за то, что услышала это все от меня.

– Да ты-то при чем здесь? Говори!

– Твоя мать, – Элис опустила глаза и замолчала, потом посмотрела недовольно на меня и продолжила, – в общем, когда состоялась ее помолвка с твоим отцом, с войны вернулся брат мистера Кириана. И, как говорят, между твоей матерью и ним вспыхнула взаимная симпатия. Твоя мать даже хотела расторгнуть помолвку с твоим отцом. Но потом произошел несчастный случай и Листрат умер. Свадьба все-таки состоялась, родилась ты. Вроде бы ничего подозрительного. Да только кое-кто видел твою мать, выходящую ночью из дома Листрата за неделю до его гибели. Поговаривают многие, что ты не дочь мистера Кириана, а дочь его брата. Но доказательств тому нет, ты родилась, как и положено, спустя девять месяцев. Свадьба то была сыграна поспешно, после похорон не прошло и нескольких дней. На том настоял сам король, поскольку отправлял твоего отца на земли фэйри с важной миссией, которая должна была продлиться несколько месяцев. Многие уверены, что он специально выдвинул такое требование поспешного заключения брака, якобы так пытаясь скрыть позор твоей матери. Не знаю я, в чем правда, может вообще все выдумки. Но факт остается фактом – все это могло ох как сильно сказаться на твоем будущем, если бы тебя не признал мистер Кириан. Так что ты сильно-то не перечь ему. Вот так, упаси бог, откажется от тебя, что делать тогда будешь? Незаконнорожденным сама знаешь какая честь у нас выказывается. Скажет выходить замуж за Данта – опусти глазки да безропотно повинуйся. Станешь женой наследника, уже никто не посмеет подпортить тебе жизнь этими грязными сплетнями о твоей матери. Всем рот заткнуть сможешь. Да что там ты, сам Дант заткнет всех. Поэтому смирись и не смотри так, словно быть подле него для тебя – смерти подобно. Смерти подобно вот то, что ты в свои восемнадцать до сих пор не замужем. Никогда не возникал вопрос, почему ты еще ни с кем не помолвлена? Такая богатая наследница с линией крови целителей в венах и вдруг никому еще обещана не была. Странно, правда?

– Ты тоже не помолвлена, – огрызнулась я.

– Мы восстановители. Нам запрещено вступать в брак или заключать помолвку до того, как сила себя проявит. Ты прекрасно это знаешь, – сухо бросила в ответ Элис.

Отрешенно кивнув, я выдохнула и проговорила напряженным голосом:

– Извини, мне нужно поговорить с отцом. И я сдержу слово, помогу тебе, – добавила я, видя, как девушка беспокойно смотрит на меня.

– Спасибо, – улыбнулась она.

– Не благодари, – скривила я губы в горькой улыбке. – Ты не знаешь моего отца. Он может и хорош собой, но он точно не верх мечтаний твоих буде в итоге.

Сказав это, я развернулась и пошла по направлению к группе мужчин и женщин, среди которых стоял мой отец. Мой ли только. Мысленно застонав, я наконец-то смогла сложить картину своей жизни из недомолвок, которые то тут, то там, нет-нет, да и всплывали. Пощечина, мое нерадостное детство, его холодное отношение ко мне – все это враз обрело свою причину. Бог мой, была ли я его дочерью на самом деле или же и правда была ребенком его родного брата? Не будь это одна линия крови и магии, все было бы более чем ясно, а так…И ответов никто не мог дать, поскольку именно в эту сферу жизни ведьмам было запрещено запускать когти своих знаний. Так того хотели предки, оберегая каждого новорожденного малыша, оставляя тайну отцовства на совесть их родителей.

– Можно поговорить с тобой? – хрипло проговорила я, подойдя к отцу.

– Амаль, через четверть часа бой. Иди готовься, ты же играть будешь. Там на трибуне Татиса, она покажет тебе твое место, – строго ответил он.

– Какая игра? – процедила сквозь зубы, но тут же опомнилась, увидев, как на меня посмотрели те, кто стоял рядом. – Это очень важно, – уже более спокойно проговорила я.

Отец нахмурил брови и, взяв меня под руку, повел в сторону балкона. Едва только двери закрылись за нами, я повернулась к нему и проговорила срывающимся голосом:

– Что правда из того, что говорят о маме?

Отец едва уловимо нахмурился, затем подошел к перилам и облокотившись на них руками склонил голову. Помолчав с четверть минуты, он повернулся ко мне.