— Извини, я… хм-м… Просто хотел уточнить, что я не какой-нибудь пьяница, который любит ввязываться в драки.

— Конечно нет. Ты всего лишь фанат джаза с удивительно низкой толерантностью к хамству.

— Точно!

Банни кивнул и широко улыбнулся.

— Так и кого ты любишь больше всего? — спросила девушка.

— Люблю?

— Из джазовых исполнителей.

— Э-э, хм… тебя.

Девушка закатила глаза с такой кривой ухмылкой, что у Банни слегка забурлило в животе.

— А кого ты?

— Полагаю, зависит от настроения. Прямо сейчас, — она указала большим пальцем за спину, — это Билли Холидей[37].

— О да, — ответил Банни. — Она великолепна.

Девушка покачала головой.

— О боженьки… А ведь так хорошо начал…

— Стивен Колган, врежь уже по этой чертовой штуке! Врежь по ней!

Детектив-инспектор Финтан О’Рурк услышал Банни Макгэрри задолго до того, как увидел. Он парковал машину на Филпотт-стрит, когда из-за стены донесся характерный рев Банни с коркским акцентом. Финтан дважды проверил все двери, поскольку как никто другой знал, что в этом районе осторожность никогда не бывает излишней. Возможно, где-то неподалеку и бушевал экономический бум «Кельтского тигра», но Филпотт-стрит оставалась неколебимой. В этом районе доминировали многоквартирные дома исключительно депрессивного вида, которые давно нуждались в покраске. А в самом центре его располагался хёрлинг-клуб Святого Иуды. Он был организован всего пару лет назад на месте игрового поля, ставшего невостребованным, — после того как частная школа решила, что будет скорее отправлять своих учеников в пригород на автобусе, чем позволит детям заниматься на спортивных объектах, состояние которых признали неудовлетворительным. Земля принадлежала городскому совету, и Банни успел вмешаться прежде, чем кто-либо успел заключить договор на работы по реконструкции территории.

О’Рурк поднял взгляд на стену, за которой раздавался стук ясеневых клюшек вперемешку с редкими криками поддержки и кряхтеньем запыхавшихся спортсменов. Время от времени все звуки перекрывал зычный глас Банни Макгэрри:

— Дэннис О’Мэлли, перестань гоняться за гребаным мячом. Ты защитник, а не йоркширский терьер!

Финтан прошел через то, что считалось здесь входными воротами. Да и слово «клуб» в названии казалось слишком громким: все, что тут было, — только поле и пара вагончиков. Граффити — в основном незамысловатые как по стилю, так и по смыслу — «украшали» стены через неравные пустые промежутки. Вагончикам пришлось еще хуже. На одном из них красовалось огромное изображение члена с яйцами, которое кто-то попытался прикрыть плакатиками, рекламирующими уже давно закончившуюся распродажу.

По полю бегали мальчишки среднего школьного возраста в шлемах, казавшихся для них большими, и неумело гоняли взад-вперед пробковый мяч. Вокруг стояли разрозненные группки родителей, наблюдавших за игрой. У середины поля возвышался раскрасневшийся и ревущий Банни Макгэрри. Примечательно, что в радиусе шести метров вокруг него не было никого, кроме одного толстого рыжего мальчугана, макавшего клюшку для хёрлинга в ведро у ног.

— Дэйви Райан, ты вратарь! Ты вратарь, сынок! Ну что ты смотришь на меня растерянно? Сейчас ты у ворот? Нет? Ну так возвращайся к ним!

Банни повернулся к стоявшему рядом ребенку.

— Ты же слышал, Десси, как перед началом игры я велел ему стоять в воротах? Неужели это так сложно?

— Он не понимает нюансов игры, босс.

— Ты прав, Десси, абсолютно прав.

— Хотите, я снова привяжу его за ногу к одной из штанг, босс?

Банни посмотрел на ребенка.

— Нет, Десси, мы это уже обсуждали. Так делать нельзя.

— Да, босс. Простите, босс.

— Хотя мысль неплохая… ФИЛИПП НЕЛЛИС! Ты почему сел на землю? Мяч в игре! Мне плевать, что ты далеко. Это самый быстрый командный вид спорта на планете! Вставай, просыпайся и встряхнись!

Рыжий мальчик оглянулся и, заметив стоявшего в ожидании Финтана О’Рурка, потянул Банни за рукав.

— Босс, мусора подъехали!

Банни повернулся с удивленным выражением лица. Затем строго посмотрел на мальчишку сверху вниз.

— Десси, я тебе что говорил? Не «мусора», а «Гарда Шихана». Произноси правильно и с уважением, поскольку я один из них.

— Я никому об этом не скажу, босс.

Банни сделал сердитое лицо.

— Вообще-то, я не скрываюсь… АХ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, СУДЬЯ!

Примерно в центре поля несколько членов обеих команд образовали небольшую кучу-малу, после чего устроили бурное крещендо из размахивающих конечностей и обвинений. Судья несколько раз дунул в свисток, мало повлияв этим на ход разбирательств.

— Десси, время губки. Только полегче с магическим соком, его у нас немного.

Толстяк отдал честь и, пыхтя, вышел на поле, обеими руками держа перед собой драгоценное ведро.

О’Рурк подошел и встал возле Банни.

— Магический сок?

— Простая вода с небольшой добавкой лимона, но они думают, что она творит чудеса.

— Понятно, — с улыбкой ответил Финтан. — А какая из команд твоя?

Банни искоса взглянул на него.

— Сам-то как думаешь? — спросил он с негодованием.

Финтан указал головой. Ну конечно. Те, что носили красный цвет Корка, разумеется. Однако можно было догадаться и без того, поскольку экипировка команды в синем была заметно лучше. Все их футболки идеально сочетались друг с другом, в отличие от снаряжения клуба Святого Иуды — многократно залатанного, заштопанного и с растянутой во многих местах тканью.

— Надо же, — сказал Банни, — а я и не знал, что ты фанат хёрлинга в возрастной категории до двенадцати лет, Финтан.

— Я не фанат… при всем уважении. Всего лишь пришел с тобой поговорить.

Банни вновь повернул голову в сторону поля.

— Извините, инспектор, но сейчас я немного занят. Ты не мог позвонить мне заранее?

— Я не сумел отыскать твой номер утром, когда решил тебе звонить.

— Ага. Должно быть, ты его удалил. Мы давно не общались.

— Я был занят, и уж ты-то точно не покрыл себя славой, когда мы виделись в последний раз.

Банни раздраженно махнул рукой.

— Когда этот гребаный лебедь набросился на меня, как… как чертов…

— Забудь, — перебил О’Рурк. — Я здесь не затем, чтобы вспоминать былое. Я еду к руководству, чтобы окончательно согласовать список членов спецгруппы, но детектив-сержант Спейн проинформировал меня, что ты не хочешь в нее входить. Он прав?