Я вновь начал рыться на полке и довольнобыстро нашел-таки серо-красную пачку с надписью «Сода», вот только содержимогов ней было мало, не набралось и четверти стакана. Решив, что лучше столько, чемничего, я высыпал порошок к маслу, а сверху накидал тонко нарезанный лимон.Может быть, нужно добавить больше цитрусовых, но тогда пирог может статьизлишне кислым. Муки я насыпал три стакана и впал в задумчивость. Где тесто? Изпамяти выплыло слово «месить». Вздохнув, я опустил пальцы в кастрюльку ипопытался склеить воедино ингредиенты. В принципе получалось неплохо, одна беда– сильно мешал брусок масла, он никак не желал соединяться с основной массой ивыскальзывал из пальцев. Но я в конце концов сумел справиться с бедой, подсыпаяпостоянно муку, и в результате получил гору мелких крошек. Утерев пот со лба, японял, что в содержимое кастрюльки следует добавить воды, вот тогда всерасчудесно трансформируется в монолитный ком. Слава богу, с водопроводом вМоскве проблемы нет. Я влил кружку воды в кастрюлю и яростно заработалпальцами, эффект превзошел мои ожидания, крошево растворилось. Но теперь вкастрюле плескалось нечто, похожее на жидкую грязь.

И тут меня охватил азарт. Если малограмотныебабы способны печь пироги, то неужели я, человек с энциклопедическимобразованием, не сумею справиться с тестом! Случались в моей биографии задачкии посложней!

Ловко манипулируя мукой и водой, я сумелполучить серый, слегка липкий шар и ощутил себя полководцем Кутузовым, толькочто разгромившим армию Наполеона. Так, что еще указано в рецепте? «Натритетесто на терке, предварительно произведя заморозку». У меня потемнело в глазах.Нет, это чистейшее издевательство! Ведь я уже имел кастрюлю крошек, за какимчертом составитель инструкции сначала требует все слепить, а затем вновьразломать монолит? Где маменька нарыла сей рецептик? И что нужно охлаждать:будущий пирог или терку? Автор не владеет русским языком!

Чертыхаясь сквозь зубы, я сунул в морозильники терку, и тесто, потом наградил себя чашечкой кофе, вынул застывшийконгломерат и попытался настрогать его. Вы когда-нибудь елозили по теркехолодным бильярдным шаром? Если нет, то и не пытайтесь, ни малейшегоудовольствия от процесса не испытаете. Я ободрал костяшки правой руки,многократно ронял липкую льдину, погнул хлипкую терку, но добился своего.

Далее оставалась ерунда.

«Насыпьте часть теста в форму». Легко. «Сверхунамажьте любимое варенье». Но я терпеть не могу варенья, и его на кухне нет.Однако не станем унывать, откроем еще банку сгущенки и нальем на тесто.«Засыпьте оставшиеся крошки». Плевое дело. «Поставьте в духовку, готовностьпроверяйте спичкой».

Из глубины души вновь поднялась волнараздражения. Как это, проверять готовность спичкой? Зажечь ее, и дальше что?Коим образом женщины разбираются в кулинарных книгах? Решив бороться спроблемами по мере их поступления, я впихнул тяжелую форму в духовой шкаф иупал на стул.

Не успел я перевести дух, как в кухню вплылсильный запах дорогого мужского одеколона, а за ним появилось маленькое,вертлявое существо, похожее на кузнечика, – это и был Монти.

– Ванечка! – обрадовался богомданный кузен.

Простите, я не силен в определении родственныхсвязей. Кем мне приходится брат мужа матери? Двоюродным отчимом? Сводным дядей?Но в случае обретения статуса столь значимого лица Монти получает право делатьзамечания «сыночку» или «племяннику», уж лучше считать его кузеном, так мы сним будем на равных. Правда, справедливости ради следует добавить: Монти нечванлив, не вреден, он просто идиот.

– А пирожок готов? – заискивающеосведомился кузен.

– В печке стоит, – сурово сообщил я.

Монти выпучил и без того выпуклые глаза.

– Ванечка, у вас в квартире голландка? Игде она находится? В гостиной? Надо же! Я до сих пор не заметил ее.

– Я имел в виду духовку.

– А! Понимаю! Вначале ты пошутил? Пропечку?

Я кивнул:

– Да, решил слегка позабавиться.

Монти залился счастливым смехом, пошел к окнуи уронил на пол заварочный чайник. Симпатичная фарфоровая безделушка беззвучноразвалилась на несколько кусков.

– Ой, беда, – пригорюнилсяМонти, – Николетта расстроится! Ну почему я такой неловкий!

– Если сейчас уберем осколки, маменькадаже не заметит, что посуды стало меньше, – пожал я плечами, – онасовсем не обременяет себя хозяйством и не пересчитывает утварь.

– Правда? – обрадовался Монти.

– Конечно, – кивнул я, –достанем из шкафа другой чайник и забудем о мелком происшествии.

Блестящие глаза кузена, похожие на очиспаниеля с больной щитовидной железой, уставились на меня.

– Ванечка, – с придыханием заявилМонти, – ты такой умный! Мне бы и в голову не пришло прятать осколки. Какхорошо, что судьба нас свела, ты мой добрый ангел. А как убрать остаткичайника?

Теперь понимаете, что я имел в виду, называякузена идиотом?

– Руками, – начал я вводить в курсдела Котика, – замести на совок!

Продолжая говорить, я принялся озираться:ей-богу, не знаю, где у маменьки веник. Вроде имелась метла с длинной ручкой.Интересно, где она? На первый взгляд никаких метел на кухне нет, впрочем,может, Николетта полетела на ней в гости?

– Ой, Ванечка, – прошепталМонти, – смотри, что вышло!

Я обернулся и ахнул. Монти сидел на корточкахоколо невинно убиенного чайника, держал в правой руке острый осколок, изпальцев кузена капала кровь.

– Монти, ты порезался!

– Полагаешь?

– Разве тебе не больно?

– Ну, в общем, да, – промямлил он.

– Сейчас же сунь ладонь под холоднуюводу, – велел я и ринулся к аптечке.

Спустя десять минут Монти, полюбовавшись на пластырь,которым я заклеил порез, с чувством произнес:

– Ванечка, около тебя я ощущаю себясовершенно никчемной личностью. Ты мой кумир, образец для подражания. Всезнаешь, все умеешь, водишь машину, работаешь детективом, общаешься с самымикрасивыми женщинами. А я! Сейчас бы кровью истек! Откуда ты узнал, какправильно обрабатывать жуткие раны?

Я слегка смутился от обилия комплиментов.

– Монти, у тебя крошечный порез, завтраот него и следа не останется.

– Может, все-таки сделатьпротивостолбнячный укол? – занервничал кузен.

– Право, не стоит!