Он, знаете, как говорил: «Ах ты ж господи, бедный мальчик, полный у него швах». И книги ему одалживал. «Для этого мальчишки не жалко, вон какой он думающий, любознательный, пытливый. Малыш того стоит, еще покажет себя». Как и Альфонсо Фуэнмайор, он всегда в Габито верил. Такую ответственность огромную на себя взвалил, чтобы Габито был… Потому как с Габито возиться — та еще тягомотина.

Значит, слушайте. Альваро учился в Колехио Американо. А я учился в Колехио Сан-Хосе. Так мы с ним там как раз и виделись. С занятий мы часа в два-три дня освобождались, а к четырем, ну или к пяти, встречались.

ХУАНЧО ХИНЕТЕ. Потому как там вестибюль был при входе, и до кафе «Колумбия» рукой подать.

КИКЕ СКОПЕЛЬ. Кинотеатр «Колумбия» там же находился. Сейчас его сломали и вместо него построили торговый центр. На его задах раньше и стояла «Колумбия». В эту сторону был бар, там — книжный магазин «Мундо». Днем мы в нем и встречались. Именно что днем, так у нас заведено было, там и собирались. Альваро учился в Колехио Американо.

ХУАНЧО ХИНЕТЕ. Со мной вместе.

КИКЕ СКОПЕЛЬ. И давай спрашивать друг дружку: «У кого сколько в кармане?» Ух ты, у меня целых 35 центов. У Альваро полтинник. У Альфонсо центов двадцать наберется, а у Габито — шиш без масла. Совсем без гроша сидел. Херман, тот в ревизорской конторе работал, и 15 центов у него завсегда находились. И шли мы, значит, из книжного магазина этого, «Мундо», в «Джэпи» — кафе на углу Сан-Хуан и 20-го Июля, прямо там же, за «Мундо», где сейчас электрическая компания. Рядом бар этот был. Придем, закажем бутылочку светлого рома и тамариндовой бутылочку. Бутылка светлого рома и бутылка тамариндовой содовой вместе стоили 25 центов. Они туда еще ломтики лимона добавляли. Это Херман намешивал, добавлял лимон. А мы на свои 60–70 центов могли себе позволить три бутылки светлого рома. Надо полагать, лет нам тогда по семнадцать или по восемнадцать было. А потом каждый шел домой. Ни на что другое денег уже не оставалось. Он тоже с нами в «Джэпи» рассиживался, потому как, повторю, не выпивал он. Очень мало пил.

РАФАЭЛЬ УЛЬОА. Габито тогда было, наверное, года двадцать три. Он уже писал. Да ну, нет же, нет… Поначалу на него никто и внимания-то не обращал. К тому же думали, что чокнутый он. Затрапезный вид, одежда вечно измызганная. Вот, ей-богу, не шучу, его считали… вконец пропащим.

ЭДУАРДО МАРСЕЛЕС ДАКОНТЕ. Да, но не будем забывать, что в двадцать три года у него уже «Палая листва» была написана.

КИКЕ СКОПЕЛЬ. Габито никакой не выпивоха, и за женщинами не бегал. Вот так, девочка моя, не гонялся он за бабами и пьяницей не был. Потому и говорю, Алехандро с Альваро как завидят его, так ворчат: «Опять этот чертов прилипала тащится, снова о литературе заведет». — «В общем, смотри, теперь донья Мануэла собирается замуж…» Чувак, не будь придурком. Читал я уже роман этот, двести тыщ раз читал в том же «Джэпи». Каждый божий день он нам зачитывал очередную чертову главу этой хрени, и все ему в один голос твердили: мол, ни к черту это не годится.

А он такой: «Послушайте, маэстро». Это он Альфонсо Фуэнмайору. «Маэстро, я послал роман в Аргентину. Без шуток, вот увидите, скоро контракты на эту вещь присылать будут». Мексиканские и испанские издатели сказали, что такой роман им без надобности, зато в Аргентине нашелся один, который ответил: «Сеньор Гарсиа, попробуйте себя в чем-нибудь другом, потому что романы писать вы не годитесь».

ДЖЕРАЛЬД МАРТИН. Габо не любит, чтобы ему кто-то помогал. Денег у него не было, и, уверен, именно поэтому за столом с ними он почти не выпивал, а в Барранкилье тех времен это считалось плохим тоном, неуважительным отношением к компании.

РАФАЭЛЬ УЛЬОА. Его отец беззаветно верил в него, понимаете? Все твердил родичам, что Габито — лучший и все в таком духе, но люди, понятное дело, сомневались, потому как внешний вид… он обманчивый. Он утверждал, что Габито двухголовый, в смысле, что у него два мозга в голове. Ну, то все стариковы выдумки. Старик и сам горазд был заливать, тот еще сказочник. Честно говоря, чертовски утомляли нас врали эти первостатейные. У них это семейное.

ХУАНЧО ХИНЕТЕ. Жил-то он здесь, но вечно пропадал где-нибудь.

МИГЕЛЬ ФАЛЬКЕС-СЕРТАН. Потом уже, когда «Сто лет одиночества» были изданы, Жак Жиляр, французский ученый, который в 1976 году в Колумбию приехал, чтобы загадки Макондо расшифровать, окрестил их компашку «барранкильянским обществом».

КИКЕ СКОПЕЛЬ. Но вы поймите, никакого такого «барранкильянского общества» отродясь не существовало. Никогда. Это все интеллектуалы навыдумывали.

МИГЕЛЬ ФАЛЬКЕС-СЕРТАН. Я вам расскажу, как у нас в Барранкилье с питьем дела обстояли. Шикарных баров в Барранкилье, по большому счету, было раз два и обчелся. В те времена таковые имелись только в лучших отелях. Самым изысканным считался «Патио Андалус» при отеле «Эль Прадо»; у них там полумрак царил, и потому женатые мужчины водили туда потанцевать своих подружек. Правда, в «Патио Андалус» было небезопасно — это же отель «Эль Прадо», место людное, кто-нибудь мог вас засечь и потом жене вашей настучать. Еще имелись питейные заведения — их «грилями» называли — при второразрядных гостиницах в других частях Барранкильи, в центре города и типа того. Вот они привлекали публику. Зайдешь, и там уж тебя никто не засечет. У них там стулья стояли и кресла, присаживаешься — тебе сразу выпивку твою приносят. Девчонку туда свою приведешь, с которой встречаешься, потанцуешь в обжимку, а потом и в гостиницу можно зайти, перепихнуться. Один такой гриль особенно славился — «Сидящий бык» назывался. Еще был гриль при отеле «Генуя», и при другом отеле тоже — бесподобный отель, весь из себя европейский, это я про «Асторию». В грили эти состоятельные мужчины Барранкильи ходили, женщин своих туда выводили, любовниц. Имелся еще один сорт заведений, но те мне не нравились, и, помимо того, была альтернатива — в магазинах тоже наливали выпить.

Магазины и лавки размещались на каждом углу, в каждом квартале Барранкильи. Это еще до появления супермаркетов. А рынок, единственный в Барранкилье, назывался Зерновым. В те времена, если какая нужда, в центр ездить приходилось. Это уже позже для публики в районах Бостон и Эль-Прадо открылся «Бостон маркет», чистый и приличный, в котором и светским дамам появляться не зазорно. Они туда обычно со служанками ходили. А если вдруг что срочно понадобится, так просто посылали прислугу на угол, где непременно магазинчик есть или лавка какая, ими чаще всего кто-то из столичных владел. Некоторые магазинчики располагались прямо в домах, вернее, в гаражах при домах, да к тому же и местные лавки существовали. В них торговали пивом, и иногда перед входом выставляли столики со стульями. И обязательно там какая-нибудь компания сидела, разговоры разговаривала. Только мужчины. А стол весь бутылками уставлен, да.