– В общем, получив задание, я незаметно проверил Виталия, обыскал его дом и рабочее место, проверил все его контакты, пытаясь найти украденную микросхему… В итоге микросхему я не нашел, но убедился, что Виталий еще не передал ее покупателям.

– Ничего себе задача! Найти микросхему в огромном городе куда труднее, чем иголку в стоге сена. Как это тебе удалось? – Надежда снова применила проверенный способ и с удовлетворением убедилась, что он действует, поскольку Евгений поднял голову и заговорил чуть покровительственно:

– На самом деле это вполне реально. Дело в том, что разработчики предвидели возможность похищения образца и вставили в него микродатчик, который испускает сигнал определенной частоты. Сигнал очень слабый, так что обнаружить его можно только на близком расстоянии, но все же это облегчает поиски.

– Как интересно! – повторила Надежда. Глаза ее загорелись, теперь ей и правда стало интересно.

– Вот прибор, который фиксирует сигнал! – Евгений достал из кармана обычную с виду зажигалку. – Как только он улавливает сигнал, вот здесь загорается зеленая лампочка. Но как я уже сказал, микросхему я нигде не нашел. Видимо, Виталий спрятал ее в каком-то надежном месте. Я продолжал поиски и следил за всеми его передвижениями и за всеми его контактами. Прошло какое-то время, и вдруг Виталий вместе с женой решил отправиться на экскурсию в особняк Клюквиных. У меня сразу же возникло подозрение, что именно там он спрятал микросхему. Я тоже записался на экскурсию, изменил внешность, но Виталий сумел от меня ускользнуть. И теперь от тебя я узнал, что его похитили, а микросхема, скорее всего, спрятана в одной из матрешек. Это большой прогресс в моем расследовании…

– Не такой уж и большой, – осторожно поправила его Надежда. Ей немного не понравилось, что Евгений слишком часто употребляет местоимения «мой», «моя», «мое».

«Мое расследование!» Да если бы не она, Надежда, он бы понятия не имел, где спрятана микросхема. И вот еще что было интересно: если он за этим Виталием следил, то как его упустил? Почему не пошел за ним на кладбище? Значит, обманул его этот Виталий, обошел на повороте, на кривой козе сумел объехать.

Да, квалификация этого частного сыщика оставляла желать лучшего, если и Надежда вчера тоже без особого труда от него ускользнула.

– Матрешки пропали, их унесли те две предприимчивые старушки, – продолжила она. – Как теперь их найти?

– И все же это прогресс. Ты ведь слышала разговор этих старух возле шкафа с безделушками? Кому они собирались их продать? Или они тебя сразу по голове приложили?

Стало быть, поняла Надежда, Евгений почувствовал недоверие в ее голосе. Проницательный, что тут скажешь.

– Какому-то Ашоту Арменовичу. – Теперь она тщательно следила за тем, чтобы ее голос звучал нейтрально.

– Ну, вот видишь!

– Честно говоря, ничего не вижу.

– Ашот Арменович – определенно армянское имя. А мой приятель Гамлет очень хорошо знает армянскую диаспору в нашем городе. Так что он поможет нам найти покупателя матрешек.

Евгений включил лампу под потолком вагончика. Видимо, это был условный знак, потому что тут же дверь открылась и на пороге появился Гамлет.

– Что, Женя-джан, вы уже поговорили?

– В общем, да. Но ты нам можешь еще помочь.

– Всегда рад!

– Скажи, ты знаешь некоего Ашота Арменовича?

– Знаю даже троих людей с таким именем.

– И кто они такие?

– Один – тренер по греко-римской борьбе, второй – стоматолог, третий – хозяин антикварного магазина…

– Ага! – Евгений переглянулся с Надеждой. – Вот этот-то нам и нужен!

– Прошу! – Евгений выкатил розовый мотороллер и сделал приглашающий жест. – Моя Джекки домчит нас быстрее ветра! Люблю ездить так свободно, никакие пробки не мешают!

– Вот мой Евгений на свободе… – пробормотала Надежда, чтобы оставить за собой последнее слово.

На самом деле ехали они небыстро, так что у Надежды было время подумать. Этот Евгений… Возможно, он и не врет, а только слегка преувеличивает свои заслуги – ну да это нормально для среднестатистического мужчины, однако если им даже и удастся найти нужную матрешку, то он заберет микросхему, чтобы отдать своим нанимателям, а спасать Виталия и не подумает. Это не входит в его задание. А Надежде было не все равно, потому что, как ни крути, это она утащила злополучный телефон. Виталий-то надеется, что жена его спасет, а она и знать не знает, что с ним случилось.

Тут у Надежды снова всплыла мысль, для чего все-таки ее тезка (конечно, если она тезка) влезла в телевизор? Ну, этот вопрос она задаст, когда ее найдет и телефон ей отдаст.

Про телепередачу Надежда Николаевна новому знакомому не сказала, а спрашивать его насчет жены Виталия было бесполезно – все равно не скажет, а только будет подозревать Надежду в нечестной игре. Тут она сама разберется, есть у нее кое-какие наметки.

Но это потом, а пока – вперед, за матрешкой!

Мотороллер остановился на углу Малого проспекта и Тринадцатой линии. Именно здесь располагался антикварный магазин Ашота Арменовича Ованесяна. Надежда ожидала увидеть сверкающую витрину с выставленными в ней китайскими вазами эпохи Мин, бронзовыми канделябрами и посудой севрского фарфора, но перед ней оказался полуподвальный магазинчик с мутными окнами и невзрачной вывеской «Антиквариат».

Евгений первым спустился по ступенькам магазина, толкнул дверь и вошел внутрь, Надежда проследовала за ним.

Дверной колокольчик звякнул, сообщая об их появлении.

Магазин был небольшой, полутемный и напоминал лавку старьевщика. Чего здесь только не было! Не было севрского и мейсенского фарфора, не было английских гравюр, лиможских эмалей и мебели русского классицизма – всего того, что привычно называют красивым словом «антиквариат». Зато в избытке имелись советские патефоны в потертых фанерных чемоданчиках, тарелки с изображением довоенных самолетов в обрамлении надписей «Вступайте в Осоавиахим», жизнерадостные фарфоровые пионеры и пограничники, тяжелые эбонитовые пластинки с записями Клавдии Шульженко, Петра Лещенко и Леонида Утесова и прочие редкости, которые совсем недавно владельцы без долгих раздумий и зазрения совести отправляли на помойку.

Среди прочего сомнительного великолепия Надежда увидела знакомую с детства фарфоровую овчарку и ночник в виде мраморной совы со светящимися глазами. Точно такой же ночник до сих пор стоял в спальне у ее матери.

Но больше всего ее, конечно, заинтересовали матрешки, которыми здесь была заставлена целая полка.

В первый момент Надежде показалось, что в магазине никого нет, но затем она увидела удивительно маленького, едва возвышающегося над прилавком человека, можно даже сказать человечка. На вид ему было лет шестьдесят. У него были иссиня-черные волосы с проседью, густые брови и темные, выразительные глаза. Из-за маленького роста он казался еще одной фарфоровой статуэткой, вроде тех, что украшали полки его магазина.