Это было неожиданно для всех, и для Коваля в том числе. Гигант не ожидал столь стремительной атаки и, получив удар каблуком берца в грудь, был вынужден сделать шаг назад, чудом сохранив равновесие и не упав на спину. Коваль знал, что Мангуст умеет метко стрелять из любого положения – на бегу, в прыжке, как угодно, потому не хотел с ним связываться в огневой дуэли. Но он не подозревал, что этот юркий парень еще и умеет вот так лупить ногами, что аж дух перехватывает и вдохнуть получается лишь со второго раза.

Мангуст же не стал ждать, пока Коваль отдышится, и с неимоверной скоростью нанес противнику серию ударов кулаками. Нос, челюсть, заушина, горло…

Гигант хоть и казался с виду неповоротливым, однако тоже был не лыком шит. Драться ему приходилось не раз с самого детства, потому третий и четвертый удар он успел отразить.

Но не первый, и не второй.

В ушах зазвенело, из сломанного носа на подбородок хлынула горячая струя крови. И ее вкус на губах сработал как детонатор, инициировавший взрыв звериной ярости.

Мангуст продолжал бить и делал это мастерски. Коваль услышал, как слева хрустнуло ребро от страшного удара локтем, но это было уже не важно. Потому что он рванулся вперед, сметая противника массой…

Тот, конечно, отпрыгнул вбок, уходя от атаки, но Коваль, растопырив огромные ручищи, смел Мангуста и вместе с ним рухнул на асфальт. Однако ловкий противник в последний момент сумел извернуться и уйти от захвата, из которого ему бы точно не удалось вырваться…

Почти сумел.

В самый последний момент словно какая-то невидимая сила толкнула его в бок, обратно, туда, в капкан из огромных рук потомственного кузнеца. Который сгреб Мангуста, схватил за уши и со всей силы грохнул его головой об асфальт.

Череп треснул, словно глиняная ваза, из него на асфальт плеснуло красным. Мангуст закатил глаза, дернул пару раз ногами и умер.

Коваль поднялся на ноги, утер рукавом кровь, сочащуюся из разбитого носа, и торжествующе улыбнулся. Что может быть лучше, когда ты жив, а поверженный враг валяется возле твоих ног в луже собственной крови? Это лучше, чем власть, секс или деньги – первобытный восторг победителя, убившего противника голыми руками.

Правда, радость Коваля немного омрачала одна мысль – показалось ему, будто в самый последний момент Мангуст словно споткнулся об воздух, ударился о какую-то невидимую стену, отлетев от нее прямо навстречу своей гибели. Но Коваль гнал от себя дурацкую мыслишку. Если кажется – Зону помянуть надо, чтоб оградила от дурных виде́ний, мешающий наслаждаться победой. Но почему бойцы «Воли» не орут восторженно, приветствуя нового гетмана, а стоят столбами, тупо глядя перед собой одинаковыми синими глазами?

Но удивление Коваля достигло крайней точки, когда, раздвинув безвольную толпу, на плац вышло странное и жуткое существо в ржавом, практически развалившемся экзоскелете, непонятно как державшемся на теле его хозяина. Лицо существа скрывали остатки бронированного шлема, но сквозь дыру в верхней его части были видны глаза, горящие неестественно лазурным светом.

– Хороший бой, – глухим, мертвым голосом проговорило существо. – Приятно ощущать себя победителем, не так ли?

Коваль обвел взглядом бойцов группировки, похожих на живые статуи. Не сложно было догадаться – эта тварь в развалившемся экзо подчинила их своей воле. И теперь достаточно одного ее слова, чтобы толпа бывших товарищей по оружию разорвала его на части. Коваль вообще был парнем сообразительным, умеющим быстро оценивать обстановку и действовать в зависимости от ситуации, что не раз помогало ему в жизни.

– Приятно, – кивнул он, не сводя взгляда с очень сильной мутировавшей твари – то, что это именно мут, Коваль понял сразу. – Но еще приятнее было бы, если б я победил его сам.

Из-под шлема раздалось нечто похожее на смешок.

– Знаешь, я немного могу предвидеть будущее, – произнесло существо. – Этот парень убил бы тебя менее чем через минуту. Но это не входило в мои планы.

Коваль невольно поморщился. Значит, не показалось. Значит, эта тварь с глазами цвета «ведьмина студня» владеет телекинезом. Она и швырнула Мангуста навстречу смерти.

И явно сделала это неспроста.

– Зачем я тебе нужен? – поинтересовался Коваль. – Почему ты не сделал из меня послушную куклу так же, как из моих товарищей?

– Ты никогда не считал их товарищами, – усмехнулась тварь. – Для тебя люди всегда были лишь инструментами для достижения своих целей. Я вижу тебя насквозь, хомо. И то, что я вижу, мне нравится. Ты достаточно умный и подлый для того, чтобы быть полезным, – и в то же время труслив настолько, что я смогу доверять тебе, не опасаясь предательства. Мне нужны не только послушные куклы. Мне нужны те, кто сможет осознанно и плодотворно ими руководить. Например, мне понравилась твоя идея уничтожить группировку «Борг» – эти жадные фанатики могут помешать в осуществлении моих целей. Ну, что скажешь, Коваль? Согласен ты стать гетманом «Воли» с условием, что отныне и ты, и группировка будете лишь инструментами в моих руках?

Это был вопрос, не требующий ответа. От мутанта исходила такая сила, что на расстоянии полутора метров от него Коваль чувствовал ее ледяные волны. Откажись он – и эта сила либо разорвет его на части, либо превратит в зомби с глазами цвета чистого неба.

– Я согласен, – сказал Коваль. – Как мне обращаться к тебе, хозяин?

Мутант хмыкнул вторично, и на этот раз в его голосе явно слышалось презрение. Что, впрочем, Коваля нисколько не расстроило. Если выбирать, кем быть – презираемым или мертвым, – он без раздумий всегда бы выбрал первое.

– Я рад, что не ошибся в тебе, хомо, – промолвил мутант. – «Хозяин» мне нравится, но я привык, чтобы мои подчиненные называли меня по имени. Так что можешь звать меня просто Харон.

* * *

В здании контрольно-пропускного пункта «Дитятки» стоял запах крутого перегара, замешанного на вони сигаретных бычков, киснущих в переполненной пепельнице, и вечно сырых матрацев, которые никто никогда не проветривал. Дохлый номер, бесполезное занятие. Рядом гиблое болото, тухлые миазмы которого постоянно висят в воздухе, пропитывая собой все. Так что от проветривания только хуже станет.

Но тошнотворные запахи ничуть не раздражали военных, которые отдыхали в маленькой казарме после смены. Человек ко всему привыкает. К вони. К постоянной опасности. К необходимости хочешь не хочешь глушить водку, чтоб хоть как-то снизить губительное воздействие радиации на организм, ибо антирад дорог, и снабженцы завозят этот препарат на КПП не как положено, а от случая к случаю.

И к Зоне тоже привыкаешь со временем. Вон она, за окном. Десять шагов до бруствера из мешков с песком, на которых раскорячились два пулемета, а одиннадцатый шаг уже будет по запретке, куда инструкция категорически не рекомендует ходить во избежание трибунала.

Но патрули все равно ходят, вопреки инструкции, которую писали на Большой земле штабные грамотеи, ни разу не бывавшие в Зоне. Недалеко маячат, в пределах видимости пулеметчиков, дабы первыми увидеть опасность и по рации предупредить блокпост. Потому что если из Зоны попрет на КПП гон мутантов, можно не успеть среагировать – и тогда кранты всему личному составу «Дитяток».