– Да мой вроде ничего, – сказала она.

– Повезло, – ответил Эндрю.

– А вы со своим не ладите?

– Ой, сейчас, пожалуй, гораздо лучше, чем раньше. Хотя я по-прежнему считаю, что Джейкоб иногда бывает тем еще говнюком. Скоро вы сами его увидите: он на несколько дней приедет. А в детстве мы так дрались, что, наверное, до сих пор не все синяки зажили.

– В детстве и не полагается ладить со старшими братьями. Это такое правило, – сказала Уиллоу.

– Серьезно? Тогда ладно.

– А еще братья или сестры у вас есть?

– Младшая сестра Лотти. Ее дочка Поппи глухая (та же проблема, что у меня, только гораздо хуже). Пока еще почти не разговаривает, мы все общаемся с ней на языке жестов.

– Это та малышка, чья фотография стоит у вас в спальне?

– Да.

– Там у нее очень счастливое личико.

Эндрю помолчал, как будто ждал от Уиллоу еще каких-то слов. Наконец он ответил:

– Она и правда счастлива. Очень живая веселая девочка. Почти совсем ничего не слышит, но не огорчается из-за этого, потому что не понимает, чего лишается.

– Дети переносят многие вещи намного легче, чем взрослые. Средство общения вы ей дали, пусть и не совсем такое, как у остальных. А больше ей ничего не нужно. Ну кроме тонны блестящих розовых игрушек.

Несколько секунд Эндрю смотрел на Уиллоу с удивлением.

– Знаете, когда я говорю людям, что моя племянница глухая, абсолютно все тут же говорят: «Ах, мне очень жаль!» Как будто она ужасно больна, и всю нашу семью нужно жалеть из-за того, что на нас свалилось такое проклятие. А вы отметили то, чего многие слышащие не понимают. Счастлива ли она? Когда речь идет о ребенке, это, конечно, главное. Да, в остальном она совершенно здорова, а раз она счастлива, значит, счастливы и мы.

– Кажется, вы достигли идеального баланса.

Эндрю улыбнулся.

– Разве что блестящих игрушек могло бы быть побольше.

– Их у девочки сколько ни есть, всегда мало.

Помолчав немного, Эндрю сказал:

– Я хочу, чтобы она гордилась тем, какая она. Чтобы знала, что может все. Может стать тем, кем пожелает. Не хочу, чтобы она думала: «Мне это недоступно, потому что я глухая».

– Мне кажется, у нее потрясающий дядя, который за всем этим обязательно проследит.

Эндрю, кашлянув, нахмурился.

– Так объясните ли вы мне, для чего вам понадобились фужеры под шампанское?

Похоже, он захотел сменить тему. Внезапно пожалел, что заговорил о своих семейных проблемах. Уиллоу решила не упорствовать.

– Делать коктейли, – ответила она невинно, как будто это что-то объясняло. – Хотите посмотреть?

– А попробовать потом дадите?

Уиллоу наморщила нос.

– Боюсь, вам не очень понравится. Сейчас покажу, как я делаю коктейль из шампанского. Капните, пожалуйста, чуть-чуть клея на вон те фитили и закрепите их на дне бокалов.

Убедившись, что гелевый воск растопился, она сняла кастрюльку с огня и стала терпеливо наблюдать за тем, как тщательно Эндрю выполняет ее поручение.

– Так пойдет? – спросил он, управившись со всеми шестью бокалами.

– Идеально. Теперь добавим несколько капель этого медового красителя – совсем чуть-чуть, потому что нам важно, чтобы гелевый воск остался полупрозрачным. Еще капнем немножко ароматизатора – для запаха шампанского.

Эндрю с интересом посмотрел, как она все это проделала: вмешала ингредиенты в воск и налила небольшую часть получившейся смеси в свободную стеклянную баночку.

– Ну как? Похоже на шампанское?

– Конечно, – ответил Эндрю неуверенно.

Уиллоу рассмеялась:

– Скоро будет действительно похоже.

Капнув клея на сушеные малинки, она замаскировала ими металлические диски в основании фитилей. Потом еще раз помешала желтоватый гелевый воск и быстро-быстро разлила его по бокалам. Если «морские» свечки она старалась делать без пузырьков, то в «шампанском» они были очень даже кстати.

– И правда очень похоже! – сказал Эндрю, когда Уиллоу зафиксировала фитили в центре фужеров.

– Когда этот гель охладится и застынет, я положу сверху тонкий слой другого геля, молочно-белого. Получится похоже на пену.

– Ловко придумано!

– Только вот деревне от этого никакой пользы, да? – сказала Уиллоу шутливо.

– Польза есть. Это необычно и когда-нибудь начнет привлекать сюда туристов. Да вы и другими способами помогаете. Еще как! Магазины прямо-таки преобразились. Ваша работа?

– Да. Я не знала, что там будет продаваться, и поэтому не сделала надписей – оставила вывески пустыми. Но все равно стало понаряднее.

– Спасибо. Вы, кстати, так и не поделились со мной своей грандиозной идеей насчет Дороти.

– Не было времени. Вы постоянно от меня убегаете спасать деревню.

Эндрю рассмеялся:

– Может, мне начать носить поверх одежды красные трусы, как у Супермена?

– Тогда уж вам и плащ понадобится, а то будете выглядеть странно. Ну а что касается моей идеи, так, может быть, поужинаете со мной, и я вам все объясню? Сегодня у меня спагетти болоньезе – мое коронное блюдо.

Эндрю прищурился.

– Уж не пытаетесь ли вы меня для чего-то умаслить?

– Даже в мыслях такого не было! – воскликнула Уиллоу, изобразив невинность.

Эндрю усмехнулся: его не проведешь.

– Тогда часиков в семь? – спросил он.

– Отлично. До свидания. То есть это, конечно, будет не свидание…

– Я понял, – сказал Эндрю с улыбкой. – До вечера.

Он помахал ей и вышел. Она нахмурилась: это точно будет не свидание.

Уиллоу только что закончила развешивать свою одежду в спальне, когда в дверь постучали. Если это был Эндрю, то он пришел на полчаса раньше. Она быстро спустилась и открыла: Эндрю стоял на пороге с несколькими пакетами продуктов.

– Доставка! – сказал он, приподнимая их.

– Ой! Я и забыла, что это должны привезти сегодня. Заказ я оформила еще в Сент-Октавии. Их машина сумела сюда подъехать? – Уиллоу выглянула, ища взглядом грузовик.

– Нет, им было не спуститься. Но не переживайте, я все сгрузил в прицеп.

– Извините за беспокойство. В следующий раз я встречу доставщиков сама.

– Никакого беспокойства не было. Вы только говорите мне заранее, чтобы я их ждал.

– Давайте я хоть прицеп разгрузить помогу.

– Да нечего там разгружать – еще только два пакета.