волю – не знали, похоже, даже его гаремные куры, потому, что они довольно зло кудахтали под заснеженной крышей. От всех оживляющих процедур легче Витюше стало минут на пять- десять. Потом снова затошнило, перед зрачками стали замедленно суетиться кружочки, квадратики и мутные черви. Он помахал ладонью возле глаз, но исчезли только полупрозрачные червячки.

– Сдохну, – сказал в голубое небо розовому солнцу Витюша. – Где Бог-то, бляха-папаха? Чего, сучок, не польёт меня благодатью? Не видит меня, что ли? Так он обязан сразу всё на земле видеть. Нету, видно, там никого. Точняк. Дурили веками народ. Коммунисты доперли до этой мысли раньше всех.

Он ползком вернулся в хату, нашел на холодном подоконнике ливерную колбасу, покормил кота Ваньку, налил ему воду в блюдце и стал трепать за телогрейки по очереди всех дружбанов.

– Пошел ты, мля! – рычали товарищи по злоупотреблению сивухой, но потихоньку шары, залитые на Витюшином празднике, продирали грязными рукавами телогреек и тупо смотрели в потолок.

– Вмазать душа просит, – громко сказал хозяин дома. – Или «белочка» прискачет. Умом подвинемся, если не помрём. Выжрали вчера разного пойла вёдер пять. Пошли к Алику.

– Башлей-то осталось – хрен да полкопейки, – полез в карман Толик Задорожный, комбайнер, которого пока с работы не попёрли. – Поздравляли тебя душевно, не жлобились. Где взять шуршики? Все скидывались вчера. Нет ни у кого.

– Будем лежать – они, тугрики, доллары, драхмы, кроны, рубли и копейки сами нас искать не будут. Вставать и идти к Алику – приказ номер один по гарнизону. – психанул слабенько Витюша. – А там распогодится. Ещё не было такого, чтобы кого-то не похмелили. Нет среди нас садистов. Пошли. – Он пинком открыл дверь и с десяток кубометров холодрыги ветер моментально втолкнул в избу на пригретые ночью тёплыми фуфайками и ватными штанами тела дружков. Поматерились они, с горем пополам поднялись и пошли.

Народ, засыпанный бураном в избах своих, не видел, к счастью, как восемь серых лицами мужиков почти на карачках перемещались по грейдерной дороге, зажатые с боков белыми холодными стенами, в сторону магазина и забегаловки. К счастью потому, что трезвым смотреть на этот процесс было противно и больно одновременно. Мужики похмельные знали, что с некоторой оттяжкой по времени пропадают они, умирают замедленно, но злая воля бога Бахуса для них уже была как благодать и любовь. Настоящему богу-то ломанная жизнь этих бессмысленных и бесполезных забулдыг – до фени. И без них дела на земле не шибко укладываются в божью гармонию и совершенство, которое он пыжился, лепил из лучшего материала.

– У Лёни десять штук кур осталось и петух. – Витюша дёрнул за рукав Крачкова Игоря. – Ты женатый, дом большой, сарай огромный. Возьми их. Пропадут. А тут вами яйца, и мясо. Мне держать негде. А дом Лёнин кому отдадут совхозные правители? Ну, вот и я не знаю. Кстати, у Лёни для кур корма осталось года на два точно.

– Надо там дорогу пробить к курятнику, – Игорь мотнул головой. – Утром завтра пробью и заберу. Лёха мне поможет. В четырёх мешках всех унесём. Потом сходим за кормом. Не очкуй. Не дадим живности помереть.

Возле пивной стояли с пистолетами в кобурах два сержанта- милиционера из района и Хохлов.

– Чё, ещё кого пришибли? – грустно спросил Задорожный. – Или на алкашей облава? Сажайте, хрен с вами, но похмелиться дайте первоначально.

– Шанин, ты подойди, – Хохлов махнул рукой. – Помогать будешь или ты в дрезину опять нахрюкаешься? Вот тебе в помощь ребятки. Они пойдут сзади тебя на сто метров. Где дым из бани заметишь, им говори и уходи подальше. Чтоб не засёк тебя кто-нибудь в окно. С утра в среду ни один придурок баню топить не станет. Значит там кто-то не парится, а просто живёт. Сержанты сами проверять будут. Не дай бог Леший там. Он тебя-то сразу быстро ухайдакает. А парни его повяжут обязательно. Они – лучшие оперативники из отдела убийств.

Мужики, которые у Шанина ночевали, уже скрылись в дышащей пивным духом пасти тошниловки и Витюша тоскливо посмотрел на старлея.

– Ну, я ж не враг народа, – засмеялся Хохлов и достал из кармана сначала стакан, потом солёный огурец, а после них поллитра «московской». Чистой замечательной водочки. – Сейчас соточку приголубь, а потом по ходу немного добавляй. Я сказал – понемногу. А то вообще не получишь. Работу надо сегодня сделать. Ребят мне на один день дали. А Мишка здесь. Я вот этим местом чую.

Он стукнул себя по левой стороне широкой груди и сам налил Витюше сто граммов. Огурец дал.

– Ну, с прошедшим меня, – прошептал Витюша сухими губами. – Сорок какой? Сорок седьмой год побёг. Дай бог – не последний.

Выпил. Лицо его исказилось до неприятного. Скрючила все мышцы судорога после большого глотка. Понюхал огурец Витюша так, как нюхают чудесные розы утончённые дамы в городе. Семёновка пока такими не обзавелась. Понюхал и похорошел. Прошла судорога. Он откусил от огурца кончик, остальное спрятал в правый карман. В левый – стакан. В нагрудный поставил бутылку, которую предварительно заткнул скрученным листочком бумаги. Хохлов дал. Предусмотрел. Дальновидные и умные парни – эти «мусора»

– Ну, бойцы, погнали.– Витюша двинулся ровным шагом на соседнюю улицу.

– Ребята, возьмёте Лешего, тащите ко мне. В КПЗ определим. А я тем временем следователя вызвоню из райцентра. – Хохлов проводил сержантов задумчивым взглядом и пошел к себе.

Часа два бродили ловцы Михи по всей деревне. И только в самом центре посёлка Витюша увидел, что из бани сторожа сельповского магазина Кропотова идет дым. Причём не из главной трубы кирпичной, а из стальной, короткой и узкой. Вряд ли Кропотов с утра пошел париться. Да и печку банную не затопил. Витюша отломил от берёзки в палисаднике веточку, воткнул её напротив калитки и пошел дальше, повернул за угол и ускорился.

Прямо по курсу метров через двести была забегаловка Алика «Колосок». Ему не хотелось, да и страшновато было наблюдать за отловом Лешего. Тот просто так не сдастся. Драка будет – к гадалке не ходи. А уж там – чья возьмёт, тот пусть и радуется. Ему, Витюше, Лешего жалко было. Мужик-то нормальный, добрый. Может и не убил он Мальцева, а просто столкнул. Эксперт сказал, что удар этот разведчики знают. А какой с Михи разведчик? Он и служил-то в стройбате. Толкнул просто, да случайно не в то место ткнул. А, может, Женька от лёгкого тычка равновесие потерял? Мальцев пьяный был да и вообще мужик он слабый. Мог не доплыть малость против течения…

– А! Вчерашний именинник! –