время у двери, а затем лег рядом и поцеловал в плечо.

Разум говорил ей остановить его и выпроводить вон. Но сердце отчаянно желало его рядом. Всегда. Она не двинулась с места, не отвечая и не отталкивая его, глядя лишь перед собой. Рик знал, что она не спит и, не встречая никакого сопротивления, продолжил свои ласки. Он еле ощутимо целовал её щеки и шею, поглаживая бедро. Когда Мия ощутила его руку у себя между ног она повернулась, хотела сказать ему «не надо», но он закрыл ей рот поцелуем, вторгаясь языком в рот. Он целовал её отчаянно, а его ласки становились все настойчивей. В итоге Мия не устояла и позволила его страсти захватить себя. В два счета он снял с неё пижамные штаны, освобождая себя от белья и разведя её бедра, вошел в неё одним рывком, отчего Мия зашипела, ведь она была еще не готова. Рик навалился на неё, спрятав голову в изгибе её шеи и принялся медленно входить. Спустя несколько толчков её тело стало предавать её, и Мия неосознанно начала подстраиваться под неторопливый ритм и, когда из её уст вырвался первый неосторожный стон, он резко поднялся, переместив вес на колени, принялся насаживать на себя, крепко держа за бедра. Её глаза привыкли к темноте, и она могла разглядеть его лицо. Он беспрерывно кусал свои губы, чтобы не дать удовольствию захватить его, и не быть услышанным. Мия закрыла себе рот рукой, чувствуя, как его длина достает до волшебной точки. Через пару толчков оргазм накрыл её, и она задрожала, кусая ладонь. Рик опустил её бедра и продолжил брать её, проводя через удовольствие, пока его толчки не стали беспорядочными. Он вытащил в последний момент, обильно залив её оголенный живот своим семенем. Даже на сбившуюся к груди пижаму немного попало. После он вытер её своей же футболкой и лег рядом, прижимая к себе.

Мия выдохнула и потерлась мокрым и хлюпающим носом о ткань пиджака. Она немного успокоилась после очередной истерики. Воспоминания немного отвлекали её от тяжелой реальности. С большим трудом она встала с постели и подошла обратно к шкафу. У неё есть важное дело. Она оглядела костюмы Рика, засунув руки в карманы пиджака, и почувствовала в одном кармане что-то. Девушка недоуменно вытащила содержимое наружу. Оказалось, что это салфетка. Мия повернула её и увидела номер телефона рядом с которым красивым почерком, не принадлежащим Рику, было выведено одинокое: «Колония».

Глава десятая

23 октября, Мэдисон, 7:34

Бен застегнул последнюю пуговицу своего парадного мундира и с грустью посмотрел в зеркало. Он надевал его лишь несколько раз, можно пересчитать по пальцам одной руки, но уже второй раз надевает его на похороны.

Мужчина тяжело вздохнул. Сегодня будет очень тяжелый день.

— Бен, ты уже спускаешься? — послышался голос дяди Марка с первого этажа. — Завтрак остынет!

При упоминании еды желудок требовательно заурчал. Все-таки армейский режим брал верх над чувством утраты.

— Иду! — крикнул он в ответ и вышел из комнаты.

Марк приехал в Мэдисон накануне после обеда.

Увидев племянника, Марк обнял его, ничего не говоря. Лицо мужчины было серым от горя, а в глазах стоял болезненный блеск. В последний раз они встречались тоже на похоронах. С того момента дядя ничуть не изменился, так и остался нестриженным хиппи. Только седых волос заметно прибавилось.

Несмотря на долгий перелет дядя приготовил им обоим вкусный ужин, во время которого они приложились к бутылке какого-то виски, Бен правда не разбирался в них. Не то что Рик, который с видом истинного знатока рассказывал ему о брендах и вкусовых различиях, в последний раз когда они были вместе в баре за несколько месяцев до смерти отца, тогда Мия закончила школу.

Во время ужина они вспоминали Рика, их совместное детство. Алкоголь быстро ударил в голову с непривычки. Ведь в армии запрещено пить. Они говорили о Рике до глубокой ночи, пока глаза у обоих не стали слипаться от усталости.

Проснулся он совершенно разбитым, ведь сегодня день похорон брата. День, когда он прощается с ним навсегда.

— Как ты себя чувствуешь, малец? — просипел Марк, заметив его на кухне. — Дать что-нибудь от головы? А то у меня лично голова раскалывается после вчерашнего.

— Да, — ответил Бен после недолгой паузы, — не помешает. Сегодня будет тяжелый день.

Он сел за стол, где уже стояла яичница и кружка ароматного кофе, но есть вдруг перехотелось совсем. Потому что… Как он может есть, когда его брата сегодня закопают в землю?

Оказавшаяся на его плече рука дяди заставила его вздрогнуть. Он повернул голову, встречаясь с глазами мужчины, в которых теснились слезы.

— Вот, — он протянул ему баночку аспирина, что была в другой руке. — Ты это… не держи в себе. Я могу себе представить, как тебе больно…

Голос дяди дрожал, он легонько сжал плечо:

— Выпусти это сейчас, потому что потом, рядом с Эйлин и Мией, ты должен быть, как скала… Мы оба должны.

Бен тяжело сглотнул, чувствуя, как от слов и вида плачущего дяди у него самого защипало глаза. Но плакать при нём он не хотел. Его скорбь по брату-близнецу — слишком личное. Бен не просто потерял близкого человека, он потерял часть себя. Навечно.

Марк поставил аспирин на стол, а затем тихо отошел, не издав ни звука, а Бен чувствуя, что рушится последний рубеж, опустил голову, зажмуриваясь, и крепко сжал губы, чтобы не всхлипнуть.

***

Мия смотрела лишь перед собой, не замечая ничего вокруг. Её рука вновь потянулась в карман куртки, но она остановила себя.

«Хватит».

Из её головы всё никак не выходил этот номер телефона и имя. Точно женское, да и почерк — тоже. С тех пор, как она обнаружила эту салфетку, она несколько раз пыталась позвонить по этому номеру, но в последний момент одергивала себя.

Неужели Рик изменял ей? Иначе, как можно объяснить женский номер на салфетке в кармане его пиджака? Только отпечатка губ не хватает для полного комплекта.

Из раздумий её вырвало легкое прикосновение к предплечью.