Она услышала, как он встал с постели.

— То, что произошло сегодня, — начал он, медленно приближаясь, — было ошибкой. Я не лгал. Такого не должно больше произойти…

Он встал за ней, и она ощутила на макушке его дыхание. На коже выступили мурашки, а соски бессовестно затвердели, и Мия чувствовала щекотное прикосновение пижамы к сверхчувствительным вершинам.

— Ты моя сестра, — продолжал он, — нам нельзя этого делать.

Она резко отмерла и крутанулась на месте, мазнув его подборок своими прядями, и чуть отшатнулась, так как он стоял ну совсем вплотную к ней.

— Я тебе не сестра, — громко прошептала она.

Она обхватила его за шею и в тот же момент поднялась на цыпочки, пытаясь дотянуться его губ и притягивая его голову ближе. И не встретив никакого сопротивления, ощутила его сухие, но сомкнутые губы своими. Она резко отпрянула от него, чувствуя кожей пальцев собственный пульс и быстро шаря глазами по еле различимым в темноте очертаниям лица. Затем она ощутила его большую и горячую ладонь на своей тонкой шее, а после — нежное прикосновение его губ. Он коснулся её нижней губы языком, и Мия, вздрогнув, разомкнула уста и в тот же момент на неё обрушилось давление его жаждущего большего языка. От его напора у нее закружилась голова, Мия почувствовала, что теряет точку опоры и крепко схватила его за плечи. Этот поцелуй отличался от того, что произошел раньше. В том поцелуе чувствовалось отчаяние и нужда, а в этом — натиск и твердость намерения, что так не вязалось с его словами, произнесенными до этого.

Она еле разорвала поцелуй, потому что кислород в легких кончился. Рик подхватил её, обессилившую от его напора, на руки и через мгновение они оба оказались на его постели, и он снова припал к её губам.

— Останови меня, — шептал он между поцелуями, пытаясь снять с неё пижаму, — останови меня сейчас.

А она лишь задыхалась от охватившей её страсти и жара их тел.

— Назад дороги не будет, — прошептал он возле её уха, крепко обхватив за голые руки, и она чувствовала сосками его горячую кожу груди.

Но она лишь повернулась, и её губы встретили его, а его ладони переместились на её налившиеся от возбуждения груди. После она ощутила себя придавленной к матрасу, а его губы стали исследовать её тело вместо рук. Мия застонала, и в тот же момент его ладонь зажала ей рот.

— Тише, — шикнул он, — иначе мамочка с папочкой услышат, чем их детки занимаются.

Последнее предложение было произнесено таким развратным тоном, что у Мии заалели уши, а между ног запульсировало, как бывало лишь наедине с собой, когда она ласкала себя.

Она накрыла его руку своей, Рик убрал ладонь, и она сама зажала себе рот, извиваясь и постанывая в руку от его действий. Одним рывком он снял с неё пижамные штаны и развел в стороны её испуганные бедра. Не ожидавшая этого Мия попыталась свести ноги, но он уже был между ними. Девушка ощутила его твердость своими трепещущими нижними губами. Её стала бить крупная дрожь, она вцепилась в мужские плечи, побуждая притормозить. Кажется, он понял, потому что дальше лишь наклонился, соприкасаясь с её кожей своей, и нежно поцеловал.

— Я буду нежным, — пообещал Рик, огладив лицо.

Не переставая целовать, он спустил свои трусы — единственную преграду, разделяющую их. Мия застонала ему в рот, ощутив его длинные пальцы у себя между ног.

— Чтоб меня, — тихо выругался Рик. — Ты такая влажная.

Он убрал руку от её промежности, заменив пальцы чем-то твердым и большим. Мия тяжело и часто задышала, а затем ощутила сильное давление. Рик толкнулся, и внутри все загорелось. Она пискнула, а Рик зажал её рот ладонью, не прекращая входить в неё. Стенки влагалища послушно, но болезненно растягивались под напором его плоти. И когда ей показалось, что терпеть это уже нет сил, он замер, полностью войдя в неё, а после стал медленно двигаться уткнувшись ей в шею.

— Черт, я больше не могу, — задыхаясь, вымолвил он в какой-то момент, а затем резко вышел. Мия вздрогнула, сократившись вокруг пустоты, а после ощутила горячие, вязкие капли на своем животе, слушая сдавленные мужские стоны. Он накрыл её собой, удерживая вес на локтях, опаляя её губы своим тяжелым дыханием. А после поднялся над ней и, разведя её ноги еще шире, принялся ласкать пальцами. Мия зажала себе рот обеими руками и спустя несколько минут кончила.

Бен постучал в её комнату, но, не дождавшись ответа, направился к себе. Взгляд упал на дверь, ведущую в комнату Рика. Он почему-то понял, что она там. Открыв дверь он увидел Мию, свернувшуюся калачиком на постели брата. Она спала.

Мужчина подошел ближе, разглядывая её расслабленное лицо. Мия слабо простонала во сне и повернулась на другой бок. Он еще некоторое время смотрел на неё спящую, а затем сняв с себя китель, накрыл её.

Глава тринадцатая

Бен тихо вышел из бывшей комнаты брата, где сейчас мирно спала Мия, и аккуратно прикрыл дверь. Ноги подгибались от свинцовой тяжести тоски и болезненной досады. Сделав пару шагов, он не выдержал и сел на пол, прислонившись к стене, и закрыл лицо руками. На той стороне связи была звенящая тишина. Будто стучишь в дверь пустого дома, слушая резонирующее от стен эхо. Зачем он продолжал прислушиваться к связи? Пытался проверить еще раз в надежде, что произошедшее — не правда? Разве созерцания опускающегося гроба было ему недостаточно? Он так и не решился взглянуть на мертвое тело брата, когда они приехали на кладбище. Так что единственным доказательством того, что Рик мёртв, была лишь тишина на том конце связывающей их невидимой нити.

На самом деле Бен знал, зачем он продолжал делать это, но боялся признаться себе. С того момента, как гроб с телом брата стали закапывать могильщики, ему не было покоя. Он был готов поклясться, что слышал звук стучащей о дерево земли, но по ту сторону гробовой доски. Может, он сходит с ума? Может, внезапно навалившееся горе и напряжение сказались на его рассудке, и он