Знает толк в женщинах!

Предельно засмущавшись, я тихонько благодарю всех, зацепив одну руку другой.

— Мы часто будем работать здесь, вместе, поэтому прошу любить и жаловать. Милана, это Боб, Алекса ты уже знаешь, Кара, вдалеке от тебя сидит по правую сторону. Николас Эванс, который будет заниматься твоей книгой, позже подъедет. Это часть моей команды.

— Приятно познакомиться, — скромно отвечаю я.

Джексон шепчет мне:

— Ты обустраивайся в моем кабинете, а я минут на пятнадцать-двадцать проведу планерку. Извини, что заставляю тебя ждать. Как твоя головка?

— Всё хорошо, — его забота теплом отзывается в моём теле. — Ничего, я подожду. Мы не опаздываем. До собрания с детьми целых два часа, — счастливым голосом даю я ответ и двигаюсь к уже знакомой мне двери, на которой висит табличка «Дж. М». Персонал обводит меня оценивающе-удивительным взглядом, перешептываясь между собой.

«Странное влияние оказывает на него эта девушка».

«Господин Моррис что, умеет улыбаться?!»

С деланой гордостью я распахиваю дверь и закрываю ее за собой поплотнее. Взглянув на неубранную рабочую обстановку я с удовольствием прибираюсь: сначала складываю раскиданные листы стопкой, вставляю валяющиеся ручки и карандаши в подставку и, заметив неиспользованные файлы, беру их и открываю выдвижной первый ящик стола, чтобы положить внутрь. Переполненный канцелярией, бумагами, он еле выдерживает такой груз. Я вытаскиваю все наружу, чтобы аккуратнее разложить. Мне попадается листик с заголовком «Планы на день», написанный по датам две недели назад.

09:30: позвонить В. Фишеру и отправить ему на проверку решенную ситуационную задачу по психологии

10-30: проверить бронь отеля в Милане и изучить достопримечательности города

11-00-17-00: работа в офисе

18-00: провести личные собеседования с кандидатами на должности преподавателей Международной школы профессий «Успех равно Счастье»

21-00: заказать аудиокниги на испанском языке

22-00: сыграть новую песню на гитаре и продумать маскировку для дня рождения М.

23-00 — 02:00: проверить отчеты, присланные от головной компании

Он занимается психологией?

После того сборника моих стихов, после той комнаты, которую он сделал для меня… я поняла, как много о нём еще не знаю. «И готовился к нашему дню, даже несмотря на то, что работает день и ночь. Какой же он у меня работяга! И успевает заниматься саморазвитием». «Я считаю потерянным каждый час, не потраченный на работу», — как-то проскальзывалось в его словах.

Который день я думаю о том, чтобы подарить ему одну вещь, но не знаю, как красиво её преподнести. А что, если я положу ее в ящик и он, как только откроет его, увидит мою коробочку? Так и сделаю.

Под размышлениями от его реакции я прибираюсь.

В самом крайнем уголке ящика располагается маленькая по объему книга: старенькая, дряхленькая, с кучей закладок. Антуан де Сент-Экзюпери «Планета Людей». Он читает книги и такого жанра?

Я переворачиваю страницу за страницей, на которых приклеена бумажная звездочка — закладка и прочитываю вслух выделенное маркером:

«Кому из нас не знакома эта надежда, угасающая с каждой минутой, это молчание, которое становится все тяжелее, словно роковой недуг?»

«Нет сокровища дороже, чем столько общих воспоминаний, столько тяжких часов, пережитых вместе, столько ссор, примирений, душевных порывов».

«Спасенье в том, чтобы сделать первый шаг. Еще один шаг. С него-то все и начинается заново…»

«В ту ночь и мы были влюблены…»

«В недрах погасшего очага пытаюсь отыскать искорку жизни».

«Вытерпеть можно всё на свете».

«Ибо нет ничего в мире драгоценнее уз, соединяющих человека с человеком».

«…заблудившийся среди песков и звезд, я сознавал, что обладаю только одной радостью — дышать…»

Какие мысли!..

Дохожу до конца книги.

На обложке приложена фотография меня с Джексоном — момент танца на банкете по открытию 101 филиала модельного агентства. Как он на меня смотрит, а как я на него смотрю… Je t'aime13.

На обратной стороне начертание — «Я сделаю к тебе первый шаг и поклянусь любить до последнего вздоха».

— И я, и я Джексон, обещаю любить тебя до последнего вздоха, — растроганная, я шепчу, целуя его на снимке.

Припевая под нос песню «Je T'Aime» Lara Fabian, я завершаю разборку и затем, раскрыв окно, откуда меня обдает свежим воздухом, поливаю цветок — фиалку, дремлющую на солнышке, на подоконнике.

— Сейчас мы тебя напоем водицей, и ты наполнишься энергией, засверкаешь, как звездочка. Выпрямишь своё зеленое платьице с бутончиками и станешь самой красивой принцессой… — Я приглаживаю листики цветка и улыбаюсь.

— Я поражен…

— АА-Й… — испуганно вырывается из меня, и я поворачиваюсь в сторону услышанного голоса. — Джексон! Ну как так можно! Ты же напугал меня! А давно ты вот так смотришь? — Он стоит у закрытой двери и, засунув руки в карманы, проникает глазами в меня.

— Я так поражен… — И с него исходит добрейшая усмешка.

— Поражен? — вскидываю брови и осматриваю себя: испачкала руку в чернила. — Ты из-за этого, что ли? Ты считаешь меня грязнулей? — цокаю я и, развернувшись к окну, чтобы свет падал на мою руку, оттираю ее влажной салфеткой.

Он медленно направляется ко мне и подходит сзади.

— Поражен твоей добротой… Ты так ко всему добра… — проводит губами по моему плечу, положив руки на талию.

— Доброта спасет мир. И как писал когда-то Уильям Шекспир: «Как далеко простираются лучи крохотной свечки! Так же светит и…

Джексон продолжает, не давая докончить:

— …доброе дело в утомленном мире»14.

С раскрытыми от удивления зрачками, я поворачиваю голову:

— Я…я… поражена! Ты читал?

— Смею предположить, мисс, что Вы обо мне до сих пор не всё знаете!..

Говорить, что я видела в его ларце — не буду. Но он не на шутку увлекся полной мудрости, любви литературой.

Порывистый ветер поднимает белую тюль вверх, и мы оказываемся будто под свадебной фатой. Крепко прижимая меня к себе, водя носом по моей шее, Джексон заставляет переключить моё тело в расслабленный режим, покрывая мурашками. Я перестаю мыслить, перестаю дышать, перестаю смотреть, погрузившись в ту сферу бытия, где существует лишь любимый.

— И чего же я еще не знаю о тебе?

— Узнаешь. Когда-нибудь. Но могу поделиться тем, о чем думаю в эту минуту.

— Да!

Он одурманивает меня протяженно-плавающим, негромким, повелительно-красивым голосом:

— Мысль о том, что ты будешь с другим… о том, что он будет касаться тебя… смотреть так, как я на тебя смотрю… а ты будешь улыбаться ему той улыбкой, которая освещала мой день и приносила ему смысл, убивает меня. Я хочу, чтобы ты была только моей. Никто, никто не имеет права касаться тебя.

Сердце стучит. Я слышу эти слова и еще раз проговариваю их