Память припоминает: «Он разузнал о Даниэле всё… нанял человека, чтобы тот проследил за ним, разведав, каким он представляет мужчиной в обществе…»

— Джексон, можно вопрос?!

— Д-а… — восторженно-нежно произносит он.

— А кто у нас такой любитель фарфора? Холл весь обставлен фигурками…

Он мнется, но через полминуты отвечает:

— Белла. Она как-то заходила, но меня не было и решила оставить от себя след.

— А-а-а.

Увидев моё резко изменившееся выражение лица, принявшее ревнивый оттенок, он резко разворачивает меня к себе, впивается в мои губы и через мгновение, приостановив поцелуй, шепчет, дыша в меня:

— Ты же знаешь, что меня она абсолютно не задевает.

— Тогда почему не убрал то, что напоминает о ней? И какое она вообще имеет право наводить тут свои порядки? — Я продолжаю злиться.

— Я слишком был занят… — Его губы касаются моей шее, но я и не смею поддаваться этой ласке, расплавляющей сердце, и держусь.

— Чем же? Снова работ…

— Тобой, малышка… Может, исчезнем на день? Подальше… ото всех… Куда тебя отвезти? — Не проходит и следующей секунды, как я сдаюсь, заслышав фразу, и, вдохнув резкий древесный запах, преграждавший дорогу разуму, лирикой страстно-протяжным голосом отвечаю:

— Отвези меня к звездам.

— Ночь, звезды, палатка, костер, лес, только ты и я, принимаешь?

Он всерьез сказал?

Я отшатываюсь назад, улыбаясь.

— Джексон, я ли это слышу?! От господина Морриса, работающего ночи напролет? Я же пошутила! — смеюсь я. — И у нас скоро встреча с малышами и их родителями, помнишь? Ты подумай!

— Довольно думать, надо чувствовать! Такая погода, какая встреча?! — Его отрешенно-любовный взгляд так смешит меня. В его фразе, что я еще много чего о нем не знаю, правда. — Всё, я звоню Тайлеру и прикажу, чтобы купил нам палатку и собрал теплые вещи.

— Джексон! — Я обхватываю пальцами его щеки и дергаю их, будто пробуждаю его ото сна. — У нас работа! Как ты не понимаешь?! Тебе что-то на голову упало, пока ты ехал сюда?

— Ты правда очень упертая! Что задумала — сделаешь. — Он делает шуточно-недовольное лицо. — Отказалась от звезд!

— Давай в другой раз, ну пожалуйста! И никто от них не отказывался! — восклицаю смешливо я. — Помимо того, ты собирался объясниться с Брендоном, ты забыл? Ты писал ночью сообщение, что у вас встреча…

Сделавшийся в секунду строгим в лице и впавшим в размышления, я начинаю припоминать свои слова, вдруг я сказала то, что могло огорчить его.

— Джексон, ты…

— Ты права, я совсем забыл, — рабочим тоном произносит он и поправляет светлую льняную рубашку, заправляя высунувшуюся часть в брюки. Я разбудила его, и он возвратился к своим тревожным мыслям. «Предстоящий разговор с Брендоном беспокоит его».

Сев в кресло, он окидывает взглядом стол:

— Сразу видно, моему кабинету не хватало женских рук.

Но голос все тот же — чересчур серьезный. Может, дело в чем-то еще?

— Джексон, с тобой точно…

В дверь стучатся, и я замолкаю, автоматически отбегая от стола на метр, чтобы не подавать никаких подозрений о нашей близости, и для вида беру в руки свой ежедневник. Джексон со вздохом воспринимает мои действия и занимает кресло за столом. Нам обоим тяжело скрывать отношения, но другого выхода нет. Если вся правда о нас разлетится, то про это снова напишут в газетах, начнутся проблемы и у него на работе, и у меня. Ему нужно разорвать связь с семьей Гонсалесов, мне — продолжить поиски Даниэля, поддержать его семью. Новость о нас приведет к излишним проблемам, поэтому мы договорились повременить с этим и довольствоваться тем, что на время работы с проектом без опасений можем быть вместе.

— Заходите, — сухо произносит Джексон, переплетая пальцы рук, лежащих на столе.

Солидный темноволосый мужчина, чуть крупнее по телосложению, чем Джексон, в черном костюме, приветствует нас, представляясь Николасом. Мне хорошо он помнится.

— Рад видеть. Не ожидал тебя увидеть здесь.

Я стесняюсь, сильно покраснев.

Джексон дает ответ на его заявление, заметив, каким пристальным взглядом пульнул в меня Николас:

— Мы зашли ненадолго. Я провел короткое совещание. Скоро поедем по делам, касающихся совместного дела.

Николас кивает в такт словам Джексона, который делает подобающее случаю лицо.

— Понял. Джексон, я хотел переговорить с тобой насчет одного странного отзыва о компании. Займу буквально пять минут времени.

Ощутив неловкость, что становлюсь не желаемым третьим лицом в беседе, где участия не проявляю совсем, да и оно будет не к месту, я сразу же после Николаса говорю:

— Я могу подождать снаружи.

Джексон машет головой. По глазам — напряжен.

— Милана, мы можем встретиться в отдельный день и обсудить этапы нашего взаимодействия с книгой? — обращается ко мне Николас, и я расплываюсь в улыбке от одной лишь мысли, что моя книга получит первое дыхание.

— Да, да, конечно.

Я возвращаюсь на улицу, пройдя сквозь десяток растопыренных глаз. И одну фразу той секретарши, которая когда-то практически застала целующихся нас с Джексоном, я уловила с вырвавшимся изнутри меня смешком перед тем, как выйти: «Вы не обратили внимания, каким рядом с ней становится Моррис? Он впервые не кричал на нас и даже смеялся».

Глава 6

Джексон

Николас не на много старше меня, лет так на семь, но еще в восемнадцатилетнем возрасте он взял в жены прекрасную светловолосую Ребекки, родившую ему двух девчонок — Аву и Лили, первой — три года, второй — пять лет.

С приездом моей команды в Мадрид, Николас решил захватить с собой семью, без которой, как он признается, невыполнима ни одна его жизненная цель. Они поселились на время в центре. Я гостил несколько раз у них в Нью-Йорке и всегда с приятным послевкусием уходил домой и с желанной радостью возвращался к ним снова. У них дома особенная атмосфера, отличающаяся настоящей искренностью и удивительным построением домашнего очага, где обязанности по дому возлагаются на каждого, никто никого строго не призывает к хозяйству и не поднимает голоса, на спокойных тонах обсуждая любое разногласие, следующее устранить. Пара сменяет друг друга то в уборке, то в приготовлении блюд, то в воспитании малышек. Николас превосходно готовит, порой, не в обиду Ребекки, вкуснее, чем она. «Его коронным блюдом считается баранина по-каталонски в гранатовом соусе с мятой». По средам и субботам глава семьи уделяет внимание детям, считая это своим долгом, а супруге дается время на себя, дабы путем всяких женских штучек отодвинуть от себя свидание с морщинами. Я весьма удивлен тем, какими отеческими чувствами наделен этот мужчина. Воскресенье