Однако обитатели Блока З отличаются замечательной способностью игнорировать все, что выходит за рамки известной модели существования. Блок З похож на изощренный аттракцион «Дом с привидениями» в парке развлечений. Но аттракцион, заполненный махровыми рационалистами, которые бродят по коридорам, утверждая, что они знают, как все тут устроено на самом деле. Они напрочь забыли, что когда-то были детьми. Их разум не приемлет волшебства. И вообще не приемлет ничего, что отличается от их убеждений.

Однажды привидение, одетое в форму охранника, прошло прямо через тюремную стену. Узница убедила себя, что ей показалось. Фея прилетела поплавать в супе Гаррисона Феина, посмотрела заключенному в глаза, а потом брызнула супом ему в лицо. Мистер Феин вернулся к раздаточному окну и яростно утверждал, что в супе муха. Спустя час дух телепатии одарил способностью к чтению мыслей всех заключенных, так что все узнали, о чем думают все или что они только собираются сказать, но еще не сказали. Куча заключенных часы напролет твердили: «Я знаю, что вы собираетесь сказать». Но им даже в голову не пришло, что они получили феноменальный дар паранормального восприятия.

В тот же день, немного позже, один заключенный упал и порезал ногу, а охранник прищемил палец, и раны тут же затянулись. Узник предположил, что на способность его кровяных клеток к образованию сгустка оказало удивительное воздействие постоянное употребление вареного шпината. Джимми (большой любитель погрозить пальцем), прикованный к инвалидной коляске с двадцати лет, когда он попал в аварию на мотоцикле, встал и на спор сплясал шотландскую джигу.[20]Но когда деньги были получены, он потерял стимул к танцам, снова уселся в коляску и не вставал до конца своих дней. Те, кто все это наблюдал, удивлялись, что за могущественные лекарства принимал Джимми, а потом отказался от них. Ближе к обеду разразилась гроза. Будьте уверены, это была самая сильная и мрачная гроза, которую когда-либо видели в Блоке З. Гроза была свирепой, но короткой. И когда снова вышло солнце, тот, кто потрудился бы выглянуть через зарешеченное окно, увидел, что тюрьма теперь окружена изумрудно-зеленым морем, омывающим пляж с золотым песком. И все это на месте тюремного двора, покрытого гравием. Но никто не выглянул наружу.

Ночью привидения из тех, что появились после гибели «Титаника», нанесли официальный визит в Блок З. Этот визит входил в программу их мирового благотворительного турне. Грифоны устроили гигантский костер из прошлогодних номеров «Эльфийского Еженедельника» и плясали вокруг, пока не попадали. Бог забежал на минутку и устроил кавардак в личной ванной комнате начальника тюрьмы, а ручная мышь одного из заключенных самопроизвольно загорелась. К счастью, все искры от этого пожара превратились в мышат, но с ДНК, превосходящей материнскую. И поэтому мышата могли пролезть в глаз муравья, сидящего на кончике иглы, балансирующей на анисовом драже.

И это был только один день (и ночь) в блоке.

Если вы предпочитаете сразу перейти к разделу «Ломаем тюремные стены», вы найдете его на стр. 117.

Каждый из нас, само собой, обременен историей. У одних история хорошая, у других — плохая. Но чаще всего хорошее и плохое перемешано. А если вы обитатель Блока А, то вообще завязли в своей истории.

После того как мы запустили проект «Послать всё на…», пришлось много общаться с прессой. В этом был свой плюс: я понял, что свою историю можно рассказывать все время по-разному. Как человеку, который не часто вспоминает прошлое и не говорит исключительно о себе, мне было странно слышать бесконечные вопросы о моей истории (да, люди всегда хотят узнать мою историю посылания всего на…).

Но дело в том, что журналисты хотят, чтобы я уложил свою историю в две минуты или в двести слов, чтобы потом переключиться на другой сюжет или статью, перейти к следующей истории. И журналисты, как большинство простых людей, не интересуются заурядной историей. Им нужна сенсация, заголовки, лакомый кусочек, достойный упоминания в печати. Это не критика журналистов или простых людей. Нас окружает рынок информации, и мы живем под непрекращающимся огнем тысяч байтов информации, и это вполне естественное желание — получать самые интересные байты в виде компактных, восхитительных и запоминающихся историй.

Поэтому я нарезал ломтиками мое прошлое, чтобы посмотреть, из чего можно соорудить хорошую историю. Я был хронически больным человеком, который забил на всё и полностью исцелился за одну ночь чудесным образом.

Это правда, но разве это вся история?

Я пережил в своей жизни кризис, физический и эмоциональный, и рыдал, как ребенок. Но в какой-то момент меня осенило: я понял, что мне теперь наплевать на то, что обо мне думают. Это полностью и навсегда изменило мое самоощущение и отношение к окружающим.

Так оно и есть, но разве это вся история?

Я родился в семье христианского проповедника, а потом изучил многочисленные восточные духовные течения. И из всего этого, из самых лучших частей, я слепил философию, основанную в некотором смысле на западной ненормативной лексике.

Это правда. Но разве это вся правда?

Я был рекламщиком и писателем, который сделал головокружительную карьеру, чтобы потом бросить все и организовать обучающие тренинги в Италии. И я владел «Самым лучшим в Европе тренингом», который давал мне возможность заниматься тем, что мне больше всего нравится, — нести людям принципы «А пошло всё на…» в книгах, на выступлениях и периодических тренингах.

Правда. Правда. Правда.

Так почему же из этого не складывается вся история целиком? Почему ни одна часть не звучит, как настоящая история?

Потому что настоящая история — постоянно развивающаяся в реальном времени история, которая называется ЖИЗНЬ, — не похожа на все это, так же, как двадцатисекундный ролик в вечерних новостях не дает вам правильных представлений о футболе. Ни счет, ни репортаж не покажут вам настоящую игру. Одна команда может лидировать на протяжении всей игры — но не выиграть. Или же игра может быть посредственной, скучной, игроки вялыми и тупыми, а в последние пять минут самые лучшие, быстроногие игроки забьют два сногсшибательных гола, и этот момент будут постоянно показывать по телевизору, и он останется навечно в анналах футбола.

Представляют ли эти пять минут всю игру? Нет. Но на них стоит посмотреть.

Я и моя история — разные вещи. Хотя чем больше меня спрашивают, тем больше я должен поддерживать ее соответствие (даже если мне самому иногда от этого скучно) и тем более реальной она представляется. Я — это не моя история. И вы — не ваша история. Вы — живое (как правило — мои читатели имеют обыкновение оставаться в живых, хотя я слышал недавно от Гордона Смита, медиума и автора книг, что у меня довольно много фанатов и в мире духов), обучающееся, меняющееся, развивающееся, противоречивое, иногда довольно скверное человеческое существо со своими психологическими и эмоциональными проблемами.