У Данте внезапно пришла в голову идея. Улыбаясь, он направился в ванную. Маккензи устанет после напряженного дня. Что поможет ей расслабиться лучше, чем спа?

Маккензи тихо наблюдала за тем, как во сне вздымается и опускается грудь Данте. Она впервые видела, чтобы он так рано лег спать. Данте был неутомимым трудоголиком, и если его одолевала усталость, он спал как убитый.

Она тоже очень устала. Эти сумасшедшие десять дней стали для нее настоящим мастер-классом в области финансирования недвижимости.

Совместный проект Данте и Стюарта Куинна с каждым днем набирал обороты, и Маккензи испытывала удовольствие от того, что участвовала в нем. Но еще большее удовольствие ей доставляло находиться каждый вечер в постели с Данте.

Перекатившись на спину, она уставилась в потолок, вспоминая, как хорошо ей было с ним сегодня.

Едва она вошла в номер, как он заключил ее в объятия и, не обращая внимания на рассыпавшиеся пакеты и коробки, подхватил на руки и понес в спальню.

Почувствовав слабую тянущую боль внизу живота, Маккензи облегченно вздохнула. Со дня на день все разрешится. Хорошо, что она не стала беспокоить Данте по пустякам. Это внесло бы напряжение в их отношения.

В минуты страсти Маккензи забывала обо всем и боялась, что Данте в конце концов завладеет ее сердцем. Как бы им ни было хорошо вместе, их отношения не могли продолжаться вечно. Данте ограничил их двумя неделями, но прошло уже больше времени, и не было никаких признаков того, что он от нее устал. Определенно это что-то значило: после всех волшебных ночей, проведенных вместе, Данте, похоже, испытывал к ней какие-то достаточно нежные чувства. Он уже не считал ее шлюхой и проявлял к ней максимум уважения. Этого было вполне достаточно, чтобы обратиться к нему. Она не упоминала об «Эштон Хаусе» с того дня на яхте. Возможно, пришло время прощупать почву и снова затронуть эту тему.

Следующие несколько дней пронеслись как одно мгновение. Вместо ожидаемых спокойных выходных после сумасшедшей недели в Окленде им предстояла поездка в Веллингтон, где Данте должен был провести проверку выбранной им недвижимости. Таким образом, они провели выходные в обществе агентов по недвижимости, а также посетили несколько торговых комплексов и пустых офисных зданий. Когда у них осталась пара свободных часов, они решили прогуляться вдоль берега Восточной бухты в окружении других пар и семей с детьми. Свежий ветер трепал их волосы и одежду.

По пути Данте остановился, чтобы купить мороженое. Он был, как никогда, разговорчив, и она с интересом слушала его рассказ об архитектурных особенностях зданий, обрамлявших бухту. Он никогда еще не был таким открытым, и Маккензи уже собралась заговорить с ним об «Эштон Хаусе». Но тут Данте заявил, что у нее на губе шоколад, и когда он наклонился, чтобы его слизнуть, Маккензи не стала портить это волшебное мгновение. Они ничем не отличались от других влюбленных, и она почему-то хотела, чтобы их считали таковыми. Момент был упущен.

Ночью они страстно любили друг друга до тех пор, пока не заснули от усталости. Ну разве найдешь время, чтобы спокойно поговорить?

До возвращения в Окленд Данте взял ее с собой на остров Вайхеке. На этот раз они осматривали здания, которые со своими тропическими садами, теннисными кортами и бассейнами скорее напоминали дворцы, нежели обычные жилые дома. За этим последовала бесконечная череда встреч с архитекторами, финансистами и юристами, и Маккензи было некогда думать ни о чем, кроме работы.

Пока до нее, наконец, не дошло! Тянущая боль внизу живота неожиданно прекратилась. И у нее была задержка, чуть ли не на неделю.

Маккензи уставилась на голубую полоску и поняла, что ее жизнь кардинально изменилась. Она была беременна.

Страх пронзил ее словно удар ножа, и ей пришлось опереться о край ванны, чтобы удержать равновесие. И что теперь прикажешь делать?

Она не просто была беременна. Она ждала ребенка от Данте Карраццо и не знала, как ему об этом сказать. Ничего более ужасного с ней не могло произойти!

Маккензи уставилась на свое отражение в зеркале, ища изменения во внешности, связанные с беременностью.

Ребенок… Как она будет воспитывать его в одиночку? Вряд ли ей удастся надолго задержаться на работе, даже если она ее и найдет.

Что же делать, черт побери?

Маккензи тяжело вздохнула. Сначала надо сходить к врачу, чтобы знать наверняка, а пока ничего не говорить Данте. Вдруг результат теста окажется неправильным? Даже и не мечтай, сказали ее усталые глаза в зеркале.

Данте позвал ее завтракать, и при одной только мысли о еде к горлу подступила тошнота. А может, она просто боялась его реакции?

Включив душ, Маккензи встала под струи воды и принялась намыливать себя. Ее ладонь непроизвольно задержалась на животе. Какая из нее получится мать? Ее собственные родители, долгие годы мечтавшие о ребенке, с отчаяния прибегли к помощи передовой технологии. И Маккензи не сомневалась, что была любима и желанна.

И вот теперь она сама забеременела по чистой случайности. Из-за собственной небрежности, если быть честной. Означало ли это, что она будет любить своего ребенка меньше? Упаси боже!

Как Данте отнесется к своему отцовству? Ей ничего не было известно ни о его происхождении, ни о воспитании. Она знала, что он может быть страстным и очень нежным. Но у него была и другая, темная сторона. Та, которая заставляла его разрушать все вокруг.

Душевая кабина наполнилась паром, и перед глазами все затуманилось. Одно оставалось кристально ясным: ее ребенок заслуживал лучшего отца, чем жестокий Данте Карраццо. Решение, которое он примет относительно будущего «Эштон Хауса», определит, какое место он будет занимать в жизни ее ребенка.

Возможно, Данте еще удивит ее своим поведением. Возможно, нежность, с которой он в последнее время относился к ней, говорила больше, чем о простом уважении. Возможно, если он передумает разрушать отель, она позволит ему принимать участие в воспитании ребенка.

Но если он не откажется от своих планов, она сделает так, чтобы малыш как можно меньше общался со своим отцом. Правда, в глубине души она надеялась, что до этого не дойдет.

Выключив воду, Маккензи быстро вытерлась и надела халат. Спрятав упаковку от теста в сумочку с туалетными принадлежностями, она на свинцовых ногах вышла из ванной.

Данте сидел за столом и читал деловую хронику.

— Что-то ты долго, — проворчал он, не поднимая глаз от газеты.

Мужчина налил ей кофе, но от аромата крепкого напитка к горлу подступила тошнота, и она отодвинула чашку.

— Данте, нам надо поговорить.

— Звучит зловеще! — Судя по его тону, он не был готов к серьезному разговору. Затем он поднял голову, чтобы сделать глоток кофе, и, увидев ее лицо, нахмурился.

Маккензи отвернулась.